Дело о посрамителе воронов - Евдокимов Игорь. Страница 6

– Ты думаешь, что с Маевским было то же самое, когда он приехал в Муром за невестой? – догадался Корсаков.

– Да. Их связывает с этим островом на болотах нечто странное. Незримое, но чертовски сильное. И теперь это нечто вцепилось в меня!

Теплов замолчал. Молчал и Владимир, лихорадочно что-то обдумывая. Первым тишину прервал Дмитрий.

– Слушай, ты не мог бы прекратить? Очень отвлекает! – Теплов неодобрительно покосился на руку Корсакова. Тот проследил за его взглядом и с удивлением обнаружил, что незаметно для себя перекатывает между пальцев правой руки серебряную монету. Полковник, оставивший ему этот сувенир, оказался прав – Корсаков начал практиковаться в его трюке с самого нового года, когда чувствительность только-только начала возвращаться. Благодаря многочасовым тренировкам, когда сил ни на что не было, постоянно роняя монету из не слушающихся пальцев, он смог поразительно быстро достичь определенных успехов. Рука начала слушаться его гораздо быстрее, чем остальные части тела.

– Да, извини, привычка…

– Пф, интересничаешь! – фыркнул Теплов, вновь на мгновение напомнив себя прежнего. – Теперь ты понимаешь, зачем я позвал тебя? Мне нужно вернуться туда. Чтобы спасти из этого места Татьяну. И спастись самому, – Дмитрий умоляюще взглянул на друга. – Я помню, насколько тебе интересны такие странные истории. И, поверь, я в курсе тех слухов, что витают вокруг твоей семьи. Сам знаешь, я человек не суеверный. Но сейчас у меня нет сомнений – над Маевскими, а теперь еще и надо мной, висит какое-то проклятье. И только ты можешь помочь его снять. Володя, пожалуйста. Мне очень нужна твоя помощь!

Корсаков помолчал несколько секунд. Решение он принял сразу же – одного вида и рассказа старого друга хватило, чтобы понять: без его вмешательства, Дмитрий погибнет. Но к такому делу и подходить стоило ответственно. Владимир озабоченно поглядел на друга:

– Ты дорогу-то переживешь?

– А у меня есть выбор? – ядовито поинтересовался Теплов.

– Когда хочешь выступать?

– Хоть сейчас! – Дмитрий был готов вскочить с места.

– Э нет, дружище! – покачал головой Корсаков. – Такие дела быстро не делаются. Нам с тобой нужно хорошенько подготовиться.

VI

7 мая 1881 года, суббота, утро, дорога на Муром.

Для начала Владимир убедил друга записать все, что тому известно об усадьбе Маевских, запечатать свои заметки в конверт, и оставить их на хранении у слуги. Тому было строго-настрого велено передать бумаги губернатору в случае, если Теплов не вернется через неделю.

Затем Корсаков закрылся в гостинице и начал разбирать привезенные с собой вещи. Судя по описанию Дмитрия, проехать на карете до Маевки было невозможно, а на лошади многочисленный его багаж не поместится. Поэтому Владимир определил предметы первой необходимости и аккуратно упаковал их в седельные сумки. Дмитрию он поручил послать слугу за ружьями – учитывая волков, наличие более серьезного арсенала, чем его револьвер Ле Ма становилось обязательным.

Перед выходом из комнаты Корсаков бегло оглядел себя в зеркало. В шутке Теплова была доля правды. За несколько месяцев болезни Владимир действительно осунулся, утратив свою щенячью округлость, из-за которой он и впрямь несколько напоминал Пьера Безухова из «Войны и мира». Особенно, когда надевал круглые очки для чтения. Однако похудевшее лицо внезапно явило гораздо большее сходство со старшим братом, чем казалось ранее. Тот же острый нос, те же проступившие скулы, те же вьющиеся черные волосы, выгодно оттеняющие породистые черты. Да, новый Корсаков нравился Владимиру больше, если бы… Если бы не сопровождающий его неотступно страх, что однажды его отражение откажется повторять его движения.

