Телохранитель. Мы под запретом (СИ) - Орлова Юлианна. Страница 2

В висках бомбит, меня всего сейчас разворотит изнутри. Я четко понимаю, что Белов скажет дальше. И я, мать вашу, согласен на все.

—Моя дочь — самое главное мое богатство, за нее я готов убить, уничтожить. Пока я ищу эту сволочь, я хочу, чтобы рядом с ней был надежный человек.

Я киваю, понимая, что за нее я буду убивать ровно так же, как это будет делать Белый. Я уже был свидетелем того, как у Светы появился ухажер, думал меня наизнанку вывернет, когда видел ее горящий взгляд, направленный на форменного ушлепка, таскающего ей подарки. Меня он бесил, адово, но и слова сказать против я не мог. Не имел права, зато поспособствовал тому, что о воздыхателе-латентном наркоше узнал Белый. Красиво он тогда ушел из жизни Светы, еще и за яйца покрутили мелкого знатно, больше вокруг Светы никто не крутился — кишка тонка и очко жим-жим. С такой охраной ни одна сука не проскочит.

Я не верил в удачу, я понимал, что Белов уже подыскивает кандидата на сердце своей дочери. И правильно. Она идеально и абы кому достаться не должна, мужем станет только тот, кто пройдет строгий фейсконтроль любимого папы.

Не я уж точно.

—Понял, принял, Белый.

—Двадцать четыре на семь ты обязан следовать за ней по пятам, быть ее тенью, охранять так, как ты никого и никогда не охранял…

Верный пес на службе у той, за которой ходить только в радость. Это особый подвид садомазохизма, когда ты смотришь и не смеешь касаться, когда мечтаешь о чем-то и никогда не воплотишь в реальность. Так-то она мне в дочери годится, а мой жизненный багаж слишком уж тяжелый, чтобы делить его с идеальной девушкой. Ангелом во плоти.

—Белый, ты можешь на меня положиться.

Я за нее убью, а эту падаль найду сам и заставлю жрать собственный хер, поджаренный на костре.

Глава 2

СВЕТА

Холодные пальцы сжимают смартфон, на экране которого очередное сообщение-загадка «14.16.33». Для кого-то просто набор цифр, для меня вполне ясное слово.

Загадки я любила с детства, не зря я дочь своего отца, специализирующегося на безопасности. Криптография стала моим вторым увлечением после языков. Мы с папой часами могли проводить за шифровкой и дешифровкой. Немного странное увлечение для девочки, но какое же оно замечательное.

А потому сейчас по спине плавно скатывается ужас, кристаллизируюсь в жуткий холод у стоп и кистей рук. Смахнув упавшую на лоб прядь от порывов шквального ветра, я в очередной раз блокирую номер. Хотя и четко понимаю — бесполезно, этот человек снова и снова находит мой номер, даже тот, что я никому не даю. Искусав губы в кровь, начинаю бегло осматриваться. В каждом проходящем человеке я начинаю видеть угрозу, и теперь я плохо сплю. Мне снится только одно, что человек, написавший угрозы, все-таки приближается ко мне на расстояние вытянутой руки. Он смотрит на меня, но я все никак не в состоянии рассмотреть и узнать его. Только темная фигура, стоящая рядом со мной, но при этом, кажется, что далеко.

Изначально я принимала все как шутку, может просто интересную и забавную ситуацию. Мне присылали букеты и их было много, конфеты, подарки и милые зашифрованные слова в смс. Я понимала одно, что это не моя тема, а потому не обращала внимания, не удосужив тайного воздыхателя ответом. Да, с улыбкой разгадывала очередной шифр и быстро с ним расправлялась, но в следующий момент откладывала телефон и забывала о нем, пока однажды в зашифрованном сообщении не появилась угроза, после мои фото, уложенные в белом конверте возле моей двери.

Когда на лобовом кто-то нарисовал белой акриловой краской «моя», а рядом прикрепил мое фото с проткнутыми глазами, вовсе волос встал дыбом.

Жуткое ощущение того, что за мной следят, не покидало меня больше ни на секунду. Это ужасно…понимать, что ты не представляешь, чего ждать в следующий момент. Я решила бороться радикально, первым делом — сменила номер, но это не помогло. После третьего раза я поняла, что и не поможет, а каждый последующий день приносил еще больше жутких «подарков»,

На мое настойчивое игнорирование сыпалось еще больше сюрпризов, от которых кровь вставала в жилах.

