Титановый бардак (СИ) - Номен Квинтус. Страница 97

Сталин на секунду отвлекся от изучения отчета и опять подумал, что в Девятом управлении действительно умеют разбираться в людях и извлекать из них максимум пользы. Когда Светлана Юрьевна буквально вынудила его поставить во главе Белоруссии никому не известного Пономаренко, он согласился лишь потому, что решил, что таким образом Управление собралось и Белоруссией управлять, назначив туда «формально главным» того, что будет молча исполнять их указания. И тогда он подумал, что эксперимент может дать неплохие результаты, ведь в Боровичах и Тихвине они уже успели создать уникальную промышленную территорию. А оказалось, что этот Пономаренко — действительно отличный руководитель и республика под его управлением демонстрировала выдающиеся результаты! В Белоруссии, где «никаких, кроме картошки, полезных ископаемых нет», он наладил добычу угля в объемах, обеспечивающих местную энергетику, рудник железный — и тот выстроил, так что по стали республика себя чуть ли не наполовину обеспечивала сама, причем и сталь получалась высококачественной. Правда, понять, зачем Пономаренко выстроил железную дорогу в Боровичи, Иосиф Виссарионович так и не смог: специально её строить чтобы просто отработать способы электрификации железных дорог явно смысла не было. Хотя… даже на перевозке грузов из Белоруссии в другие республики только на мазуте для паровозов экономия оказалось заметной и в союзном масштабе.

И да, по результатам сорокового года Пантелеймон Кондратьевич точно на Трудовое знамя наработал: выпуск тракторов на Минском заводе превысил сто тысяч штук, а тяжелые самосвалы с новенького завода в Жодино лишними не покажутся ни на одном карьере страны. Конечно, ему сотрудники Девятого управления помогли, и очень сильно помогли все это выстроить и запустить, но — и Иосиф Виссарионович специально это проверял — именно помогли, а не сами все сделали. Но вот почему они не помогли так же Украине…

Вторая часть годовой сводки все же смогла Иосифа Виссарионовича порадовать. В Ленинграде началось производство нового легкого танка, а средний начал производиться не только в Харькове, но и в Сталинграде. Что же до оружия стрелкового, то тут вообще был серьезный повод сплясать на радостях: и в Коврове, и в Туле, и на новеньком заводе в Уральске выпуск крупнокалиберных пулеметов почти вдвое превысил плановые задания. Вот только небольшая приписка (от того же Славы) радость несколько портила: на все заводы стволы для всех выпущенных пулеметов поставил экспериментальный завод Девятого управления. И радость портилась не от очередного упоминания этого управления, а от указанных в примечании сумм, необходимых, чтобы на эти пулеметные заводы поставить оборудование, позволяющее стволы эти заводам самостоятельно изготавливать. Очень заметные суммы, но торговля с предоставлением денег для этого не справлялась…

Последний раздел отчета был посвящен целиком деятельности заводов Девятого управления, что было, в общем-то понятно: из одиннадцати миллионов промышленных рабочих страны в Девятом управлении работало чуть больше миллиона. И вот результаты их работы точно не могли не радовать. Слава специально этот раздел детализировал гораздо больше, чем все прочие: вот, например, вроде и незначительная графа, а если вдуматься, то выпуск пулеметных патронов со стальной гильзой для тяжелых пулеметов — достижение очень крупное. А если внимательно посмотреть на цифры суточного их производства, то рука сама тянется к перу, чтобы представление на орден написать для того, кто это сумел сделать. И так почти по любой позиции, а ведь Сталин ни на секунду не мог забыть, что по всем прогнозам летом начнется война…

И единственное, что его смущало в этом разделе, так это отсутствие любой информации по целому ряду заводов. Которые вроде и должны были что-то производить, но складывалось впечатление, что они работали даже не вполсилы, а лишь изображали, что что-то там производится…

