Кто хочет процветать (СИ) - Веснина Тиана. Страница 43

Выйдя на улицу, Астрова позвонила на сотовый Олега, но тот не отвечал. Позвонила в офис — тоже молчание.

«Так, надо ехать в издательство и разобраться на месте!» — запахивая курточку из белой норки, решила Вера.

Она шла по редакционному коридору, размышляя, как бы ненавязчиво разузнать, где найти Олега. И вдруг навстречу ей — Ксения.

— Здравствуй, Вера! Ты ко мне или к Милене?

— Сама не знаю. К Милене. Бесполезно, наверное? — спросила Вера, ловя взгляд Ксении.

— Сегодня особенно, — заметила Вежина. — Да! Ты разве не слышала? Убили подругу Олега, Валентину Милавину.

Вера приложила руки к груди, сделала шаг назад и сдавленно воскликнула:

— Не может быть! — И глаза открыла пошире, демонстрируя застывший в них ужас.

— Вообрази! Олег в трансе. Милена злится. Я как буфер между ними.

Астрова глубоко, теперь уже совершенно искренне вздохнула, потому что подумала о своих делах.

— Ты сейчас лучше Милену не тревожь, — посоветовала Ксения.

— Да-да, — кротко согласилась Вера и, сокрушаясь, прошептала: — Бедный Олег! Он такой чувствительный.

— И не говори! Представляешь, — увлекая Веру в свой кабинет, говорила Ксения, — Миленка притащила Олега в офис. «Работай», — требует. А он… — Вежина махнула рукой, — рыдает. Так я ему успокоительных таблеток дала и домой отправила. Часа три-четыре он будет спать, а потом не знаю, как быть. Слушай, Вера, он к тебе с такой симпатией относится, может, ты бы заехала, поговорила с ним, а?..

Астрова сыграла раздумье.

— В принципе, почему бы нет?

— Вот и хорошо, — подхватила Вежина. — А то кто его знает?! С горя такое может натворить!..

— Да-да. Я обязательно заеду к нему.

Вера простилась с Ксенией, которую призывали неотложные дела, и, довольная таким поворотом событий, поехала обедать в ресторан.

Астрова долго звонила в дверь, пока наконец не услышала слабый окрик:

— Кто?.. Кто, черт побери?! Вера?.. — изумился Олег, взглянув на экран монитора. — Вера! — открыл он дверь и упал ей на грудь. — Вера! Это ужас! Ты знаешь?! Кто?! Зачем?! Я раздавлю эту сволочь!.. — Он захлебывался, он трясся, но в то же время успевал грозить кулаком.

Вера кое-как дошла с ним до дивана. Затем налила в стакан виски и дала ему. Он выпил, вытер слезы и запричитал:

— Она такая солнечная, ясная и теперь будет в этой страшной, непроглядной тьме!..

Вера плеснула на дно стакана виски, закурила сигарету и сказала:

— А ты ее кремируй! — Олег отшатнулся и перестал ныть. — Солнце и огонь, что может быть ближе? Найми вертолет и развей ее прах по первому лучу, который прорежет небо, и она превратится в золотые искры…

Олег с открытым ртом слушал Астрову.

— Как ты права! Как ты смогла угадать то единственное, что возможно. Как только первый нежный лучик пронзит небо, я развею прах Валентины…

Он склонил голову к плечу Веры.

— О! — простонал. — У тебя даже волосы похожи на ее. Только у Тины были более золотистые…

«Просто у нас разные номера краски. В нашем возрасте, голубок, натурального цвета нет ни у кого. Твоя красилась на тон светлее, чем я. Вот и вся разница», — в душе потешалась она над ним.

Раздался телефонный звонок. Олег отмахнулся от него, пригревшись на плече у Веры.

— Слушай, Олег, ответь! Вдруг это Милена. Скажешь ей бодрым голосом, что ты в порядке.

— Ты думаешь?

— Так будет лучше. Давай, потом разберемся! — мягко подтолкнула она его к аппарату.

Олег, не взглянув на появившийся на дисплее номер, поднял трубку и тут же произнес с досадой:

— А, это вы.

Звонивший, видимо, начал бурный разговор. Пшеничный в ответ только морщился и тихо ругался.

— Никакой встречи с Миленой я вам организовывать не буду! — наконец высказался он. — И не надо мне угрожать! Письма? Какие письма? Ах, с предупреждениями?!

Вера прислушалась к заинтересовавшему ее разговору.

— Никаких писем я не получал! А если получал, то не было времени читать! У меня свои дела, свои проблемы. А если вы еще раз осмелитесь мне позвонить, я сменю номер. Да, и мой совет, не пробуйте даже приблизиться к Милене. Иначе вы об этом пожалеете! — выкрикнул Олег и отшвырнул трубку. — Подонки! — засунув руки в карманы, забегал он по гостиной. — Письма, угрозы! Подавай им встречу с Миленой!

— Олежек, — ласково остановила его Вера, — какие письма? Какие угрозы? И вообще, кто это был?