Я затянула с тем, чтобы рассказать все отцу, затянула на два месяца, а ему нагло соврала, что лишь на месяц. Узнай он раньше — может все было бы иначе.

Мой любящий отец в сердцах кричал так, что я впервые ощутила себя непослушным ребенком. На меня никто и никогда не кричал, меня боготворили в семье, потому что для папы я та самая Горошинка, что вызывала трепет вне зависимости от того, сколько мне лет. Три или двадцать три.

—Света, как ты могла молчать?! Да как тебе вообще в голову это пришло?! Показывай все, немедленно, — рассвирепевший отец тогда грубо саданул по столу, краснея и хмурясь так сильно, словно я совершила самый ужасный проступок в мире. И я его все-таки совершила. Я пренебрегла своей безопасностью. Именно это он повторял мне отчаянно часто: думать о своей безопасности всегда и везде, потому что я красавица в маму, за мной будут ухлестывать, за меня будут сражаться, ведь я роковая красотка. Но я не хотела становиться никакой роковой красоткой, я хотела быть просто Светой, учиться и стать как моя мама — переводчиком.

Телефон тогда перекочевал к отцу, с каждой секундой он начинал бледнеть, а потом громко выругался и даже несмотря на отчаянные попытки мамы хоть немного сменить гнев на милость, в очередной раз закричал:

—Как ты могла пренебречь своей безопасностью?!

—Рус, ты делаешь только хуже, прекрати, — заламывая руки, шептала мать, тоже покрываясь десятым потом. В ее глаза стоял сущий ужас, он подошла ко мне и крепко обняла.

—Василиса, как прекратить?! Ты что мне прикажешь делать? Месяц прошел, она только сейчас заявила мне, что какой-то уебок дрочит на ее фотки и пугает мою дочь, третирует ее. Да как я, блять, должен быть спокоен?! Как?

Дернувшись, мать закрыла меня собой, успокоительно поглаживая по спине. Я плакала без остановки, потому что страшно, потому что обидно и потому что я не знала, что делать дальше.

Я ведь так хотела верить, что это — просто чья-то глупая шутка, но никаких надежд не оставалось. В глазах отца бушевала ярость, он достал коньяк, сигарету, и прямо при маме закурил, а потом выпил целую рюмку, разливая пару капель на стол.

Мама бросила на него колкий взгляд, в нашей семье никто не курил, потому что наша мама не переносила запаха, и потому что это вредно и вызывает рак.

—Давай сейчас не режь меня своей грубой нежностью. Я иначе не успокоюсь, — бросил он тогда ей немного резко. Может я впервые услышала такой тон. Вообще впервые на моих глазах разгорался скандал, причиной которому стала я.

Спустя пару минут, отец потушил сигарету двумя пальцами, подошел к нам и обнял, молча и при этом так сильно, что плакать захотелось в разы сильнее.

—Рассказывай все, как было. С кем встречалась, кого обидела, кого отшила. Мне нужны все гребанные подробности. Кто за тобой уплетается или, не дай бог, к кому ты проявила благосклонность. Все детали.

Вот только я не проявляла ни к кому благосклонность и никого не отшивала. Наверное, мне хватило той ситуации, когда единственного парня от меня развернули на сто восемьдесят градусов, придав ему ускорения. А я ведь так хотела просто попытаться проявить эту благосклонность хоть к кому-то, кто подходил бы мне больше самого неподходящего кандидата. Ведь у нас с ним — огромная пропасть на двоих, к ней если приблизиться — можно и шею свернуть.

Глава 3

Я вздрагиваю и тяжело вздыхаю, пока сажусь в машину отца, за рулем которой его личный водитель. Моя машина мне временно противопоказана, хотя водить я так люблю…Немного грустно, но я бы и сама не села сейчас — от недосыпа я невнимательна.

Вздрагиваю, когда неосознанно жду блокировки центрального замка, и только после этого удается выдохнуть покалывающий легкие воздух. После универа я теперь еду к родителям, это — четкий и бескомпромиссный приказ отца. Обжаловать этот приговор никак нельзя, потому что теперь я и сама понимаю его логичность.