Выйти замуж за виконта - Джеффрис Сабрина. Страница 45

— Я не пользуюсь духами.

Она озадаченно посмотрела не него. – Это не так. Я часто ощущала, как от Вас пахнет бергамотом. Вам надо найти свой собственный аромат. Именно поэтому, я … думала подарить Вам бутылочку напитка.

Он бы оскорблен тем, что его сравнили с теми слабоумными господами, которые душат духами одежду, волосы и тело. – Я уверяю Вас, я не какой–нибудь денди, пытающийся пахнуть как цветочная клумба. Я не пользуюсь духами, Вы ошиблись.

— Если Вы так считаете, — сказала она, упрямо выпятив подбородок. – В любом случае, я разбила свою единственную бутылочку. Завтра я сделаю еще, но ни одну из них не предложу Вам, потому, что Вы не пользуетесь духами.

Сарказм в ее голосе? Вероятно. Она никогда казалась человеком, полностью ему доверяющим.

— Сожалею, что заставил Вас пролить единственную бутылочку, но я не ожидал увидеть Вас здесь, когда зашел переодеться.

Она моргнула. – Зачем Вам надо переодеваться?

— Меня вызвал король.

— Какой король?

Боже милостивый, она была серьезна. – Великобритании, моя дорогая. У нас он один, помните?

Румянец залил ее щеки. – Да, но я не думала, что он надоедает сотрудникам,… я не думала, … я имею в виду, я … ну, Вы ведь достаточно значимая персона, не так ли?

— Только когда министр внутренних дел в отъезде. Одна из моих обязанностей – замещать его, это включает в себя также встречи с королем, когда Его Величеству это необходимо.

Он ждал ее реакции, рассчитывая, что она отреагирует на его заявление, так же как и его слуги, которые испытывали гордость от того, что являются частью его хозяйства. И, как его фиктивная жена, она должна испытывать аналогичные чувства.

Ее хмурый взгляд удивил его. – Как это грубо с его стороны ожидать, что Вы бросите все свои дела и побежите исполнять его пожелание. У Вас, вероятно, есть более важные дела. — Положив руки на бедра, она посмотрела на него с типично женским негодованием. – И что же не так с Вашей одеждой? Почему Вы должны нестись переодеваться только потому, что он не может выдержать простой и скромный сюртук?

Он засмеялся. Он уже думал о том же, но не осмеливался высказывать свои жалобы кому бы то ни было. Предоставив сделать это за него Эбби. – Он король. Он может распоряжаться своим народом так, как он захочет.

— Правда? Это отвратительно с его стороны. – Она покачала головой. – Я не представляю, как Вы англичане миритесь с монархией. Вы должны прогнать их и управлять своей страной самостоятельно так, как это делаем мы в Америке. У нас равноправие. Вы такой же, как он, Вы же знаете.

— Осторожней, моя дорогая, Вам лучше держать се мнение при себе, — сказал он сухо. – Здесь все еще вешают за измену.

Она в ужасе поднесла руку к шее. – Они могут повесить меня, потому что я так считаю?

— Если Вы думайте об измене, то да. – Озорство захватило его и он, склонившись, добавил: — не волнуйтесь, я сделаю все, что бы они ограничились заключением Вас в Тауэр (1) с другими закоренелыми преступниками.

Она удивилась, после чего в ее глазах забрезжило понимание. – Почему–то милорд, мне кажется, что Вы меня дразните?

— Нисколько. — Он из–за всех сил пытался не засмеяться. – Мы, англичане, относимся к измене очень серьезно. Почему Вы думаете, король вызвал меня? Для того, что бы обсудить, что делать с моей причиняющей беспокойство американской женой, которая открыто призывает к мятежу.

— И что? – с застенчивой улыбкой она незаметно подошла к нему ближе. – И Вы бы предложили, что бы меня посадили в Тауэр?

— Мы должны защищать свой народ от таких опасных людей, как вы, американцы.

— Прекрасно. Поместите меня туда, если должны. — В ее глазах прыгали смешинки. – Но только в том случае, если Вы согласны навещать меня. Я уверена, что Вы бы нашли забавным увидеть меня в цепях после всех тех неприятностей, что я доставила.

Яркая картинка ее в цепях промелькнула у него в голове. После чего превратилась в более непристойную – она, обнаженная, в цепях, подставленная под его поцелуи, жаждущая его, в то время как он руками ласкает ее грудь, раздвинутые бедра и сладкое горячее место между ними. Боже милостивый, она сведет его с ума. Ему надо быть умнее: зачем поддразнивать ее, когда это ведет к флирту, а флирт, в свою очередь, – к другим вещам.