Олег сел на диван и уперся локтями в широко расставленные колени.

— Да эта… — пропустил он словечко про себя, — бывшая невеста отца. Может, помнишь, как папаша на старости лет решил обзавестись молодой женой?

Вера многозначительно кивнула:

— Так это она звонила?

— Нет, ее половой партнер.

Вера задумалась.

— Надо разобраться. Что за письма? Где они? — приступила она к Пшеничному.

— Откуда я знаю? Я письма вообще не распечатываю. Соберется пачка, бросаю в пакет — и на заднее сиденье машины. Привезу в офис, секретарша разбирает.

— Где этот пакет?

— В коридоре. В шкафу. В самом низу.

Вера направилась в коридор, сдвинула дверцу шкафа и вынула пакет. Вернувшись в гостиную, высыпала его содержимое на журнальный стол и принялась разбирать.

— Так, вот без обратного адреса. — Взяла нож, разрезала конверт. — Ого! «Олег! Если вы не примете наши условия немедленно, мы будем вынуждены действовать!» — прочитала Астрова. — Напечатано на компьютере. Так, вот еще два. — Она пробежала глазами нехитрый текст. — А в третьем они уже угрожают! Послушай! «…В противном случае вы горько пожалеете о своем отказе пойти нам навстречу…» Культурно выраженная угроза, — прокомментировала она.

Олег вдруг вскрикнул и схватился за голову.

— Это же они! Они убили Валентину!..

Вера побледнела и замерла с приоткрытым ртом.

— Ты думаешь? — шепотом проговорила она.

— Тогда кто? — спросил Олег и, разрубая воздух рукой, опять закричал: — Они!.. Подонки! Отродье!

— Так! — потрясая указательным пальцем, сказала Вера. — Сейчас выпьем холодной водочки, и ты — все по порядку.

Она прошла на кухню, наполнила две стопки, положила на одну тарелку соленые грибочки, на другую — огурчики, в вазочку — черной икры, поставила все на поднос и внесла в гостиную.

Выпили, закусили, помолчали.

— Ну!.. — выдержав паузу, обратилась Вера к Пшеничному.

— Что ну?.. — пожал тот плечами. — Ну, короче, месяца три назад остановила меня у входа в клуб «Манго» какая-то девица. Я, признаюсь, удивился. Такие возле клубов не тусуются. В каком-то старом пальто, вязаной шапке, ногу об ногу бьет, точно сапоги прохудились. «Вы, — говорит, — меня не узнаете?» — «Нет», — отвечаю. «Я… Я… — и мнется, и шапку все поправляет, — невеста вашего отца. Лилия». Я присмотрелся. Что-то припомнил. Ведь я тогда специально с друзьями заходил в салон, где она работала, чтобы посмотреть на нее. Ну, скажу, была секс-бомба, а теперь экс-вобла, — расхохотался Олег. — И чего-то стало мне ее жаль. Сунул ей несколько сотен. В память об отце. Пусть, думаю, хоть приоденется. И тут из-за угла вдруг появляется этот, ее половой партнер, с мальчишкой на руках. Долго, наверное, они меня ждали, пацан даже заиндевел. Щеки белые, а по ним — дорожки слез. «Вот», — говорит партнер, — ваш брат». Я не отреагировал, как он того желал, потому он пояснил мне: «Сын вашего отца и Лилии». Я в ответ: «Поздравляю!» — и повернулся, чтобы идти в клуб. А он мне: «Постойте Минутку!» Ребенка этой отдал, а сам подошел ко мне и сказал: «Мы скандала не хотим, так вашей сестре и передайте. Поэтому будет лучше, если вы добровольно отдадите Алику то, что ему причитается, а именно третью часть». Меня это позабавило. «А кто, — спрашиваю, — это решил?» «А это по справедливости! — получил в ответ. — Ведь вам известно, если бы Станислава Михайловича не убили, то по новому завещанию все движимое и недвижимое перешло бы Лилии и ее сыну. Вы же читали черновик!» — «Читал какой-то листок, за который овдовевшая невеста уцепилась зубами, как голодная ехидна», — не удержался я от комментария. «Но ведь это была последняя воля Станислава Михайловича!» — торжественно, словно посланец с небес, заявляет он. «В черновике», — уточнил я. «А по справедливости…» — не отстает он от меня. «А справедливость, — перебил я его, — решила все за нас. Отец перешел в мир иной, не успев совершить роковой ошибки». И я повернулся, чтобы идти в клуб, но он опять остановил меня. «Но ведь Алик ваш брат! Он Пшеничный! Неужели вы хотите довести дело до судебного разбирательства? К чему вам огласка? Негативное упоминание вашего имени и имени вашей сестры в прессе, на телевидении?» — «А мы с Миленой любим огласку, особенно негативную. Она повышает рейтинг продажи нашей продукции», — бросил я ему. А он мне вслед: — «Устройте нам встречу с вашей сестрой, иначе пожалеете!»