Тьма чернее ночи - Коннелли Майкл. Страница 21

– Есть что-нибудь по сове? – спросил он, когда они договорились о встрече.

– Очень мало, и ничего хорошего. Нашли отметки производителя. Пластмассовая болванка сделана в Китае. Компания отправляет их сюда двум дистрибьюторам – один в Огайо, другой в Теннесси. Оттуда они, видимо, и расходятся. Это долгая история и много работы.

– Не хочешь возиться?

– Я такого не говорила. Просто этим должен заниматься мой напарник. Обычно на телефоне у нас висит он. Посмотрим, что он узнает у дистрибьюторов, оценим и решим, что делать дальше.

Маккалеб кивнул. Определение направлений расследования и установление очередности стоящих перед следствием проблем было злом. Но это все равно беспокоило его. Наверняка сова является ключом, и о ней полезно знать все.

– Ладно, так мы договорились? – спросила Уинстон.

– Насчет завтра? Ага, договорились.

– Мы будем у тебя в три.

– Мы?

– Мы с Куртом. Моим напарником. Ты с ним еще не знаком.

– М-м... послушай, а нельзя, чтобы завтра были только мы вдвоем? Джей, я ничего не имею против твоего напарника, но завтра я бы хотел поговорить с тобой наедине.

Она ответила не сразу.

– Терри, что случилось?

– Я просто хочу поговорить с тобой. Ты впутала меня в это дело, и я хочу отчитаться перед тобой лично. Если потом решишь подключить своего напарника – прекрасно.

Снова молчание.

– Мне это не нравится, Терри.

– Прости, но таково мое желание. Либо соглашайся, либо отказывайся.

Ультиматум заставил ее молчать еще дольше. Маккалеб ждал.

– Ладно, приятель, – наконец проговорила она. – Тут ты командуешь. Я согласна.

– Спасибо, Джей. До завтра.

Оба дали отбой. Маккалеб посмотрел на папку, которую все еще держал в руках. Положил телефон на кофейный столик, устроился поудобнее на кушетке и открыл папку.

14

Сначала это называлось "Делом неизвестной девочки", потому что никто не знал ее имени. Лет четырнадцати-пятнадцати; латиноамериканка, возможно, мексиканка, тело нашли среди мусора в кустах под одной из обзорных площадок у Малхолланд-драйв. Расследованием занимались Босх и его тогдашний напарник Фрэнки Шихан. Это было до того, как Босх перешел в отдел убийств голливудского отделения. Они с Шиханом работали в отделе ограблений и убийств, и именно Босх обратился в ФБР. Маккалеб как раз недавно вернулся в Лос-Анджелес из Квонтико, чтобы организовать отделение отдела бихевиористики и программы прогнозирования особо тяжких преступлений.

Босх пришел, прихватив с собой фотографии места преступления, в крохотный кабинет Маккалеба на тринадцатом этаже отделения ФБР в Вествуде. Пришел без Шихана, потому что напарники разошлись во мнениях, стоит ли привлекать Бюро. Межведомственная конкуренция во всей красе. Но Босха все это не заботило. Дело явно влияло на него не меньше, чем он влиял на дело.

Девочку нашли обнаженной; ее сперва изнасиловали разными способами, потом задушили. Убийца был в перчатках. Ни одежды, ни сумочки на склоне не обнаружили. Отпечатки пальцев в компьютерной базе не числились. Девочка не подходила под описания находящихся в розыске пропавших детей ни в округе Лос-Анджелес, ни в целом по стране.

Сделанный художником портрет жертвы показали в новостях по телевизору, напечатали в газетах, однако никто не позвонил. Наброски разослали по факсу в пятьсот отделений полиции по всему юго-западу и в управление полиции в Мехико – никаких откликов. Жертва осталась невостребованной и неопознанной. Пока Босх и его напарник занимались расследованием, тело покоилось в холодильнике службы коронера.

Вещественных доказательств вместе с телом найдено не было. Помимо того, что жертва осталась без одежды и других помогающих установить личность вещей, очевидно, ее, прежде чем поздно ночью сбросить с Малхолланда, вымыли моющим средством.

