Цементная блондинка (Право на выстрел) - Коннелли Майкл. Страница 82

— Снимите наручники.

— Назовите имя. Мора, — проявил настойчивость Ролленбергер. — Имя!

— Лок. Это он, умник хренов. Вы, сучьи дети, обложили меня, как волка, а он все это время делал, что хотел.

Босха будто пронзил электрический разряд, но в то же время стало предельно ясно, как могли разворачиваться события. Лок знал программу Кукольника и к тому же соответствовал психологическому облику последователя.

— Так это он — тот самый Том?

— Да, это был он. Сегодня его опознал продюсер.

Крутился там, говорил, что книгу пишет, а потому имел возможность близко общаться с девицами. Чтобы потом убивать их. Вот так, Босх. Играя с тобой в доктора, Босх, он постоянно находился там... и убивал.

— Что вы думаете по этому поводу? — обернулся Ролленбергер к Босху.

Босх выскочил из комнаты, ничего не ответив. Сбежав по ступенькам, он вылетел на улицу и потрусил к своей машине. Книга Лока валялась на заднем сиденье с того самого дня, как Босх купил ее. Направляясь с книгой обратно в дом, он краем глаза заметил, что небо на востоке уже заалело. Возня с Морой затянулась до рассвета.

Положив книгу на стол, Босх принялся лихорадочно листать ее, пока не дошел до страницы, где значилось «От автора». Во втором параграфе Лок писал: «Материал для этой книги был собран в течение трех лет на основе бесед с огромным количеством актрис, снимающихся в фильмах, предназначенных исключительно для взрослой аудитории. Многие из них соглашались на беседу лишь при условии, что их имена не будут упомянуты на страницах данного труда. Некоторые дали согласие на то, чтобы были названы их сценические псевдонимы. Автор выражает благодарность им, а также продюсерам, которые предоставили ему доступ на съемочные площадки и в творческие мастерские, где проходили эти беседы».

Не человек, а сплошная загадка! Босх понимал, что Мора может быть абсолютно прав, утверждая, что Лок и есть тот человек, о котором как о подозреваемом сообщила полиции «порнозвезда» Галерея, позвонив четыре года назад еще в ту, первую, следственную группу по телефону «для стукачей». Босх не мешкая перешел к указателю имен. Его палец заскользил сверху вниз по экзотическому списку. Ага, вот и Бархатная Коробочка. В теплой компании оказались также Святая Наставница и Магна Громко Кончаю.

Босх быстро восстановил в памяти все дела, к которым Лок мог иметь отношение. Он вполне годился на роль подозреваемого по тем же причинам, что и Мора. По его же собственным словам, Лок был своим человеком по обе стороны баррикад. Он имел доступ ко всей информации об убийствах, совершенных Кукольником. И одновременно проводил для книги исследование психологии женщин, работающих в порнобизнесе.

Босх чувствовал, как его охватывает возбуждение. Но еще сильнее была злость, от которой темнело в глазах. Мора оказался прав. Лок манипулировал обстоятельствами столь искусно, что сумел пустить копов по ложному следу, натравив их на того, кто не был убийцей. Если Лок действительно являлся последователем, ему удалось крепко надуть Босха.

Ролленбергер незамедлительно отправил к дому Лока Шиэна и Опельта, чтобы установить за ним слежку.

— Хоть на этот раз не облажайтесь, — напутствовал он их, вновь почувствовав себя начальником.

Затем лейтенант объявил, что в воскресенье, ровно в полдень, состоится совещание следственной группы. До назначенного времени оставалось немногим больше шести часов. Касательно повестки дня Ролленбергер заявил, что будет обсуждаться вопрос о ходатайстве относительно ордера на обыск дома и рабочего кабинета Лока. И вообще следует подумать о том, каковы будут их дальнейшие шаги.

Уже направляясь к выходу, Ролленбергер остановился рядом с Босхом, чтобы отдать последние распоряжения:

— Снимите с него наручники. А потом, Босх, вам следует поспать. Вам понадобятся силы.

— А вам разве не понадобятся? Ведь впереди у вас — беседа с Ирвингом. Как вы будете излагать обстоятельства случившегося?

Ролленбергер опустил глаза. Он глядел на золотую бляху в виде щита, которую сжимал в руке. Это был значок детектива Моры. Сунув значок в карман пальто, лейтенант взглянул в глаза Босху.

