Мелодия страсти - Конрад Линда. Страница 5

— Я люблю тебя, Кейт, — прошептал он, целуя ее шею. — Ты для меня все.

— Чейз, — простонала она в ответ, — мне так хорошо. Но я должна кое-что сказать тебе.

— Да, chere, — пробормотал он. — Скажи мне, что ты чувствуешь.

Кейт приоткрыла рот, чтобы начать говорить, и Чейз задержал дыхание в ожидании слов любви, которых не слышал за все девятнадцать лет своей жизни.

— Ух ты! Смотрите-ка, кто тут у нас есть. Внезапное улюлюканье за спиной пронзило Чейза страхом, как копьем, но прежде чем он сумел закрыть собой Кейт и обернуться, грубые руки схватили их обоих и выволокли из убежища.

Чейз рывком сел на постели. Руки его были сжаты в кулаки, пот ручьем лился по лбу, и простыни под ним скручены в тугой узел.

Проклятье, ему уже много лет не снился этот сон.

Он обвел глазами гостиничный номер, пытаясь собраться с мыслями, пытаясь вспомнить, как дышать. Потом схватил брюки, натянул их и открыл створку двери, ведущей на балкон. В три больших шага он оказался снаружи, мертвой хваткой вцепился в поручни и невидяще уставился на жемчужно-серую предрассветную дымку, окутывавшую болота южной Луизианы.

Наконец Чейз глубоко вдохнул и выдохнул. Ему следовало бы предугадать заранее, что возвращение в этот город вызовет к жизни и давно забытый сон.

На самом деле Чейзу следовало бы радоваться, пусть даже старый сон и воскрешал в теле тоску по ласкам Кейт, а в душе — тоску по словам, которых он так и не услышал. И то, что он видел во сне, было далеко не самым страшным из случившегося той июньской ночью. Боль предательства терзала Чейза гораздо сильнее, и воспоминание о Кейт, распростершейся под ним, глядевшей на него с таким выражением в глазах, которое не могло быть ничем иным, как любовью… Это воспоминание было самым горьким.

И теперь, снова встретившись с Кейт, он не имеет права забывать о боли, мучившей его столько лет.

Кейт замедлила шаг и проводила взглядом цаплю, проплывшую над ее головой и направившуюся к заливу. Если ей придется покинуть город, по таким вот моментам она будет тосковать больше всего.

Кейт опустила голову и пошла дальше по древней тропе, пролегавшей между Оук-Холлом и фабрикой. Сколько раз еще ей удастся погулять здесь тихими предрассветными часами? Сколько раз еще ей доведется увидеть солнце, встающее над старым особняком?

Все теперь зависело от Чейза. Отец не желал слушать ее, когда Кейт заикалась насчет планов на будущее. А теперь, похоже, и Чейз собирается управлять ее судьбой по собственному почину.

Но тут в поле зрения Кейт появилась фабрика, и девушка выпрямилась, всеми силами пытаясь сделать осанку уверенной, но это было не так-то просто после длинной бессонной ночи, полной грез о том, как они с Чейзом занимаются любовью.

Долгие годы Кейт запрещала себе даже думать о чем-то подобном, но вчерашняя сцена на балконе пробудила в ней не только старые мечты.

Если Чейз собирается сделать ее своей любовницей взамен на разрешение для Шелби и ее малышки остаться в гостевом коттедже, Кейт согласится сразу и с радостью: а как еще она возместит ему всю ту боль, которую причинила когда-то давно?

Кейт вошла в вестибюль офиса, сняла жакет и прислушалась, пытаясь определить, приступил ли Чейз к работе.

Но вместо этого она услышала тихие всхлипывания, а завернув за угол, обнаружила плачущую за своим столом секретаршу.

— Роуз? Что случилось? — похлопала она ее по плечу.

— Он собирается разорить нас, — всхлипнула Роуз. — Мы все лишимся работы. Лишимся наших домов.

— Тихо, тихо, chere. С чего ты взяла? Кстати, Чейз уже приехал?

Роуз покачала головой и заглянула Кейт в глаза.

— Пока что нет. Кейт, весь город говорит об этом: он приехал, чтобы отомстить и поквитаться с Бейю-Сити за то, как с ним обошлись в юности.

Кейт наклонилась и обняла Роуз за плечи.

— Какая чепуха, Роуз. Ты всю свою жизнь прожила здесь. И уж в твоем-то возрасте давно пора перестать верить всяким глупым сплетням.

Кроме того, мрачно добавила Кейт про себя, единственными оставшимися в городе людьми, которых Чейз имел причину ненавидеть, были она и ее отец. А отцу теперь не страшен гнев кого бы то ни было из смертных.

— Чейз, по всей видимости, успешный бизнесмен. Вряд ли он будет швыряться деньгами только для того, чтобы свести старые счеты. Он же не такой дурак.

— Спасибо за признание, chere, — раздался голос Чейза у двери.

Кейт повернулась: Чейз стоял, прислонясь к косяку и сложив руки на груди.

— Я не слышала, как ты вошел…

— Но я не нуждаюсь в твоих извинениях. — Он прищурил глаза и впился в Кейт взглядом так, что у нее по всему телу побежали мурашки. — Вообще-то, судя по твоему внешнему виду, мне от тебя сегодня ничего не нужно. — Он обратился к Роуз:

— Милочка, а вы можете провести меня в архив без риска утопить в слезах?

Роуз еще раз шмыгнула носом и молча кивнула.

— Отлично. — Чейз снова повернулся к Кейт, и голос его стал похож на рычание. — Поезжай домой, Кейт. Надеюсь, ты отдохнешь и приведешь себя в порядок перед нашей встречей.

— Но Чейз…

— Домой. От тебя мне не будет никакой пользы — до вечера.

Кейт сжала кулаки и прикусила язык, прежде чем с него сорвались слова, о которых она могла впоследствии пожалеть. Чейз вел себя как последний подонок, но она знала, что под этой маской прячется другой человек. За десять лет люди так не меняются.

И ей придется смириться с последствиями собственных глупых ошибок.

Чейз запустил пальцы в волосы и откинулся на спинку кресла. Как он может вчитываться в документы, когда перед его взглядом стоят обведенные кругами глаза Кейт и ее поникшие плечи? Да, он вернулся в Бейю-Сити с намерением услышать ее мольбы… о фабрике… о доме… простить ее, наконец.

Но Чейзу совсем не понравился вид Кейт, просящей за подругу с ребенком. Он никогда не видел ее такой измученной и подавленной.

Чейз попытался соединить то, что он испытывал сейчас, с ненавистью, которую лелеял десять лет, когда думал, что Кейт презирает его. И у него ничего не получилось. А к полудню он понял, что не сможет разобраться без Кейт в некоторых расчетах, и значит, надо ждать до завтра, пока она не придет в себя.

Так что он отправил секретаршу домой, опустил верх у машины и поехал, как ему казалось, в гостиницу, чтобы переодеться к ужину, и не сразу понял, что направляется по дороге вдоль канала к старой халупе, где он провел свою юность.

Чейз знал, что дом пустует уже пять лет — с того момента, как он посреди ночи увез отца в Хьюстон в наркологическую клинику. Эта развалина была проклятием всей его жизни. Ребята в школе немилосердно дразнили Чейза из-за его бедности и пьяницы-отца. Родители не хотели, чтобы их дети водились со всякой рванью, и все дурное, что случалось в городе, так или иначе оказывалось связано с Чейзом или его отцом, «этим пьяницей Северином».

Нет, Чейз ни разу не попадал в серьезные неприятности: так, пара драк и несколько прогулов, когда ему приходилось приводить в чувство отца. Но все равно его считали окончательно испорченным мальчишкой. И вступиться за него было некому: ни братьев, ни кузенов, ни дядей, готовых прийти на помощь. Так что Чейз очень рано выучился надеяться только на себя — и никому не доверять.

Жаль только, что рядом с Кейт он позабыл обо всех уроках, которые преподнесла ему жизнь. Наплевав на то, что ее отец самый влиятельный человек в городе, к тому же особо недолюбливавший Северинов, Чейз открылся Кейт. И боль от ее предательства жгла его даже спустя много лет.

Проезжая по городу, Чейз заметил, что он мало изменился со дней его детства, по крайней мере к лучшему. По правде говоря, все как-то выцвело и обветшало.

Около последнего приличного дома на дороге Чейз увидел свою бывшую соседку, Ирэн Фортье. Она поднялась с крыльца и помахала ему рукой, так что Чейз подогнал машину поближе, чтобы поговорить с ней.

Если бы не Ирэн, Чейз не узнал бы, что его отец целые сутки лежит без сознания. Ирэн тогда зашла к ним в дом, обнаружила бесчувственного Северина и вызвала Чейза. Он приехал немедленно, потому что никакие дела не могли сравниться по важности с этим, но никто тогда не узнал, что Чейз был в городе.