Меня зовут Шон - Макгоуэн Клер. Страница 26

— Привет, дорогуша. Извини. Просто безумный день.

— Нужно сделать заказ.

Я пододвинула к ней меню — толстый помятый бумажный лист. Сама я выбрала, что буду заказывать, еще до поездки, по интернету.

Минута проходила за минутой, Клодия попеременно смотрела то в меню, то в свой телефон… Я попыталась подозвать официантку, но та лишь скользнула по мне взглядом. Клодия посмотрела на часы:

— У меня мало времени.

Я вспомнила, как в университете мы часами торчали в кафе, болтая о парнях и растягивая чайник чая на пару часов. Как мы дошли до такой жизни? У моей ближайшей подруги — а подружки с работы отвернулись от меня после Дэмьена — не нашлось для меня лишнего часа.

Я разрывалась между желанием начать разговор, на который почти не было времени, и необходимостью позвать официантку.

Наконец, я бросила в ее направлении громкое: «Простите, можно сделать заказ?», привлекая к себе любопытные взгляды. Девица лениво приблизилась и приняла заказы, не записывая, что вызвало у меня приступ иррационального беспокойства.

— Спасибо. Простите, пожалуйста, — улыбнулась официантке Клодия.

Я поняла, что она пытается загладить мою грубость, и от этого захотелось расплакаться.

— Ну! — бодрым голосом начала Клодия, когда угрюмая официантка удалилась, покачивая забранными в хвост темными волосами. — Как там жизнь в деревне? Поверить не могу, что ты уже на таком сроке.

— А… Ну, там… сама знаешь. Тихо. Иногда кажется, будто я умерла и меня закопали, — я принужденно рассмеялась.

Клодия как-то странно посмотрела на меня. На ней были свободные темно-синие брюки в стиле семидесятых и кремовая шелковая блузка. Ногти ее покрывал красный гель-лак — даже не помню, когда я сама в последний раз делала маникюр. Это тоже якобы могло повредить ребенку. Один ноготь у меня до сих пор был черным после того, как я сломала его, защемив палец садовой калиткой. Я спрятала ладони под салфетку.

— Все хорошо, да? — спросила Клодия.

Нет, не хорошо. У меня был роман, и мой любовник погиб. Я беременна, вероятно, от него. Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь — сама не знаю, что именно, — и тут уловила ее ласковый, обеспокоенный взгляд, из рассеянного вдруг ставший внимательным. И с ужасом почувствовала, что у меня начинает свербеть в носу.

— Ох… Детка, что с тобой?!

— Ничего. Боже, как глупо. Просто гормоны разыгрались из-за беременности. — На нас смотрели люди, я промокнула глаза салфеткой. — Просто тяжело оставлять все в прошлом.

— Ну, это точно. Но я думала, ты этого и хотела? Начать все с нуля?

— Я… — Этого хотел Ник. Может быть, я когда-то и говорила об этом вскользь, но вовсе не имела этого в виду. Ужасно, когда тебя ловят на слове. — Я иначе себе это представляла. Там так одиноко. Я даже до станции могу добраться только на такси — «Убера» нет, ничего нет.

— Боже… — пробормотала Клодия: мысль о месте, где нет «Убера», явно привела ее в ужас.

— Ник целыми днями на работе, а я сижу дома одна. Там так тихо. Наверное, я просто привыкла к тому, что за окном постоянно шумят машины, торгаши и пьяницы.

— Если ты по этому скучаешь, можешь приезжать ко мне с ночевкой в любой день недели, — ухмыльнулась она, закатив глаза, хотя я знала, как она любит свою квартирку в Энджеле, такую крошечную, что даже диван ей пришлось делать на заказ.

— Господи, как же медленно здесь обслуживают! — проворчала я, когда она снова начала проверять телефон. — Извини. Надо было выбрать другое место.

— Ладно, ничего страшного. Только скажи мне, у тебя с Ником все в порядке?

Я пожала плечами:

— Он много работает. Мне приходится просить у него деньги, а он ожидает, что я буду готовить, прибирать в доме и все такое к его возвращению.

Ее бровь удивленно изогнулась:

— Боже, в самом деле? Тебе не кажется, что это немного старомодно?

— Наверное, потому, что сижу целый день дома… В Лондоне он часто готовил.

Иногда мне казалось, что здесь мы были совсем другими. Словно Ник и Сьюзи, жившие в деревне, были нашими клонами с другой личностью. Какая из двух версий — настоящая?