— А это уж мое дело, не так ли, Босх? Так что не стоит беспокоиться.

После того, как остальные покинули дом, Босх и Эдгар поднялись в гимнастический зал. Мора молча отворачивался, когда с него снимали наручники. Они ушли, тоже ничего не сказав. Мора снова остался в одиночестве — с полотенцем, болтающимся на шее, как петля лассо. Из зеркала на него смотрело искривленное отражение, покрытое сетью трещин.

Подойдя к машине, Босх закурил и поглядел на часы. Двадцать минут седьмого. Впереди уйма дел — нечего даже думать о том, чтобы поехать домой прикорнуть. Он сел в машину и вытащил из кармана передатчик.

— Фрэнки, ты еще жив?

— Ну, — неопределенно ответил Шиэн.

— Есть что-нибудь?

— Только что добрались. Никаких признаков жизни. Не знаем, тут он или нет. Гараж закрыт.

Несмотря на усталость, Босх обдумывал свежую идею. Сняв с книги Лока суперобложку, он сложил ее в несколько раз и сунул в карман. Потом завел машину.

Первой остановкой была закусочная Уинчелла. Выпив там чашку крепкого кофе, Босх отправился к семи часам в Сибил Брэнд. Было еще рановато, поэтому пришлось получить у начальника охраны специальное разрешение на беседу с Джорджией Стерн.

Женщина была явно нездорова. Это бросилось в глаза, едва ее доставили в комнату для бесед. Она сидела перед ним, сгорбившись и сцепив руки, будто несла пакет с едой, а он вдруг порвался и теперь приходилось опасаться, как бы чего не вывалилось.

— Помнишь меня? — задал он первый вопрос.

— Слушай, парень, вытащи меня отсюда.

— Не могу. Зато могу поговорить с ними, чтобы тебя направили в клинику. Будешь там пить апельсиновый сок с метадоном.

— Мне нужно отсюда выбраться.

— Я устрою тебя в клинику.

Она обессиленно уронила голову. Потом начала медленно раскачиваться взад-вперед. Босх почувствовал к ней жалость, но знал, что должен сохранять твердость. У него были более важные проблемы, к тому же ей уже ничем нельзя было помочь.

— Так ты помнишь меня? — снова спросил он. — Помнишь, мы виделись как-то вечером?

Она кивнула.

— Мы тогда показывали тебе фотографии. Я принес еще одну.

Он сдернул со стола свою штормовку, под которой оказалась книга. Женщина уставилась на фотографию Лока. Она рассматривала ее очень долго.

— Ну, что скажешь?

— Что скажу? Я его видела. Разговаривал со мной как-то раз.

— О чем?

— О том, как снимают кино. Он был... ну, как называются эти, которые интервью берут?

— Брал интервью?

— Ну, вроде писателя. Он говорил, что ему это нужно для книги. Я просила, чтобы он не упоминал ни одного из моих имен. Может, и упомянул. Я не проверяла.

— Постарайся вспомнить, Джорджия. Очень постарайся. Это крайне важно. Не мог ли он быть также тем, кто на тебя напал?

— Ты что, о Кукольнике вспомнил? Так он же сдох давно.

— Знаю. Я думаю, что на тебя напал кто-то другой. Посмотри внимательно на фото. Не он ли?

Она еще раз вгляделась в фотографию и покачала головой.

— Не знаю. Мне говорили, что это был Кукольник. А как его шлепнули, я и забыла, какой он из себя.

Босх откинулся на спинку стула. От разговора не было никакой пользы.

— Так ты устроишь меня в клинику? — тихо спросила она, заметив, что у него испортилось настроение.

— Устрою. Мне сказать им, что у тебя вирус?

— Какой еще вирус?

— СПИД.

— А зачем говорить?

— Чтобы тебя обеспечили всеми необходимыми лекарствами.

— Нет у меня никакого СПИДа.

— Да не отнекивайся ты. В последний раз, когда тебя сгребли ребята из полиции нравов Ван-Найс, у тебя в сумочке нашли пузырек с АЗТ.

— Так это ж для защиты. Я взяла его у одного дружка, который и правда болеет. Дал он мне, значит, пустой пузырек, а я туда крахмалу насыпала.