Лич на стажировке. Часть 3 (СИ) - "Алаис". Страница 18

И все же, видимо, я ослабила связь недостаточно сильно. Хотя, судя по тому, как попутно отказали чары зрения, я довольно-таки серьезно ослабила свои магические возможности в целом. Но слух и, в особенности, неестественно болезненные ощущения от прикосновений оставались. Впрочем, как раз последнее и неудивительно — они, скорее всего, были обеспечены мне Килиром.

Я почувствовала прикосновение к левой бедренной кости. Прошипев какое-то заклинание, жрец провел по ней ладонью снизу вверх. А потом…

Наверное, что-то подобное чувствуют, когда им отрывают ногу.

Потому что, судя по ощущениям, Килир действительно мне ее оторвал.

Почувствовав, как головка бедренной кости с хрустом вышла из таза, я закричала. И тут мое сознание будто разделилось надвое: одна часть меня забилась в истерике, вторая — отстраненно наблюдала за этим, будто бы со стороны. Одна часть пыталась заставить свое непослушное скелетированное тело сделать хоть что-то, двинуть хотя бы пальцем, чтобы преодолеть действие обездвиживающих чар. Вторая же спокойно и безразлично осознавала, что только что это самое тело лишилось и второй бедренной кости. Как и всего, что крепилось к ней.

Клох, мой первый наставник, говорил, что кости любят счет. Наверное, потому, что в его доме их всегда было много. Старый некромаг, порой, развлекался тем, что выдавал мне горсть мелких косточек и предлагал собрать из них… Что-нибудь. А когда я, недоумевая, откуда вообще могли взяться настолько причудливые костяные формы, составляла из них подобие какого-нибудь животного, Клох соединял их в единую конструкцию и заставлял двигаться, показывая, где и в каком месте я ошиблась с предназначением кости.

Странно, что воспоминания об этом моя память скрыла настолько глубоко. Ведь иногда выходило даже забавно. Тем более, что я на своем опыте убедилась, что кости любят счет.

Кроме них у моего тела ничего больше не осталось.

А потом две части моего сознания снова слились воедино, меня снова окатило болью с отсутствующих ног до самой макушки. От безразличного состояния не осталось и следа.

— Спокойно. Ты хорошо держалась в процессе, выдержишь и последствия, — ровный тон Альда если и успокаивал, то очень слабо.

Мне отчаянно хотелось увидеть, что Килир со мной сделал. Сильнее было, пожалуй, только понимание, как же мне на самом деле не хотелось этого знать. Восстановление нормального тока магии не давалось, поэтому я деактивировала все еще работавший слух ради того, чтобы дать крупицу энергии чарам зрения.

Кости Суртаза…

— Шиз, успокойся, тебе сейчас нужна концентрация как никогда, — в голосе подселенца зазвенело напряжение.

— Альд… Он же… Он…

Зеленоватое сияние, соединявшее оставшиеся мои кости воедино, опасно замерцало.

— Да, он унес твои ноги. Не страшно. Главное, держи себя в руках. Найдем и приделаем обратно. После того, как оторвем ему голову.

Успокоиться не получалось. Как и возобновить нормальный ток энергии. Пульсирующая боль в тазу — там, где крепились бедренные кости — не давала сосредоточиться.

— Так дело не пойдет, — вздохнул подселенец. — Возвращайся в убежище.

— Но я же… рассыплюсь.

Странное ощущение — дрожь сознания. Я не могла пошевелиться, и вместо этого тряслись и содрогались мои мысли. Будто они сейчас были моими руками и… ногами.

— Нет. Это не перегрузка, а больше похоже… На медитацию. Но даже если и рассыпешься, хуже, чем сейчас, тебе не будет. Да и мне почему-то кажется, что Килир предусмотрел этот вариант, поэтому будет тебя держать. По моим ощущениям ты должна была рассыпаться еще пару минут назад. Но так даже лучше.

— А как?..

— Скрип половиц. Представь себя в кресле и услышь скрип половиц.

— Ты… издеваешься? Я… на энергии… не могу сосредоточиться. А тут еще… представлять…

Прогресс. Я запоздало заметила, что смогла щелкнуть челюстью. Правда, с учетом сложности этого движения, при нормальной подвижности меня бы сейчас просто трясло всю целиком.

— Захочешь жить — представишь и не такое, — мрачно ответил Альд.

И не поспоришь же ж.

