Между нами никаких секретов - С. Робин. Страница 22

— Почему?

— Ты умная женщина, Скарлетт. Не задавай глупых вопросов.

Такой резкий ответ заставил её почувствовать себя очень маленькой и глупой.

— Если из-за твоей работы, то ты уже знаешь, для меня это не проблема.

— Проблема для меня. Непреодолимая. А также, я не ищу отношений.

— Тебе нужен только секс?

— Я хочу деньги, которые секс позволяет мне зарабатывать.

— И всё же деньги от меня ты не примешь.

— Нет.

— И даже отношения без обязательств, дружбу с привилегиями…

— Скарлетт…

Она приблизилась к нему.

— Возможно, один поцелуй, — пробормотала Скарлетт.

Матиас, как загипнотизированный, уставился на её губы.

— Только один… — и она нежно прикоснулась губами к его губам. Матиас попытался её оттолкнуть, аккуратно схватив за запястья, но Скарлетт мягко сплела их пальцы, приближаясь всё ближе и ближе, вовлекаясь всё больше в их первый интимный контакт.

У обоих кружилась голова, и не вино стало тому причиной. Через несколько минут Матиас обнаружил себя, возбуждённо отвечающим на это томное приглашение, проникая языком в её рот. Он никогда не целовал своих клиенток. Сосал, кусал, лизал, но не целовал. Не так. Ещё через несколько минут они лежали на ковре, один на другой, с переплетёнными пальцами на уровне лиц; губы опухшие, мягкие и ненасытные, впервые слившиеся в эротическом и обжигающем контакте.

— Не останавливайся, — прошептала Скарлетт. Раскрывая её шире, Матиас просунул одно колено ей между ног, и начал потираться, обольстительно двигая бедрами и втирая эрекцию в её чувствительное лоно, заставляя стонать от головокружительного удовольствия, которое вызывал этот контакт. Оба осознали, что в этот момент никто не в состоянии остановиться. В итоге он освободил их руки, чтобы положить свою под легкую блузку Скарлетт и кончиками пальцев коснулся её груди, постепенно обхватывая грудь полностью широкой ладонью.

— Боже…

Матиас продолжил её целовать, двигаться и ласкать, а Скарлетт зеркально повторяла движения, ритмично изгибаясь и лаская его руками вдоль бёдер, спины, таза, пока не схватила твёрдый член, который властно подтолкнула к своему влажному и пульсирующему лону.

— Я хочу прикоснуться к тебе ... — сказала решительно, и не спрашивая разрешения, сунула руку под резинку боксеров. Спустила ткань, а потом наклонилась, и окружила член мягкими губами. Недолго думая, переместилась ниже, и заглотила его сантиметр за сантиметром, наслаждаясь запахом и внушительными размерами. Матиас не смог контролировать свой инстинкт: поднял таз, полностью проталкивая член в гостеприимное горло. Через несколько секунд Скарлетт стоически приспособилась к его невероятному, захватывающему вторжению, позволяя трахать себе рот. Старалась сделать, как могла лучше: посасывала, облизывала, массировала всю длину языком, и позволяла Матиасу входить полностью в расширенное горло

— О, Боже, вот так... да... молодец.

Он уже годы не просил женщину, и годами не терялся таким образом: между волнами удовольствия, всё более обжигающего и интенсивного. Матиас не хотел давать волю чувствам, не хотел полностью уступать, и всё же не сумел остановить свою руку, запустил пальцы в волосы Скарлетт, чтобы направлять её затылок в такт с последними спазматическими и резкими толчкам. Он кончил ей в рот, а она проглотила продукт его похоти, не потеряв ни капли.

— Святой Христос! — выдохнул Матиас.

В шоке от испытанного невероятного и неожиданного удовольствия его грудь резко поднималась и опускалась. Скарлетт же, задевая его торс быстро переместилась наверх, схватила отставленный в сторону бокал с вином, и выпила до дна, чтобы устранить во рту неприятный вкус. А затем, с озорной и довольной улыбкой, наклонилась, и поцеловала Матиаса: нежно, томно, теряясь в удовольствии, которое испытывала, от того, что заставляла его наслаждаться, и прошептала ему в полуоткрытые губы:

— Не сопротивляйся этому. Разве ты не видишь, я сделаю всё для тебя? Разве ты не понимаешь, что буду ждать тебя столько, сколько потребуется?

Матиас крепко её обнял. Он знал, что Скарлетт не лгала. Он это понимал, потому что и его чувства были похожи, но решимость не вовлекать девушку в такую грязную жизнь, как у него, была сильнее, чем влюблённость, которую уже испытывал к ней.

Ко всему прочему была Грейс. Он ещё не готов отпустить её, пожертвовать ею ради эмоций, которые не мог даже четко определить.

Через пару минут Матиас натянул штаны, развернулся на бок и погладил Скарлетт по волосам.

— Ты прекрасна. Ты замечательная женщина. Но я не позволю тебе выбросить годы молодости, в ожидании чего-то, что может никогда не произойти. Я ничего не могу тебе дать, потому что я обманщик, худший из всех типов. Знаешь, я продаю любовь. И могу сделать это настолько хорошо, что заставил тебя поверить, что помимо моего желания существуют и чувства. Но я также знаю ещё одну истину — ты не та женщина, которую люблю, и об этом сильно сожалею, поверь мне...

— Ты не готов, может быть... Но...

— И никогда не буду, Скарлетт. Ты должна понять, что происходит.

— Тогда поговори со мной.

Матиас закрыл глаза, готовый, наконец, поделиться с ней своей историей, убежденный, что Скарлетт заслуживает знать правду.

— Хорошо. Но сначала давай закажем что-нибудь поесть, а потом я всё расскажу.

Матиас выигрывал себе время. Вслух прочитал меню, и спросил, что она решила заказать. У Скарлетт не было аппетита, но она согласилась перекусить, понимая, насколько труден и деликатен для него этот момент, предоставляя Матиасу пространство, в котором, казалось, он нуждался, прежде чем рассказать.

— Я возьму гамбургер, — сказала она, выбирая самое дешевое блюдо.

Пока Матиас заказывал, Скарлетт внимательно за ним наблюдала. Она знала его уже несколько месяцев, но не могла перестать удивляться тому, насколько мужчина выглядел по-другому, когда не работал. Матиас казался замкнутым, в своих движениях был грациозным и элегантным, без каких-либо усилий или позёрства. Тон голоса звучал спокойно, глубоко. В его глазах сиял тёплый, мудрый и смиренный свет, абсолютно контрастирующий с молодым возрастом и стилем жизни, который вёл. Скарлетт была уверена, Матиас получил качественное образование, и он из хорошей семьи. Её гипотезы подтверждал тот факт, что он закончил обучение в университете, а брат и сестра — выпускники с престижными профессиями. И всё же, теперь Матиас работал эскортом, ложился в постель с каждой, пожелавшей его женщиной, у которой имелось достаточно денег, чтобы заплатить за услуги. Когда он работал, то казался совершенно другим мужчиной.

Холодный, решительный, высокомерный. «Я что-то упускаю из вида», — сказала она себе, и, возможно, сегодня ночью всё изменится. Уже менялось. Матиас уступил влечению, которое к ней испытывал, хотя бы на несколько минут позволил ей стать ближе, позволил себе быть любимым. И теперь согласился довериться, объяснить причины своего изменчивого поведения, хотя Скарлетт боялась, что именно это признание может стать между ними ещё одним барьером. Однако она была готова пойти на риск, потому что, для достижения сердца мужчины, и разрушения стен, которые он воздвиг вокруг себя, ей необходимо узнать Мати поближе. Приблизиться не только к телу, но и к его душе.

Заказав ужин, Матиас приготовил стол, который стоял в гостиной номера. Он сделал это молчаливо, как будто собирал смелость и мысли, чтобы вскорости раскрыть свои секреты. Скарлетт осталась сидеть на полу, блуждая глазами по комнате, в поиске деталей о нём. На письменном столе лежал кожаный ежедневник, собравший бесконечные имена безликих женщин, драматические фотографии новорожденной девочки и умершей жены. В углу стояла мусорная корзина, на дне которой лежали использованные за сегодня многочисленные презервативы. На кресле — элегантный костюм, в котором Матиас пошёл на работу, — тот же, что был на нём одет несколько часов назад при их встрече в аптеке, и который первая клиентка имела удовольствие с него снимать. В шкафу у входа, через приоткрытые двери виделись другие подобные костюмы и различные аксессуары, все предназначенные для доставления удовольствия клиенткам. Длинная черная кожаная коробка, ещё два элегантных контейнера, с безошибочным изображением вибратора на внешней стороне, пара наручников, верёвки и шёлковые ленты. Разглядывание этих предметов доставляло ей дискомфорт и одновременно вызывало возбуждение. Такая смертельная смесь, заставляла её грезить. Его красота, элегантность, хрупкость в сочетании с грязной и тёмной стороной.