Выехали затемно. До моста через овраг за селом Драчево от Владимира было около 100 верст. Поездку начали в экипаже – Дмитрий, уже знающий дорогу, планировал к обеду быть в Судогде, около четырех пополудни сменить карету на лошадей в селе Мошок, и проделать остаток пути верхом, чтобы успеть в Маевку до темноты. Однако состояние Теплова ставило этот план под большой вопрос. Он чувствовал себя ослабевшим настолько, что слуги практически на руках отнесли его в экипаж, где он вновь укутался в многочисленные пледы. Даже в таком виде его била мелкая дрожь, а лицо покрывалось холодной испариной.

Путь по дорогам Владимирской губернии (если в отношении этого большака вообще можно было использовать слово «дорога») заставил Корсакова с ностальгией вспоминать купе нижегородского поезда. Экипаж трясло на ухабах нещадно и, что страшнее, нерегулярно. Когда Владимир пытался отпить из фляги, их транспорт подбросило на очередной кочке, в результате чего Корсаков облился к вящему удовольствию Дмитрия, который хохотнул и закашлялся.

С погодой им, впрочем, повезло. Из Владимира выезжали еще в прохладном утреннем тумане, но вскоре солнце вышло и разогнало белесую дымку. От Корсакова не укрылось, что чем больше они удалялись от города, тем легче становилось Дмитрию. Уже в Судогде его друг скинул с себя пледы и подставил лицо солнечным лучам. Поймав удивленный взгляд Корсакова, Теплов лишь недоуменно пожал плечами. Сил выйти из повозки ему, правда, не хватило. Корсакову пришлось принести ему горячего бульона из местного трактира.

Зато по приезде в Мошок Дмитрий уже самостоятельно вышел из экипажа. Вид он имел удручающий и держался на ногах нетвердо, но уже гораздо меньше напоминал живого мертвеца, которого выносили на руках из его владимирского дома.

– Уверен, что выдержишь езду в седле? – спросил его Корсаков.

– Ну, экипаж по дороге между болот не пройдет, а пешком я не дойду точно. Значит, выдержу. В крайнем случае – привяжешь к коню, чтобы не свалился, – усмехнулся Теплов.

***

Карета предыдущего чиновника особых поручений Исаева так и осталась лежать на дне оврага, разве что выглядела еще более потрепанной.

– Напомни мне, а что ты сказал Его Высокородию по поводу пропавшего? – спросил Корсаков, имея в виду губернатора. Владимир подъехал к краю обрыва и подозрительно обозревал открывшуюся картину.

– Что установил место его пропажи где-то в районе Драчева и испрашиваю разрешения вернуться и продолжить поиски. Сам понимаешь, болезнь внесла свои коррективы.

– Про карету, естественно, не обмолвился?

– Я же не хочу заявиться в усадьбу невесты в компании исправника и казачьего разъезда, – фыркнул Дмитрий. Улучшившееся самочувствие лишь подстегнуло его природное ехидство, в которым он мог потягаться с Корсаковым.

Владимир спешился и огляделся в поисках более полого спуска на дно оврага.

– Что ты задумал? – спросил Теплов.

– Хочу спуститься и посмотреть на карету поближе, – рассеяно ответил Корсаков. – Может, увижу что-то интересное.

«Не объяснять же ему, что мне нужно коснуться повозки и посмотреть, что подскажет мой дар», подумал про себя Владимир.

– Только побыстрее, – попросил Дмитрий. – Скоро начнет смеркаться. И, поверь мне, ты не хочешь проделать остаток пути в темноте. Я подожду тебя на другой стороне. Помоги-ка!

Опершись на руку Корсакова, он слез с коня. Опять Владимир заметил, как быстро к его другу возвращаются силы – Дмитрий почти не шатался, а мертвенная бледность постепенно начала сходить с лица. Теплов, похоже, был так же удивлен, внимательно рассматривая свою ладонь.

– Надо же! Я уже и думать забыл, что руки могут не трястись… – протянул он.

Корсаков лишь ободряюще улыбнулся. На душе, однако, скребли кошки. Нет, он был рад, что Дмитрий чувствует себя лучше, но его стремительная поправка по мере приближения к землям Маевских выглядела подозрительно. Еще утром Владимир переживал, что друг испустит дух по дороге. Сейчас же Теплов переводил лошадь под уздцы через крутой мост. Да, не совсем уверенно. Да, довольно медленно. Но даже это представляло разительный контраст. А значит, дело действительно нечисто. И теперь Владимиру предстояло понять, что же такого сотворили Маевские с его другом. Коль скоро они способны манипулировать здоровьем Теплова, чем еще они могут управлять?