Измена. Новая жизнь (СИ) - Тэя Татьяна. Страница 27

— Ну что, готова? — спрашивает, когда садимся в машину.

— Да, поехали.

На дворе уже конец апреля, погода резво берёт своё. Из тёплых пуховиков мы быстро впрыгнули в лёгкие куртки, а в иные дни и вовсе обходимся без них. Весна витает в воздухе, голубое небо радует, единственное что — зелени не хватает, но знаю, скоро всё изменится.

Как и моя жизнь в эту весну сделала такой конкретный кульбит.

У нас сегодня просмотр квартир. Целых четыре адреса. Все в том же районе, где я жила с Артёмом. Он широким жестом, не без помощи суда, оставил нам с Алисой квартиру, а так же возместил сумму первоначального взноса с родительской стороны.

Больше мне от него ничего не надо. Переоформление документов на собственность и счетов ещё идёт. Я избавляюсь от бывшего мужа и от груза финансовой ответственности, которую он возложил на меня.

Суды в самом разгаре, работы Артём лишился и светит ему условная уголовка, что означает — с карьерой юриста у него покончено. Я так подозреваю, по окончанию тяжб он планирует свалить из города. Это самый лучший вариант.

Тогда, возможно, я и решусь вернуться в наше бывшее жильё. Продавать квартиру мне вовсе не хочется, но и жить там сейчас не могу.

Мы смотрим две однокомнатных и просторную студию. Последнюю я всё-таки отметаю, а вот квартиры — вполне себе милые и комфортные, но дома — так себе. Не новые. Один — старый «корабль», другой — застройка начала нулевых.

— Когда столько времени прожил в новостройке, сложно менять район и дом на старый, — вздыхаю, когда возвращаемся к Никите.

— А моя квартира в старом-престаром, можно даже сказать, древнем доме, как тебе?

— Это совсем другое, — искренне говорю я. — Ощущается иначе. Ты прямо сравнил конуру с хоромами, — посмеиваюсь, подразумевая под конурой квартиры с кухней в пять метров.

Но ведь люди в них живут, и я так жила. В родительской квартире тоже метраж не ах. Ничего, привыкну, я умею адаптироваться к обстоятельствам.

Это я так себя успокаиваю.

— Совсем не понимаю, зачем тебе куда-то переезжать? Живите у меня.

— Угу, — киваю, даже уже не реагируя.

Этот разговор у нас возникает регулярно.

Самое ужасное, мне очень хочется согласиться, только вот позволить себе такой роскоши не могу.

— Что это? — указываю на коробки в углу.

В квартире мы одни. Алиска ещё в школе. Её кошмары постепенно сходят на нет. В этом большая заслуга Никиты. То, что он привлёк источник проблем в лице Артёма к терапии, сыграло в огромный плюс.

— На работу твою съездил, вещи забрал.

— Ой, мы же вместе договаривались.

— Да я рядом был, заехать вот решил, — улыбается он. — С Ириной Семёновной твоей поболтал. Ты знаешь, кажется, она готова передумать и взять тебя обратно на постоянный контракт.

У меня вырывается нервный смешок.

— Ты ей что, судом пригрозил?

— С чего ты взяла?

— Руку выкрутил? — вспоминаю, как он умело уделал Артёма.

— Это не мои методы. По крайней мере, не по отношению к женщинам и не регулярные. Она просто здравомыслящий профессионал и не хочет терять такого ценного сотрудника, как ты.

От последних слов мне ещё смешнее.

Никита подходит, чтобы обнять меня за талию и многозначительно приподнять бровь.

Один бог знает, чего он ей наговорил.

— Не уверена, что готова вернуться.

— Ну ты подумай, место за тобой сохранят, если что.

— Даже так? Ты волшебник.

— Нет… всего лишь психолог.

— Очень хороший, замечу, — проводу ладонями по его груди и вздыхаю. — Супер-герой… все мои проблемы решил.

— Ну какой из меня герой, Света? Тем более, супер? — усмехается Никита. — Я простой мужчина.

— Непростой.

Усмешка медленно перетекает в ухмылку, когда он кладёт ладони мне на бёдра и двигает к себе.

— Простой мужчина с простыми желаниями, — шепчет многозначительно и наклоняется, чтобы затяжным поцелуем коснуться шеи.

