Иерусалимская история - Шартрский Фульхерий. Страница 39

4. И поскольку у наших не было [времени], дабы поразмыслить о том, как следует поступить, и ни в бегстве уже нельзя было найти спасения, ни смерти избежать в бою, вступив в бой, то они решили, что более достойно — погибнуть, коли придется, нежели впоследствии быть отмеченным позором бегства. Тотчас обрушившись на врагов в стремительной атаке, они удивительным образом ворвались в их ряды, повергая и разя их. Когда сарацины увидели, как их жестоко истребляют в этой схватке, они, ибо на то была воля Божья, лишились своей отваги и вовсе перестали сражаться.

5. Наши же рыцари, заметив это, начали теснить их еще сильнее. Они заставили бежать тех, кто прежде намеревался их обратить в бегство. Многих из них [наши] убили и захватили большое число их лошадей. Мы же потеряли не более трех рыцарей. Вражеские обозные увели у нас нескольких вьючных животных, но наши получили от них двойное возмещение.

Глава 38

О том, как Боэмунд, собрав войско, разорял владения императора

1. В этом же году {594} Боэмунд вернулся из Галлий и, собрав столько народа, сколько смог, подготовил свой флот в порту Брундизий, что в Апулии. Когда пришло подходящее для переправы время, его корабли за семь дней до октябрьских ид прибыли в Болгарию и пристали в порту Авлона {595}.

2. Стремительно захватив его, Боэмунд направился к Дураццо и осадил его за три дня до октябрьских ид {596}. Но поскольку этот город был очень хорошо снабжен людьми и провизией, осаждавшие промучились здесь долгое время. При Боэмунде тогда было 5 тысяч рыцарей и 60 тысяч пехотинцев. Женщинам же он вовсе не позволил переправиться вместе с ним, дабы те не стали помехой и обузой для воинов.

3. Константинопольский император, возмутитель и тиран, коего звали Алексей, был очень враждебно настроен по отношению к нашему народу и паломникам, направляющимся в Иерусалим, [досаждая] им либо тайным коварством, либо открытым насилием, как на суше, так и на море. Поэтому Боэмунд, собрав, как уже сказано, войско, вступил во владения императора, стремясь захватить его города и крепости.

Глава 39

О соглашении между императором и Боэмундом, скрепленном клятвой

1. В год 1108-й от Воплощения Господня, проведя под Дураццо уже целый год, Боэмунд ничего не добился. Какие бы хитрости он ни затевал против императора, тот отвечал ему так же. Наконец, после того как через посредников были проведены переговоры о мире и император подступил к Боэмунду со своим войском, они, проведя несколько совещаний, стали друзьями {597}.

2. Император на самых ценных реликвиях поклялся Боэмунду {598}, что никто из паломников, о которых уже столь много говорилось, везде — как на суше, так и на море, — где простирается императорская власть, не будет подвергнут ни грабежу, ни дурному обращению, и это будет исполняться и соблюдаться с этого дня и в дальнейшем. [Боэмунд] же поклялся императору сохранять мир и верность во всем {599}.

3. Когда представился случай, [Боэмунд] вернулся в Апулию, уведя с собой небольшую часть своего войска {600}. Большая же часть направилась в Иерусалим, согласно данному обету {601}.

4. В этом же году Филипп, король Франции, встретил свой последний день {602}.

Глава 40

Об осаде города Триполи

1. В год 1109-й от Воплощения Господня и на 11-й год после захвата Иерусалима Бертран, сын графа Раймунда, прибыл к Триполи, приведя с собой генуэзцев с флотом приблизительно в 70 кораблей, [оснащенных] таранами; и все они высадились там. Бертран хотел захватить этот город и по наследственному праву своего отца владеть им как собственным {603}.

2. После того как они осадили его, между Бертраном и Гильомом Иорданом, его родственником, вспыхнула ссора. По смерти графа Раймунда Гильом часто штурмовал этот город и жил в то время в замке, который называется Гора Паломника, что рядом с Триполи.

3. Бертран заявлял: «Этот город должен быть моим согласно наследственному праву, ибо мой отец, первым осадив его, для его усмирения с великой доблестью возвел этот замок — Гору Паломника; и, покуда еще жив был, назначил город мне, дабы я владел им после его смерти».

4. Гильом же утверждал следующее: «Как бы то ни было, [город] по заслугам должен принадлежать мне, поскольку после смерти графа я силой своего оружия постоянно укрощал врагов, населяющих эту землю, и всячески старался и усердствовал над тем, чтобы приумножить прилегающую к городу территорию» {604}.

5. И поскольку в этой великой распре они имели обыкновение больше заботиться о своем положении и менее всего действовать в согласии, то Гильом из ненависти уклонился от осады, тогда как Бертран со своими людьми мужественно продолжал ее. [Бертран] не хотел, чтобы [Гильом] добился успеха, а тот и вовсе желал его смерти.

Они спорят из-за мимолетного и не заботятся о вечном. Они гонятся за тем, что едва ли когда поймают, награда же останется на перепутье. «И [она] не от подвизающегося или желающего, но от Бога милующего» {605}. Еще и город они не захватили, но уже о добыче спорили. По воле Божьей проносятся мгновения, и помыслы человеческие становятся тщетными {606}.

Глава 41

О том, как был захвачен город Триполи

1. Некоторое время спустя для осады этого города прибыл король Балдуин. Он настойчиво уговаривал генуэзцев, чтобы они в этом же году помогли ему с осадой Аскалона и Бейрута, а также Сидона.

2. И случилось так, что, когда он пытался привести к согласию двух ранее названных графов {607}, не знаю уж, по какому злосчастному стечению обстоятельств, Гильом Иордан, ехавший ночью верхом, был коварно убит небольшой стрелой. Всех интересовало, кто это сделал, но никто не смог узнать этого {608}. Одни горевали, другие радовались; одни оплакивали друга, другие же ликовали от того, что недруг был повержен. И остался только Бертран, который стал верным короля Балдуина {609}.

3. Тогда город был окружен со всех сторон. Осаждавшие усердствовали [изо всех сил], защищавшиеся изнемогали. И когда сарацины были так сильно стеснены и не было у них уже надежды на спасение, то был заключен договор, скрепленный клятвами и подтвержденный королем, согласно которому [сарацины] не будут подвергнуты избиению, но беспрепятственно смогут проследовать туда, куда им будет угодно. И на этом условии королю и его людям было дозволено вступить в одну часть города.

4. Но когда все это происходило, не знаю, по какой причине, генуэзский простой люд внезапно пришел в сильное волнение: они по веревкам и лестницам взобрались на стены и вступили в город. И если им попадался навстречу какой-нибудь сарацин, то он тотчас лишался головы. Тех же из них, кто оказался рядом с королем, тот защищал согласно заключенному договору {610}.