А у нас на Венере. Фантастическая повесть - Червяков Александр. Страница 12

– Погоди. Иногда компьютерщики заменяют буквы на похожие цифры. Я знаю, я читал, да и отец рассказывал. Например, цифра «4» похожа на букву «Ч», а цифра «3» – на букву «З». Они даже слова так иногда пишут – например, вместо «SOS» набирают «505».

– Тааак. И что?

– А то, что в слове «снегурочка» буква «ч» отмечена снизу маленькой точкой. В слове «жизни» точно так же отмечена буква «з». А в слове «северный» – буква «в».

– А букву «в» тоже можно заменить цифрой?

– Думаю, да. Скажем, цифрой «8».

– И тогда тут написано…

Сенька смотрит на меня.

– Ромыч, ты просто супер. Я бы ни за что не обратил внимания. Спорим, это папкины логин и два пароля от входа в сеть!

– И что это нам даёт?

– Здравствуйте. У отца же высшая категория доступа! Любые информационные ленты с любых каналов. И если во внутренней сети есть хоть какие-то сведения о том, что произошло с экспедицией, они у нас в кармане, понял?

А вот это уже настоящий класс! Хлопаю Сеньку по плечу:

– Тогда чего ждём? С чьего планшета заходим, с моего или с твоего?

Тут у него вдруг лицо становится серьёзным, сосредоточенным.

– Ром, ты как считаешь, знают на станции, что мой папа улетел в экспедицию?

– Ты что, совсем? Об этом даже попугайчики в живом уголке знают.

– Вот-вот, даже попугайчики. А теперь представь, как в серверной удивятся, когда заметят, что Анатолий Сергеевич Дымков, который, по идее, должен сидеть на северном полюсе, заходит в сеть через точку подключения в жилой каюте на станции?

Упс. А вот о таком я и правда не подумал.

– То есть, ты хочешь сказать, что как только мы зайдём в сеть, нас сразу засекут?

– Ну не совсем «сразу», минут через пять. Может, ещё какое-то время будут тереть глаза и чесать в затылке, но через семь минут точно связь перекроют.

– А они будут знать, из какой мы каюты?

– Смеёшься? Им система тут же об этом сообщит, причём крупным шрифтом и в пол-экрана. И через десять минут к нам сюда уже прибегут.

– А чего они прибегут? Что мы такого сделали?

– Ты дошколёнком-то не прикидывайся… Мы собираемся воспользоваться чужим паролем, зайти в закрытый сегмент компьютерной сети и скачать немножечко секретных данных. Это, кажется, называется «неправомерный доступ к информации». Считаешь, за такое нас погладят по головке?

Не погладят, дураку ясно. Сижу, размышляю.

– Что же это получается? Если мы в сеть не полезем, то никогда ничего не узнаем. Взрослые сами нам вообще ничего никогда в жизни не скажут, даже если с папой случилась беда и надо срочно что-то делать.

– Именно. А если мы в сеть полезем, то ещё не факт, что узнаем что-то полезное. Но вот что с нами за это сделают…

А что они сделают? Ну не выбросят же нас со станции на поверхность! А всё остальное… да плевать хотел я на ихние дурацкие наказания. Не страшно. Неизвестность гораздо страшнее.

– Сень, я не боюсь. Накажут – ну и чёрт с ним. Переживу. Ты как хочешь, а я полезу. А ты тогда… Ну, сходи пока в школьный центр, например. Там посидишь, а я скажу, что это я один всё придумал.

Сенька аж вспыхнул весь. Даже кулаки сжал.

– Ты за кого меня принимаешь? А ещё друг называется… Нет уж, влипнем – значит, влипнем вдвоём. И, между прочим, я лучше тебя в компьютерах разбираюсь!

Что правда, то правда. Компьютерщик я так себе.

– Так с чьего лезем планшета? – спрашиваю.

– Да без разницы – Сенька отвечает. – Хочешь, давай твой.

Протягиваю ему свой планшет. Сенька начинает колдовать. Не отрываясь от экрана, говорит мне:

– А дверь каюты как-нибудь можно закрыть изнутри, чтобы снаружи не открыли?

– Если с охраной придут, у них от всех дверей ключи есть.

– А так, чтобы и с ключом не открыли?