Я ахаю и выгибаюсь. Мне и щекотно, и приятно, и хочется большего. Между ног врубается пульс, а в животе вспархивают пресловутые бабочки. Мне хочется вжаться в него со всей силы, Никита это чувствует и обнимает крепче.

— Ты дрожишь, — прикусывает мочку уха. — И я хочу тебя ещё сильнее.

Горячий шёпот вызывает волну жара между ног. Эти его «хочу тебя» сводят с ума.

Я то ли смеюсь, то ли возмущаюсь.

— Хватит шутить! Мне не смешно!

— Мне тоже.

Он хватает меня за бёдра и рывком подсаживает на себя.

— И кто сказал, что я шучу?

Успеваю лишь ойкнуть разок.

А потом ещё… когда спиной впечатываюсь в стену. Дополнительная опора нам не помешает.

Мы целуемся, и в этот раз я совсем не возражаю, когда ладони Никиты скользят по голым бокам, пробираясь под бюстгальтер, чтобы накрыть и сжать грудь.

Запрокидываю голову и делаю серию коротких вздохов. Не хватает кислорода. И сил оттолкнуть Никиту тоже не хватает. Менделеев решил перейти в решительное контрнаступление, чтобы убедить меня никуда не съезжать.

Да… это станет весомым аргументом за!

— Что такое, Света? — улавливает он изменения моего настроения.

Зарываюсь пальцами в жёсткие волосы, смотрю в самые серые глаза на свете и честно признаюсь:

— Не знаю, боюсь немного.

Это ценно, что с Никитой можно говорить откровенно, не опасаясь насмешек или злой иронии. Он, конечно, часто подшучивает, но по-доброму.

— Меня?

— Нет… того, что дальше.

— А помнится ты решительнее была, когда сама меня поцеловала.

— Ты теперь будешь мне постоянно это припоминать.

— Конечно, и внукам расскажу. Самое моё любимое воспоминание. Круче только, как ты на меня в аэропорту запрыгнула.

— В-внукам? — в шоке смотрю на него. Так далеко мы в разговорах не заходили. — Это юмор такой? И потом, я на тебя не прыгала!

Мой вопрос остаётся без ответа. Наши губы всё ближе. Мы снова целуемся. А потом, сама не помню как, оказываемся в спальне. На большой комфортной кровати. Катаемся по ней, срывая друг с друга одежду.

И как приятно позже… после… лежать под боком у Никиты, в его объятьях. Чувствовать, как губы оставляют дорожку мягких поцелуев на чувствительной коже шеи и ниже — по позвоночнику.

— Надеюсь, вопрос с переездом отпал? — шепчет он мне на ухо. — Не уезжай, без тебя мне станет совсем плохо. Как я без твоих завтраков? Без наших разговоров? Так приятно возвращаться не в пустую квартиру, а к тебе и Алисе.

То, что он объединяет нас с дочерью, то что принял её, не как пациентку, а как моего ребёнка, подкупает. Алисе он тоже нравится, ей легко с ним. Это его «не уезжай» и «совсем плохо без тебя» — тоже, наверное, что-то значат?

Я боюсь произнести слово «любовь», я пока не готова даже самой себе признаться в глубоких чувствах к Никите, а вот у него, кажется, с этим никаких проблем.

— Не уезжай, — снова шепчет он. — Ты нужна мне.

Правильно ли это, бросаться из отношений в отношения?

Возможно, мне необходима пауза.

«Что бы что?» — интересуется внутренний голос.

«Что бы всё обдумать», — отвечаю ему.

«А ты разве не всё обдумала? Пауза ведь может затянуться».

Переплетаю наши пальцы и легонько сжимаю руку Никиты. Моя узкая и маленькая тонет в его большой надёжной ладони. Делаю глубокий вдох, прежде чем признаться: и ему, и самой себе.

— Ты тоже нужен мне.

Очень-очень, — добавляю про себя.

Никита аккуратно разворачивает меня к себе лицом, и я укладываю голову ему на грудь. Зажмуриваюсь, потому что чувств и эмоций так много, что кажется, ещё секунда и меня ими снесёт.

Так странно, ещё недавно ощущала себя самым несчастным человеком на земле, а теперь всё переменилось. Теплота и солнечный свет будто заполняют меня изнутри. Я снова дышу. И хочу жить. Хочу любить и быть любимой.

Темней всего перед рассветом. Так говорят. Моя ночь позади. Дальше только новая жизнь. Она будет счастливой. Я так решила. Нет. Я так чувствую.