Угроза мирового масштаба 2 (СИ) - Лекс Эл. Страница 45

И, видимо, здесь произошло то же самое.

Даже знаю, как именно оно произошло — манохраны куста активно переливаются теми же цветами, что сочатся из самого фонтана. Они не просто связаны — они, фактически, одно целое, одновременно созданное.

— Что ж, все понятно. — Я повернулся к Ванессе. — Тебе интересно?

— Спрашиваешь! Рассказывай как можно подробнее!

— Когда основатели создавали этот фонтан, они вложили много сил. Но у них было еще слишком мало опыта обращения с магией, и все, что они делали, они делали примерно как ты — на эмоциях, энтузиазме и собственном представлении о том, что должно получиться. Скажем прямо, великими магами они не были хотя бы в силу того, что у них не имелось времени стать великими. Великими их нарекли уже позже и то — за поступки, а не за уровень их магии.

— Это правда. — Ванесса кивнула. — Нынешние маги в большинстве своем намного сильнее тех же основателей.

— Ну так вот, в процессе создания этого фонтана несколько потоков то ли вырвались из-под контроля, и их не удержали, то ли утекли незаметно, то ли это откат такой был… Короче, тем или иным способом часть заклинания досталась и этому кусту тоже. Да, не удивляйся, он тут существует ровно столько же, сколько и сам фонтан — посмотри, как он отличается! Листья узкие, почти колючки, сам тонкий и низкий — это пустынный кустарник! Он совершенно не похож на все те растения, что окружают его со всех сторон.

— А ведь и правда. — Ванесса задумалась. — Даже не обратила внимания. И что дальше случилось?

— Я полагаю, что случился закон природы. Кустарник мало того, что получил свою долю магии от основателей, он еще и получил источник воды рядом с собой. Он не мог пить ее напрямую, но он получал какие-то капли, брызги, и в итоге стал расти в сторону фонтана, чтобы получить его воду. И он дорос, причем дорос в самой нижней точке фонтана, в которой концентрация маны максимальна — выше только непосредственно в ядре заклинания, которое и вытягивает воду из почвы, или откуда там оно ее берет… Куст употреблял эту воду, дополнительно прогоняя через себя дополнительную ману, накапливая ее в себе… Помнишь, как ты там говорила? «Любое разумное или неразумное существо». Вот тебе пример неразумного существа, которое воспользовалось этой формулировкой. Только вот когда в неразумном существе начинает скапливаться большое количество маны, оно может даже стать немного… разумным.

— В смысле⁈ — Ванесса распахнула глаза. — Что ты хочешь сказать⁈ Оно разумное⁈

— Нет, он не разумный. Он скорее как амеба, которая реагирует на определенные раздражители. — Я покачал головой. — Но, в отличие от амебы, диапазон действий которой ограничивается вариантами убежать или попытаться сожрать раздражитель, у этого куста появился еще один вариант. Миллиард миллиардов, бесконечное количество вариантов. Ведь у него была мана. Мана, которая предназначена Вселенной для того, чтобы становиться инструментов исполнения желаний. И, когда кусту стало не хватать воды одновременно со всеми, кто пил из фонтана, то он взял его и…

—…спрятал⁈

— Что-то вроде того. — Я кивнул. — Конечно, не стоит все мои слова воспринимать вот прямо так буквально, это всего лишь для простоты понимания. На самом деле, куст этого не делал специально, это просто защитная реакция, автоматическая. И, по сути, он фонтан не прятал, он воспользовался тем же условием, что заложили в механизм работы сами основатели — «любое живое существо». Ведь неживые тоже бывают существами, как это ни прискорбно. Магия — штука текучая, и при помощи своей магии можно поменять чужую, вот он это и сделал. Не знаю, как и что он сделал, но уничтожать фонтан ему было незачем, и он просто сделал так, что фонтан остался лишь для него одного. Возможно, условие было заменено на «любое живое существо растительного происхождения», не знаю.

— Но как тогда ты его нашел?

Как-как… В условии основателей было ключевое уточнение, которое меня не касалось — «этого мира». Вот как.

Но этого я не стал говорить.