Принесли еду — маленькую порцию замысловатого салата для Клодии и исходящую паром тарелку пасты для меня. Клодия ковырнула вилкой в тарелке раза три и снова схватилась за телефон.

— Господи! Все просто с ума посходили. Сама знаешь — Рождество на носу. Прости, милая.

Может, позвонишь мне как-нибудь вечером? Поболтаем как следует.

И Ник будет слушать каждое мое слово.

— Конечно. Извини, у меня все в порядке. Просто гормоны. И немного одиноко.

— Этого стоило ожидать при таком переезде. Вся твоя жизнь изменилась, Сьюз! Это всегда пугает.

— Да, ты права.

Остаток нашего краткого обеда я задавала вопросы о ее личной жизни — там был бурный роман с каким-то парнем с «Тиндера», у которого даже собственной спальни не было, и он ночевал под лестницей в доме, который снимал вместе с приятелями; о ее работе — «Сельма все наседает по поводу длины юбки на весенний сезон, а я так запарилась, что вместо мини назвала трапецию»; о ее общественной жизни — зумба, цирковое искусство, дегустация джина. Я казалась себе столетней старухой. Вскоре Клодия ушла, на прощание едва коснувшись губами моей щеки. Я предложила оплатить обед, поскольку она спешила.

— Спасибо, детка. В следующий раз — за мой счет, ладно?

Я не думала, что следующий раз состоится. Да и Ник, увидев списание с карты, спросит, почему так много и почему я угощала Клодию, если у нее есть работа, а у меня нет. Будет спрашивать, что мы ели, заказывали ли вино. Даже мысли об этом меня утомили.

Я расплатилась — душераздирающая сумма за такой заказ — и снова вышла на улицу. У меня была еще пара часов, чтобы успеть приехать домой к моменту появления Ника. Но стоило подумать о поспешном возвращении в тихий одинокий дом, как у меня перехватило дыхание.

Мы обедали недалеко от моего старого офиса у Ливерпул-стрит. В прежние времена (а ведь еще года не прошло!) мы с Клодией после работы заходили выпить по бокальчику. Я еще не успела определиться с планами, как обнаружила, что мои опухшие ноги сами несут меня в том направлении.

В Лондоне я не могла избавиться от странной тревоги. Было слишком легко представить, что из-за угла вдруг может выскочить моя прежняя версия — вечно опаздывающая, на высоких каблуках, с телефоном в руке, поблескивающей моими фирменными серебряными кольцами. Я уже несколько месяцев не могла их надевать — так распухли пальцы. Офис выглядел по-прежнему. Три года я приходила сюда каждый день, иногда даже по выходным. Пальцы на уровне мышечной памяти сложились для набора кода на входной двери. Он же не изменился?

Я посмотрела на часы: всего половина второго, поскольку выбирала время, подстраиваясь под Клодию. И тут вспомнила, что Дэмьен ходил на обед поздно, нарочито по-континентальному, и любил выбегать на улицу на перекур. Может, если я подожду, он выйдет.

Я чувствовала себя частным детективом в засаде, только я была страшной, беременной и совсем не могла никого преследовать. Я была удивлена, и даже приятно удивлена, что хозяин итальянского кафе на другой стороне улицы все еще помнил меня:

— Мисс! Почему так долго не заходили?

— А… Мы переехали за город, — неловко ответила я.

Его кустистые брови удивленно поползли вверх:

— Почему вы решили уехать из Лондона?

«Ну, не я так решила…»

Аромат кофе дурманил, но я заставила себя заказать зеленый чай. Ник всегда ворчал, что я должна пить его ради здоровья, но меня тошнило от одного запаха этой резаной травы. Я грела руки о чашку, глядя на двери офиса, на которых было модными строчными буквами выведено «graphix box» (глупое название!), опасаясь пропустить его выход. Еще меня тревожила возможность встречи с кем-нибудь еще из бывших коллег после того, как я с таким позором ушла с работы. Я все еще помнила взгляды, которыми меня встретили, когда я вошла в офис после того случая в переулке, как затихали разговоры, стоило мне появиться в комнате отдыха. Люди знали, что я натворила. Возможно, кто-то из них и рассказал Нику. Я бы с ума сошла, пытаясь вычислить, кто это мог быть. Проще было уйти, оставив заваренную кашу в прошлом.