Закрыв отчет, Иосиф Виссарионович опять вернулся мыслями к Белоруссии. Пономаренко, конечно, молодец, но все его заводы и фабрики позволили ему собирать практически четверть всего наличного оборота, и выручку эту он тратил — в полном, несомненно, соответствии с Конституцией — на строительство новых заводов и фабрик в республике. Практически полностью игнорируя намеки, что было бы неплохо и с другими поделиться…

Но привело его в сильное раздражение даже не это, а записка от Петра Ионовича, в которой он просил утвердить списание всех самолетов И-15 и И-15 бис, а так же двух тысяч И-153. И почти двух тысяч И-16, с передачей списанных самолетов Восточному Туркестану. И это при том, что о скором начале войны он тоже знал. Знал — и хотел списать больше четырех тысяч боевых самолетов!

Наверняка Баранов это свое предложение согласовал с товарищем Лукьяновой, а более вероятно, что он предложение Ирина Алексеевны и оформил как свое, но что именно было причиной столь несвоевременного предложения — с этим требовалось разобраться отдельно.

Однако мысль эту он даже до конца сформулировать не успел: в кабинет зашел (не позвонил, а именно зашел) Александр Николаевич и сообщил, причем с каким-то испуганным видом сообщил, что к нему на прием срочно просятся руководители Девятого управления. Все сразу…

Самолёт построим сами, понесёмся над лесами…

Пятого января, несмотря на воскресный день, Ирина провела «в трудах и заботах»: Михаил Леонтьевич пригласил ее на испытания своего вертолета. Причем вертолет он изготовил не их предложенного ему Ирой фюзеляжа, а собрал свой (сильно попроще). Впрочем, и сам вертолет он сделал «попроще», с одним семисотсильным двигателем Люльки. Вообще-то он вертолет выстроил в качестве «демонстратора технологии», но Ире машинка понравилась. Очень понравилась, так что она тут же (после того, как вертолет, сделавший два круга над аэродромом «Кудыкина гора», опустился на землю) подписала приказ о налаживании серийного производства машины на новеньком (еще даже не до конца укомплектованном) заводе в Оренбурге. Не сняв при этом с Миля задачу по проектированию вертолета уже двухмоторного.

Вертолетчики на Ирином экспериментальном заводе работали наперегонки, но Миль «соревнование выиграл», причем вовсе не из-за «упрощения задачи»: Николай Ильич тоже практически закончил свой вертолет, и тоже однодвигательный — но проявившиеся в ходе проектирования сложности соосной схемы процесс изрядно задержали. Но это Иру тоже не смутило ни капли: Камову был в том же приказе «отписан» свой завод, поднимающийся в новеньком городе неподалеку от Оренбурга. То есть не очень далеко от него, всего-то в ста двадцати километрах…

Причем Камову («как проигравшему соревнование») достался не только еще строящийся завод, но и строящийся в еще строящемся городе. Там Саша «открыл» большое месторождение бурого угля, даже карьер успел как раз прошлой осенью выкопать — а теперь в городе, который Оля без ложной скромности назвала «Суворовск», возводился и химический комбинат, и все прочее, что делает город именно городом. А Ира «для кучи» и авиазавод в проект города вставила. Ну а так как завод был «запланирован» еще в тридцать восьмом году, большую часть требуемого оборудования удалось купить за границей, что же до «меньшей части»…

Викентий Станиславович для Суворовской ТЭЦ успел до конца сорокового года изготовить сразу три генератора по шестьдесят четыре мегаватта, нужные турбины поставили из Калуги — так что уже весной (где-то в середине мая) электричества в городе должно стать «с избытком». А пока городу «хватало» электричества с двух «временных» генераторов по шестнадцать мегаватт. Этого хватало, конечно, для всех жилых домов в городе, для школ, больниц и магазинов — а еще хватало для новенького станкостроительного завода. Который был очень скромным в плане объемов производства, но Валентин изначально его создавал как завод по выпуску нестандартных специализированных станков — так что обеспечить новый вертолетный завод нужными несерийными станками особой проблемы не представляло. Проблемой было лишь то, что времени на все запланированное не хватало…