— Не знаю. — Я пожал плечами. — Но разве это важно? Главное, что мы можем вернуть фонтан к его изначальному виду, сделать так, что он снова заработает, и его снова смогут посещать люди.

— Да? И как?

— А очень просто.

Я снова шагнул к кусту и сжал пальцы на его ветвях.

С тонких, острых, почти как иглы, листьев все еще срывались струйки маны, которые я сам же в куст и залил, и я принялся их поглощать. Закрыл глаза и впитывал эти красные дымные следы, восполняя свой наполовину опустошенный манозапас. Мне было нужно как можно больше маны, чтобы сжечь этот кустарник-паразит.

Но секунды сменялись секундами, а мана не кончалась. Давно уже должны были истощиться все те крохи, что я успел влить в кустарник, давно уже переполнились мои манохраны, и я сам превратился в тот же куст, испаряя лишнюю ману через кожу… А она все не кончалась!

Я открыл глаза и увидел, что по мановодам кустарника уже течет его собственная мана, а не та, что вливал в него я. Она вливалась в меня через пальцы, словно я высасывал ее из тонких веток… Но ведь из живых существ нельзя вытягивать ману, это невозможно! Такого никто не делал!

Хотя нет, сам кустарник же и делал. И пусть он тянул ману не из живого существа, а из артефакта, но это происходило на протяжении десятков лет. Этот процесс должен был оптимизироваться, отточиться до абсолютного идеала.

Не отрывая пальцев от ветвей, я наблюдал, как последние капли маны кустарника перетекли в мои пальцы…

А потом он осыпался мелкой пылью, будто в одно мгновение перемолотый огромными жерновами. Перестал существовать и превратился в воспоминание. А за моей спиной громко зажурчала вода, стекающая в пустую чашу по каменным лицам.

— Есть! — радостно закричала Ванесса. — Ты сделал это! Не могу поверить!

Она бросилась мне на шею, осыпала лицо быстрыми горячими поцелуями, а потом убежала к фонтану и перегнулась через край чаши, чтобы достать до воды.

Я же несколько секунд смотрел на свои пальцы, с которых испарялись остатки неусвоенной маны, и пошел за девушкой следом. Сел на край чаши и посмотрел на воду в фонтане магическим зрением.

Вода сочилась маной.

Слегка, совсем чуть-чуть, и то, наверное, лишь потому, что чаша еще не наполнилась до конца — верхние слои и вовсе должны были быть простой водой. И Ванесса, улыбаясь, как маленькая, зачерпывала эту воду и пила ее большими глотками.

Я же положил руку Ванессе на талию и попытался воссоздать это ощущение, когда в меня лилась мана из кустарника. И тут же, будто внутри меня включили мановый насос, через пальцы в тело послушно потекла мана Ванессы. Затем просочилась наружу, не в силах больше усвоиться.

Я отобрал у нее совсем чуть-чуть, и тут же отдернул пальцы. То, что происходило сейчас, было как-то неправильно… Сама по себе подобная способность была неправильной, она противоречила всему, что я знал о магии… Хотя, если вспомнить утверждение «О магии мы точно и безоговорочно знаем только один факт — что мы ничего о ней не знаем», то все начинает восприниматься немного проще.

Немного. Совсем чуть-чуть.

Мы сидели у фонтана до тех пор, пока он не наполнился, и мы не убедились, что с ним все в порядке. Даже дыра, оставшаяся на месте корня, не мешала его работе, особенно после того, как Ванесса внезапно и без предупреждения скинула с себя одежду, нырнула в фонтан и быстренько заткнула дыру теми же вывороченными камнями.

Решив сделать сюрприз для всех остальных, мы договорились о фонтане пока никому не говорить, а сказать завтра и только Виктору, который пусть сам решает, как и кому подать эту новость, и разошлись, пожелав друг другу спокойной ночи.

Вот только когда я ложился спать, мне почему-то казалось, что ночь спокойной не будет. По крайней мере, в первый раз, когда я побывал у этого фонтана, спокойной она не была.

Как же я был прав…

Глава 24

Я снова погрузился в воспоминания Марка.