Избранное: Христианская философия - Жильсон Этьен. Страница 21

Тем самым Декарт явно противостоит св. Фоме и системе, которая преподавалась ему в Ла Флеш. Кажется также, как мы только что видели, что собственное учение Декарта плохо согласуется с учением Книги Бытия. Когда Бог, сотворив землю, море и все, что они содержат, сказал: «Сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему», он добавил также: «И да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле». Бог сотворил тогда человека по своему образу и подобию и, благословив его, добавил: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле». И еще Господь сказал: «Вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле… вам сие будет в пищу» [230]. Эта концепция человека как царя мира является и концепцией св. Фомы, с точки зрения которого все в мире упорядочено для устроения наибольшей пользы человека. Смеси пребывают благодаря качествам составляющих их элементов; растения питаются смешанными телами; животные питаются растениями; наконец, человек использует все вещи соответственно своим нуждам. Природа создала его нагим, потому что он может найти вокруг себя, чем прикрыть свое тело; она не дала ему никакой естественной пищи, кроме молока, потому что он может найти вокруг себя любую пищу; она создала человека слабее и медлительнее, чем некоторые животные, потому что он может использовать их силу и быстроту. Одним словом, о человеке можно сказать словами Псалма, обращенными непосредственно к Богу: «Все положил под ноги его» [231]. Отсюда видно, что весь мир организован вокруг человека. Движение небес учреждено, чтобы определять зарождение всех вещей, а все вещи рождаются для наибольшего блага человека, следовательно, они предназначены служить ему, и он есть их подлинная цель [232].

От св. Фомы это учение перешло непосредственно в школьное преподавание, которое, впрочем, почерпнуло его также и непосредственно из Писания и из <сочинений> отцов церкви. Декарту оно непременно должно было преподаваться в связи с объяснениями «De Coelo», [233] и, вероятно, также в самых пышных выражениях, в связи с объяснениями «Физики», когда в его присутствии решали вопрос: для каких целей Бог сотворил мир? Он усвоил тогда, что Всеобщей целью всей природы является Человек, как о том свидетельствуют Писание, отцы церкви, Платон и Аристотель; и именно ради Человека сотворены все вещи [234]. Однако, согласно Декарту, у нас есть все основания полагать, что, творя мир, Бог имел в виду другую цель, нежели одну только пользу для человека. Тут Декарт сам начинает использовать схоластическое учение, но уже другое, также опирающееся на Писание, согласно которому подлинной целью Бога в творении является не столько человек, сколько Он сам, ибо сказано о Боге, что omnia propter ipsum facta sunt [84*], «что один только Бог есть как конечная, так и действующая причина Универсума» [235]. Схоластика справедливо приписывала существованию всех вещей именно эту цель, но совершила ошибку, приписав им еще и другую [236]. Это означает, что при рассмотрении и объяснении мира истинной точкой зрения является не столько полезность для человека, сколько величие Бога. А следствия подобного изменения точки зрения имеют для физики принципиальное значение. Если рассматривать вещи не по отношению к человеческому ничтожеству, но по отношению к божественному величию, то не будет искушения ограничивать мир. Тот, кто однажды обратит свой взор на бесконечное могущество и бесконечную благость Божью, не убоится представлять себе его творения слишком великими, слишком прекрасными и совершенными [237]. Он будет избегать рассуждений о том, что Бог мог или не мог сделать за пределами нашей земли, в звездных сферах. Тогда и не будут выдвигаться возражения против концепции беспредельной материи из-за того, что эта концепция предполагает существование беспредельного числа миров, хотя такое предположение и считается обычно абсурдным и предосудительным. Как мы можем знать, сотворило ли бесконечное божественное могущество один мир или бесконечно много миров? Одни говорят, что явленный порядок вещей свидетельствует, что все устроено ввиду единственной цели, каковой является Бог, и что все вещи, вытекающие из Бога, упорядочены одни по отношению к другим, а все — по отношению к Богу таким образом, что они составляют необходимым образом единую систему, каковой является мир [238]. Другие признают, что предположение о едином Творце не влечет необходимым образом признания единственности мира, напротив, гипотеза множества актуально существующих миров, отличных от нашего, прекрасно согласуется с идеей Творца, наделенного бесконечным могуществом; но одновременно они добавляют, что вера, за неимением доказательств, запрещает нам допускать существование других миров, кроме того, в котором мы живем. Писание и апостолы учат нас, что от одного человека пошел весь человеческий род и что от одного человека грех вошел в мир. Отсюда следует, что весь человеческий род целиком порождался в этом единственном мире, в нем размножался и в нем пребывал; если только не станут утверждать, что Бог создал другие миры без людей или что он перенес некоторых людей из нашего мира в другой, чтобы основать там колонию, — ведь эти два предположения одинаково абсурдны и лишены малейшего правдоподобия [239]. Но для Декарта во всех этих рассуждениях нет ничего убедительного. Откуда мы знаем, что Бог не произвел творения, отличные от нас, другие жизни, других людей или другие существа, аналогичные человеку? И что мы знаем о том, создал ли Бог различные виды сотворенных существ в бесконечном числе, как бы рассыпая свое всемогущество в творении вещей? Всего этого мы не знаем, поскольку цели Бога остаются скрытыми от нас. Поэтому не надо предаваться иллюзии, что мы суть излюбленные творения Бога и что все сотворено ради нашей пользы. Подумаем, напротив, о том, что может существовать бесконечное число творений в других мирах, которые для нас совершенно бесполезны [240].

Именно из-за привычки все связывать с собственными нуждами мы постоянно ограничиваем мир и стягиваем его вокруг себя. Такой антропоморфизм облекается в особую форму, имеющую самые опасные последствия: геоцентризм. От утверждения, что весь мир предназначен для нашей пользы, только один шаг до утверждения, что именно земля, царство человека, является центром мира. В любом случае те, кто смотрит на мир только как на место обитания человека, до такой степени уменьшают его реальные пропорции, что становится невозможным какое бы то ни было объяснение явлений. Человеческий разум потому с трудом соглашается на принципы физики, что эти широкие и плодотворные принципы предполагают гораздо более протяженные пространства и гораздо более многочисленные существа, чем можно обнаружить в нашем видимом мире [241]. И тем не менее, если эти принципы ясны и отчетливы, если следствия выведены из них с математической строгостью, а заключения совершенно согласуются с явлениями, было бы хулой на Бога объявлять такое знание ложным: это бы означало допущение, что Он сотворил нас таким образом, что, правильно используя наш рассудок, мы тем не менее можем заблуждаться [242]. Поэтому не надо преуменьшать творение, сводя его к человеческим меркам, — тогда и заключения истинной физики будут свободно приняты нашим умом.