Зал. Вокруг меня зал. Лестница. Стеллажи и книги. Светлячки наверху. Ноги… ох, ноги…

— Не думай про ноги. Кресло и скрип половиц.

Ладно, вторая попытка. Кресло. Мягкое, удобное. Гладкие подлокотники…

…и мои ладони, прибитые к ним кинжалами.

До меня донесся терпеливый вздох подселенца.

— Я… пытаюсь, — мой мысленный голос звучал жалобно и оттого — жалко.

— Не пытайся. Просто делай. Пока ты, — ровно произнес Альд, — пытаешься, — он издевательски выделил это слово, — у тебя ничего не получится. Просто представь, что ты чувствовала, сидя в кресле, и услышь скрип половиц. Этого будет достаточно.

Представить себя в кресле. Где-то в глубине сознания шевельнулось воспоминание о смешанном впечатлении — уютно, но холодно. Сойдет.

Скрип половиц. Скрип… половиц… Кости Суртаза, я забыла ритм!

Меня окатила волна паники. А перед глазами почему-то живо предстала мученическая гримаса на лице подселенца. Да что ж я за бестолковщина-то. Ну почему у меня вечно все…

— Успокойся! — рявкнул подселенец. — Сколько можно отвлекаться?

— Я… — меня охватил жгучий стыд, на пару мгновений вытеснивший даже не утихавшую боль, — забыла…

Я услышала звук, похожий на медленно втянутый сквозь зубы воздух. Похоже, терпение Альда медленно, но верно подходило к концу. То, что источником этого звука являлся он, сомнений не было — заклинание слуха все так же оставалось деактивированным. А израсходованные на зрение крохи сил давно иссякли. Так что я теперь в довесок еще и ничего не видела. Но так было даже лучше.

— Домовник… — голос подселенца был прямо-таки идеально спокойным. Убийственно даже, я бы сказала. Потому что, будь я рядом, он меня, наверное, попытался бы прибить. — Ты. Помнишь. Как. Он. Выглядит?

— Да.

— Хорошо. Наш был рыжим. Оттенок… Хм… — подселенец на миг замолчал, будто бы подбирая слова. — Чуть светлее моих волос. Очень темный медный цвет.

— Необычный…

— Не отвлекайся. Представь такого рыжего домовника, ростом… примерно тебе по плечо. Он делает шесть шагов. Медленно и размеренно. Второй и пятый шаг — по более скрипучим половицам, чем остальные.

Я представила коренастого человечка, с ног до головы покрытого медно-рыжей шелковистой шерсткой. Интересно, почему он рыжий? Они же такими не бывают. Так, не отвлекаться, да… Мягкий, осторожный шаг, скорее кошачий, чем человеческий. Домовники, если хотели, могли передвигаться совершенно бесшумно, это мне было хорошо известно. Но раз я слышала скрип, то конкретно этот явно почему-то решил привлечь внимание. Значит, нарочито топал по половицам. Так… Шесть шагов? Точно… Тихий первый скрип. Резкий второй. Протяжный и чуть приглушенный третий и такой же четвертый. Резкий пятый, половица будто взвизгивает… И почти не слышный после этого шестой.

— Представила?

— Вспомнила.

— Хорошо. А теперь…

— Кресло… и скрип половиц… я помню.

Интересно, если я сейчас просто и незатейливо рассыплюсь, попаду ли в убежище? Но, во избежание досрочной отправки обратно в тело, искать ответ на этот вопрос опытным путем мне не особенно хотелось. Хотя боль продолжала выматывать и мешала сосредоточиться.

Так. Кресло. Мягко, уютно, но холодно. Вроде бы почувствовала…

И скрип половиц. Один, два, три, четыре…

Пятый и шестой шаги домовника я уже услышала собственными ушами, вжавшись в кресло, вцепившись в подлокотники и отчаянно боясь открыть глаза. Когда скрип стих, я все равно продолжала сидеть и просто наслаждаться ощущением упругого ворса ковра под босыми стопами.

— У нас не так уж и много времени, между прочим.

Голос Альда, к некоторому моему облегчению, раздался не рядом, а чуть поодаль. Видимо, он сидел в своем кресле. Осторожно приоткрыв глаза, я убедилась, что это было действительно так. Уже хорошо. Значит, ничего втыкать мне в руки в ближайшее время не будет, наверное. Впрочем, скосив глаза и с трудом отцепив пальцы от гладких деревянных подлокотников, я тут же убедилась, что мои ладони были совершенно целыми.