На теле нашлась только одна улика: отпечаток на коже левого бедра. Судя по посмертному посинению трупа, кровь собралась в левой половине, а это означало, что тело лежало на левом боку во время между остановкой сердца и сбрасыванием с холма, когда оно упало лицом вниз на кучу пустых пивных банок и бутылок из-под текилы. Следовательно, за время, что кровь собиралась, тело лежало на некоем предмете, оставившем отпечаток на бедре.

Отпечаток содержал цифру 1, букву J и кусок третьей буквы, по-видимому, верхнюю часть левой палочки H, K или L. Это походило на часть номера машины.

Согласно теории Босха, человек, убивший безымянную девочку, перед тем как выбросить тело, прятал его в багажнике машины. Аккуратно вымыв труп, убийца засунул его в багажник, случайно положив на часть номера, снятого с машины и тоже убранного в багажник. Номер, вероятно, был снят и заменен украденным, чтобы избежать опознания, если кто-то случайно заметит машину на смотровой площадке.

По отпечатку на коже нельзя было понять, в каком штате выдан номер, но Босх сделал логические выводы. Из отдела транспортных средств администрации штата он получил список всех машин, зарегистрированных в округе Лос-Анджелес, номера которых начинались с 1JH, 1JK и 1JL. В списке было больше трех тысяч имен автовладельцев. Они с напарником сократили сорок процентов списка, отбросив женщин. Оставшиеся имена постепенно вводили в компьютер Национального центра информации по преступлениям, и в конце концов у детективов остался список из сорока шести человек с судимостями за преступления от мелких до тягчайших.

Вот тогда-то Босх и пришел к Маккалебу. Ему нужен был психологический портрет убийцы. Он хотел знать, правы ли они с Шиханом, подозревая у убийцы криминальное прошлое, а также найти критерии оценки сорока шести мужчин из списка.

Маккалеб размышлял почти неделю. Дважды в день – утром и перед сном – смотрел фотографии с места преступления, изучал рапорты. И наконец сказал Босху, что, по его мнению, они на правильном пути. Используя данные по сотням подобных преступлений, проанализированные программой прогнозирования особо тяжких преступлений, он смог составить портрет: мужчина лет двадцати пяти – тридцати, с криминальным прошлым, включающим все более тяжкие преступления, в том числе и – скорее всего – на сексуальной почве. Место преступления свидетельствовало о склонности к эксгибиционизму: убийца явно хотел, чтобы его преступление было публичным, хотел вселить ужас и страх в местных жителей. Поэтому и выбрал такое во всех отношениях неудобное место, чтобы выбросить тело.

Благодаря психологическому портрету Босх сократил список из сорока шести имен до двух подозреваемых: сторожа административного здания в Вудленд-Хиллс, в досье которого значились поджог и публичное совершение непристойного действия, и плотника, имевшего мастерскую в Бербанке, которого, когда он был подростком, уже арестовывали за попытку изнасилования соседки. Обоим мужчинам было под тридцать.

Босх и Шихан склонялись к сторожу, поскольку тот имел доступ к промышленным моющим средствам вроде тех, что использовались, чтобы вымыть тело жертвы. Однако Маккалеб подозревал плотника из-за юношеской попытки изнасилования, указывающей на склонность к опрометчивым поступкам, что больше гармонировало с портретом по данному преступлению.

Босх и Шихан решили неофициально побеседовать с обоими мужчинами и пригласили с собой Маккалеба. Агент ФБР подчеркнул, что беседовать следует у подозреваемых дома, чтобы не только искать улики в их вещах, но и изучить их самих в привычной обстановке.

Плотник Виктор Сеген был ошарашен, увидев у дверей трех мужчин и услышав объяснение, данное Босхом. Однако же пригласил посетителей в дом. Пока Босх и Шихан спокойно задавали вопросы, Маккалеб сидел на кушетке и рассматривал чистую, опрятную квартиру. Не прошло и пяти минут, как он понял: они нашли того, кого искали, и кивнул Босху. Это был условный сигнал.

Виктору Сегену зачитали права и арестовали. Детективы посадили его в машину, а маленький дом рядом с аэропортом Бербанка опечатали до получения ордера на обыск. Через два часа, вернувшись уже с ордером, они нашли в звуконепроницаемом, похожем на гроб погребе, вход в который закрывал замаскированный под кроватью люк, шестнадцатилетнюю девушку – связанную и с кляпом во рту, но живую.