Ну, вообще-то, знаем мы такой трюк. Андрюха ещё в прошлом году научил. Только за такой трюк бывают большие неприятности… Хотя… Мы скоро и без этого по самую макушку в неприятностях будем. Семь бед – один ответ. Лезу в ящик стола, достаю оттуда кусок проволоки, сворачиваю этакую «загогулину», иду к двери, просовываю через считывающее отверстие внутрь замка, нажимаю… Бабах! Яркая вспышка, громкий хлопок, запах горелой изоляции. Сенька спрашивает:

– Это ты чего там?

– Да ничего особенного, механизм замка закоротил. Теперь чтобы дверь вскрыть, нужно техника вызывать. Ты-то там как?

– Всё, уже захожу в сеть. Главное – это найти служебный информационный канал станции…

Усаживаюсь рядом, жду. Минуты две проходит, наверное.

– Ура! – Сенька говорит. – Есть! Сейчас ленту прокручу на нужную дату…

Сидим вдвоём, склонились над планшетом, смотрим, слушаем.

Сразу говорю – ничего хорошего мы не услышали и не увидели.

Хотя нет, сперва всё шло относительно неплохо. Экспедиция спокойно добралась до полюса, челнок посадили у того самого северного купола. Вышли в экзоскафах на поверхность, челнок закрепили на растяжки. Обошли кругом местность метров на 300, даже поднимались на купол и к лавовым полям. На другой день начали расставлять датчики и закладывать заряды для сейсмографической съемки. На третий день был назначен первый эксперимент, заряды подорвали, начали собирать данные. Готовились ко второй закладке.

И вот тут что-то пошло не так. Поверхность отчего-то серьёзно трясти начало. Вообще говоря, Венеру постоянно трясёт, но тут что-то уж очень сильно и часто. Сперва решили подождать, авось обойдётся, но скоро стало ясно, что лагерь нужно эвакуировать, иначе будет беда. Только Сенькин отец всё настаивал, чтобы ни грамма собранной информации не пропало, поэтому, пока сворачивали оборудование и снимали с растяжек челнок, прошли по периметру и все датчики, какие успели, собрали. А толчки становились всё чаще, всё сильнее.

Последний аудиолог с челнока был вот такой:

– Бригадир, две минуты до взлёта…

Слышны глухие, но мощные удары. Как будто снаружи кто-то стреляет из огромной пушки.

– Палыч, летунок ты мой драгоценный, какие две минуты? Педаль в пол до отказа – и делаем тапки!

Это голос отца. Слышны и другие голоса. Бодрые, весёлые, будто люди на вечеринку собираются и ничего страшного вокруг них не происходит.

– Контейнеры с образцами, ящики с оборудованием, всё закрепили?

– Закрепили, Сергеич, ещё и бантиком привязали! По дороге не уроним.

– Ну и как вам, мальчики-девочки, понравилось в гостях у Снегурочки?

– Давно так не веселились!

– Знойная девушка!

– Только я сюда больше ни ногой, даже за тройную премию, слышишь, бригадир?

Очень сильный удар. Снова голос отца.

– Палыч, пристегнулись, и валим, валим! Да что же это…

Слышны грохот, треск, скрежет металла. Затем – шипение. Затем – тишина.

Дроны-разведчики были на месте аварии через час и передали на станцию снимки. На цветных фотографиях и видео хорошо видны лавовое поле, северный купол и место экспедиционного лагеря. Но нет ни челнока, ни одного датчика, ни одного экзоскафа. Ничего. Только издевательски ощерившийся злобной зубастой пастью громадный черный провал на тёмно-красном склоне купола.

Мы всё ещё досматривали последние записи, когда к нам в дверь начали громко стучать. Мы старались не обращать внимания и только жадно вчитывались в логи. Тут стук стих – очевидно, пытались открыть дверь служебным ключом. Потом начали буквально ломиться. Потом всё снова стихло. Наконец, прозвучал зуммер, дверь откатилась в сторону. На пороге стоят здоровенный дядька из службы охраны и два техника. И глаза у всех злые-презлые. Техник охраннику на нас показывает, и говорит:

– Вот. Получите и распишитесь.

Охранник одним махом вырвал мой планшет, потом и Сенькин тоже сунул к себе в сумку, ухватил нас за руки и ведёт куда-то. На ходу техников спрашивает: