А у нас на Венере. Фантастическая повесть - Червяков Александр. Страница 21

Сенька рядом встал, тоже тяжело дышит. Наконец, спрашивает, только слышно, что зубы у него стучат. И не от холода:

– Рома, а что это такое страшное было?

– Не знаю. А ты сильно испугался?

– Я… – мнётся – ну… не очень, наверное. Я за тобой побежал.

– А я – говорю – за тобой побежал, потому что тоже почти не испугался…

Тут вдруг снова как этот жуткий звук заревёт, завопит по всему коридору. И мы снова, сломя голову, побежали. Куда, зачем – а кто его знает? Бежим, даже под ноги не смотрим. Наконец, совсем из сил выбились, встали. Стоим, по сторонам оглядываемся. Как будто и не бежали никуда – точно такой же извилистый коридор с низким потолком, те же самые трубы. Только ещё жарче, и шум непонятный со всех сторон, да громкий какой. Как будто мы внутри железного ящика сидим, а снаружи кто-то этот ящик пилой медленно распиливает напополам.

– Сенька! – кричу. – Где мы?

Он отвечает:

– Наверное, мы попали в те самые старые служебные тоннели, про которые дедушка Васильевич рассказывал на экскурсии. Рома, давай возвращаться назад, а?

Прав Сенька, надо назад ноги делать. Гляжу по стенам, ищу водовод – трубу из синего пластика. И только тут понимаю, что нету здесь никаких синих труб. И белых нет, и красных. Все трубы одинаково стальные и жутко древние. Я внизу у нас таких никогда не видел. Плохо дело.

Пошли мы назад, идём пять минут, десять. Чувствую – ноги у меня устали.

– Давай, – говорю, – присядем тут, передохнём.

Присели мы на прямо на пол – а куда ещё?

– Ром, а Ром, – тут меня Сенька спрашивает. – Как думаешь, попадёт нам за то, что мы убежали?

Я только головой киваю. Он тогда снова спрашивает:

– А если мы клад Станционного Смотрителя найдём, как думаешь, может меньше попадёт?

Быстро взвешиваю все «за» и «против».

– Не-а, – отвечаю. – Ни грамма не меньше. Только попадёт нам или не попадёт, а надо отсюда выбираться как-то.

Сенька достаёт планшет свой:

– Ну тогда давай с нашими через сеть свяжемся и на помощь позовём. Или хотя бы со службой охраны.

– Ну, пускай будет через сеть – отвечаю, – главное чтобы нашли нас. Действуй!

От нечего делать тоже свой планшет достал. Работает, только вот лампочка сети не горит. Сенька к себе в планшет тыкается минуту, две, три. Потом только головой помотал:

– Нет, Ром, нету тут связи вообще никакой. И синих труб по стенам я не видел, чтобы дорогу найти, как ты рассказывал.

Ну вот, допрыгались. Полезли искать приключений – и нашли. Только что с ними теперь делать, с этими приключениями?

Сижу я, короче, на полу в этом низком тесном старинном служебном тоннеле, смотрю вдаль, в руках бесполезный планшет верчу. Хотел спиной облокотиться на стенку – а она, зараза, горячая! И вообще жарко так, что хоть из комбеза выпрыгивай. А ещё шумно, да как сильно. Хочу сосредоточиться, придумать что-нибудь, уши затыкаю – а всё равно слышно, как стенки жутковато скрежещут, какие-то железяки постукивают ровно, и ветер где-то снаружи свистит, воет. Далеко – а вроде бы и рядом. Если долго сидеть и в такое вслушиваться, то начинает казаться, что это людские голоса, и что кто-то нас зовёт: «Сеня!», «Рома!», «ребята!»… А потом вообще свист ветра, таинственный скрежет и лязганье железок сливаются в какую-то причудливую музыку, под которую я начинаю засыпать. Или вовсе это не музыка, это попугайчики в клетках в школьном живом уголке так красиво поют… Роняю на пол планшет, от звука удара вздрагиваю, просыпаюсь. Нету никаких попугайчиков, и школы нет. Сидим в полутёмном, жарком, как баня, коридоре – я и Сенька, спина к спине.

Напрягаю голос и громко говорю:

– Сень, надо что-то делать, ты как считаешь?

Он отвечает:

– Ну хочешь, давай покричим, вдруг услышат нас.

Минут пять сидим, кричим до сипоты в горле. Хотя знаем, что это совершенно бесполезно.

– Ещё предложения, – спрашиваю, – есть?

Сенька говорит:

– Можно пойти дальше вперёд. Ну, или назад. Вдруг что-нибудь найдём. Сидеть на одном месте и ждать – это же глупее не бывает…

– Сиди уже! – отвечаю. – «Что-нибудь» мы уже с тобой полезли искать, вот это вот точно глупее не бывает. Честно говоря, лучше бы нас Полинка в школе оставила…

Не знаю, сколько времени прошло. Может час, а может только полчаса.

– Как же здесь жарко! – Сеня говорит. – Я под комбезом вспотел весь, аж противно. И пить хочется до невозможности.

Что да, то да, и мне тоже ужасно хочется пить. В глотке пересохло так, что даже разговаривать больно. Тут Сенька спрашивает:

– Рома, а как ты думаешь, почему трубы с водой на станции всегда синего цвета?

– Ну, – отвечаю, – чтобы не перепутать, в смысле не запутаться. При ремонте, например. Ну, или чтобы дорогу найти.

– А те рабочие, которые вот этот старинный коридор строили, им же тоже дорогу надо было находить, а трубы все одинаковые, просто стальные…

Соображаю. Вот если бы я был рабочим, и мне нужно было такой вот жуткий лабиринт строить, ведь действительно, надо же мне было как-то дорогу туда-сюда отыскивать. Цветные трубы в те времена ещё не придумали по станции тянуть, «на лицо» они все одинаковые… Хех. А это, между прочим, идея! Надо попробовать, всё равно бестолку сидим уже сколько на одном месте.

– Сенька, слушай, а пойдём всё-таки вперёд – только давай на трубах внимательно смотреть по сторонам. Вдруг на них какие-то пометки есть, ну, может, стрелки или цифры какие-нибудь?

Сенька подумал, кивнул.

– Давай. Только ты знаешь, я комбез сниму. Жарко, не могу больше.

Я тоже встал, комбез с себя стягиваю и ботинки. Без комбеза как-то сразу легче стало. Попробовал ногу босую на пол поставить – ой, горячо как! Нет, хочешь не хочешь, а ботинки придётся обратно натянуть. Комбез свернул туго, запихал его в сумку с планшетом, еле-еле влез. Подумал, майку тоже снял и в сумку отправил. На себя смотрю – ну и костюмчик получился! Если бы не ботинки, так можно подумать, что в школьный бассейн купаться собрались. Вот только страшно далеко мы и от школы, и от бассейна…

В общем, пошли мы по коридору дальше. Потолок низкий, жаром от него пышет, макушкой чувствую. А взрослый здесь в потолок и вовсе головой бы упирался. Нечаянно споткнулся, чуть не упал, ухватился за трубу на стенке – аж взвыл, так больно обжёгся. Подул на руку, потёр, надо дальше идти. По сторонам глядим, ищем на трубах отметки. Ну, должны же они быть! Обязательно должны! Гляжу – точно, с правой стороны возле стыка аккуратно краской выведено: «в/к 31, уч. 25».

– Сенька, гляди! – кричу. – Что это обозначать может, идеи есть?

Сенька думает, говорит:

– «Уч» – это наверняка «участок», а «в/к» – фиг его знает. Но это всё равно лучше, чем ничего. Пошли дальше, вдруг ещё метки такие попадутся.

Идём, глядим. Минут через пять, наверное, натыкаемся на такую же надпись, маленькую и аккуратную: «в/к 31, уч. 26».

– И куда теперь? – спрашиваю.

Сенька снова думает, потом отвечает:

– Когда строили коридор, участки же должны были по номерам идти – сперва первый, потом второй, потом третий, ну и так далее, правильно? Значит, идём мы с тобой не туда, назад нам надо.

Повернули мы назад. От жары мозг плавится, от постоянного шума голова раскалывается. И ноги болят. Дошли, наконец, до метки с номером «24». Кричу:

– Далеко ещё, как считаешь?

Сенька мне в ответ:

– Если от одной цифры до другой идём минут пять, то получается 120 минут. Два часа.

Два часа! Да я с ума сойду… Хотя, если я тут сяду на пол и останусь так сидеть – я тоже с ума сойду. Так что надо идти. Минут через 15 доходим до развилки. Три коридора. Сенька говорит:

– Я свою сумку здесь положу, чтобы совсем не заблудиться. Ты направо, я налево. Нам нужна метка с номером «20», запомнил? Где-то на пять минут ходьбы каждый отошел – и сразу возвращаемся.