Он резко отвернулся и пробормотал.

— я сомневаюсь, что король позволит посещения преступников в Тауэре. — Со сбившимся дыханием он подчинял контролю свои бурные желания. – Джеймс вернется в любую минуту, что бы помочь мне одеться, Вам лучше уйти. Прежде чем я закую тебя в цепи в качестве моей жены на всю оставшуюся жизнь.

Он избавился от этой опасной мысли. – И в следующий раз, когда Вы захотите мне что–нибудь подарить, отдайте это Макфи, он проследит, что бы я это получил.

— Почему? – возразила она. – Неужели Вы боитесь, что если впустите меня в эту комнату, я испорчу что–нибудь, не принадлежащее мне?

— Нет, я боюсь, что захочу… – Она посмотрела на него в недоумении, и он добавил резко. – Уходите. Мне надо одеться.

— Но я хотела поговорить с Вами о тонизирующем средстве.

— Не сейчас, Эбби. У меня нет времени.

— Ну, хорошо, — фыркнула она. – Я вижу, что ваш король не единственный, кто думает, что может заставить людей делать так, как он хочет.

Она только подошла к двери, демонстрируя уязвленное чувство собственного достоинства и возмущение, а он уже собирался бежать за нею, что бы просить прощения. Вместо этого Спенсер тупо наблюдал, как закрылась за нею дверь, оставляя его в одиночестве.

Все же ненадолго. Когда он снял сюртук и жилет, возвратился камердинер, который привел слугу с метлой. Слуга немедленно приступил к уборке стекла. Джеймс, несший ведро с горячей водой, подошел к Спенсеру с написанным на лице волнением.

— Аудиенция у короля? – спросил Джеймс. – Вы будите выглядеть как новенький блестящий пенни (2) , милорд.

Спенсер вздохнул. Пора вернутся к делам и вести себя так, как будто аудиенция у короля была честью, а не обременительной обязанностью. — Да. У меня всего час. – Он снял мятую рубашку.

— Мне побрить Вас, прежде чем Вы начнете одеваться, милорд? – спросил Джеймс.

— Полагаю, что король сочтет наличие щетины нарушением правил приличия. Я думаю, лучше всего так и сделать. — Спенсер провел рукой по едва намечающейся щетина на щеках и челюсти. – Только не порежьте меня. Кровотечение в его присутствии скорей всего незаконно.

Его камердинер засмеялся. – Не волнуйтесь, милорд, я буду осторожен. – Джеймс перелил горячую воду в таз и разложил бритвенные принадлежности. Обычно Спенсер не обращал внимания на действия Джеймса, но сегодня он не мог не заметить, как последний вылил немного жидкости из бутылочки в воду для бритья.

Спенсер постучал пальцем по флакону. – Что это?

— Масло бергамота, милорд, что бы смягчить кожу.

Он удивленно посмотрел на камердинера. – Вы всегда пользуешься им, когда бреешь меня?

— Конечно. Любому джентльмену добавляют немного масла в воду для бритья, что бы мыло сильно не сушило кожу. Кроме того, оно придает приятный запах.

Итак, Эбби права. Он обвинил ее в том, что она заставляет походить его на денди, когда все это время его жена просто руководствовалась своим чутьем. Чувствуя себя хамом, он опустился на стул, на который указал его камердинер.

Спенсер ни с кем так сильно не давал маху, как с Эбби. Он не мог открыть рот, что бы ни обидеть ее, или просто не обращал внимания на ее флирт. Это чертовски раздражало. Как прошлой ночью — как она смотрела на него, когда он оставил ее после их возмутительных и неблагоразумных ласк. Большинство женщин на ее месте наказали бы его за то, что он позволил себе такие вольности. Но не Эбби. Она хотела больше. Она всегда хотела больше, чем он мог ей предложить.

Как бы он хотел ей дать это.

Еще больше ему хотелось, что бы она не разбивала эту чертову бутылочку. В комнате стоял сильный запах пролитого тонизирующего средства, которое постоянно напоминало о ней. Он посмотрел на слугу, подметавшего стекло. – Помойте пол, когда закончите здесь с уборкой. И воспользуйтесь чем–нибудь, что бы избавится от запаха. Он настолько силен, что можно задохнуться.