Давным-давно… – 1. Обрести себя - Леванова Марина. Страница 11

Вилисия же не отводила пристального взгляда от главы академии до тех пор, пока он не скрылся за дверью маленькой комнатки, куда её неосознанно вдруг потянуло, как только она переступила порог лазарета. Перевела вопрошающий взгляд на Лодара, пытливо изучила его лицо. Юноша в ответ лишь пожал плечами, съезжая вниз и удобно устраиваясь на подушках, и блаженно расслабился.

Первое, что бросилось в глаза, как только Инарион переступил порог палаты, это взволнованное и усталое лицо всегда такой спокойной и уравновешенной Шельги Араи, полновластной хозяйки целебного крыла больничного комплекса и старшего декана факультета Целительства и врачевания. Самые лучшие её ученики беспомощно разводили руками и яростно спорили между собой, в то время как она собственноручно обрабатывала остро пахнущим травяным настоем раны на спине ребёнка и накладывала повязки с целебным бальзамом. Казалось, она была полностью поглощена своим занятием, но стоило Цитариусу переступить порог маленькой палаты, как целительница, не оборачиваясь, заговорила, заставляя всех замолчать одним лишь звуком своего голоса.

– Оставьте нас, – скомандовала она и терпеливо дождалась, когда последний из её учеников выйдет из палаты. – Мне очень жаль, – в голосе слышались печаль и сожаление, – но надежды мало. Ребёнок в таком плачевном состоянии, – она покачала головой, бережно переворачивая своего пациента на бок. – Посмотри на эти раны. – Обернулась и подняла на него свои невидящие глаза. – Это дитя запороли почти насмерть, раны загноились, а теперь ещё и свежие повреждения. И посмотри на её волосы. – Шельга удручённо покачала головой. – Даже не хочу думать, почему она такое с собой сотворила, или же за что это сделали с ней, – она недовольно сморщила нос. – Однако, если бы она не была столь слаба физически, я могла бы с уверенностью сказать, что у неё есть шанс на выздоровление.

Цитариус при этих словах непроизвольно передёрнул плечами, приблизился к кровати и наклонился над ребёнком. Какое‐то время внимательно изучал раны на спине. «Ничего страшного, воздействие целебных трав вместе с магией не оставят и следа от этих повреждений». Очень аккуратно перевернул тело и ухватился руками за край стола, чтобы не упасть, настолько поразил его вид ребёнка. Ему пришлось приложить немалое усилие, чтобы не выказать своего гнева. То, что сделали с ребёнком, было просто чудовищно. Он не мог заставить себя отвести взгляд от пушистых огненно‐золотистых ресниц, ярко выделяющихся на перепачканном грязью лице. Словно догадавшись, о чём он думает, Шельга наклонилась и оттёрла влажной холстиной грязь с лица ребёнка. Цитариус наклонился ещё ниже.

– Ты ведь это тоже чувствуешь, да? – Он выпрямился и вопросительно посмотрел на Шельгу Араи. – Даже твои бальзамы и травяные примочки не смогли забить её запах. – Целительница едва заметно улыбнулась. – И эта странная двойственность её ауры – Тьма и Свет, вместе. Удивительно, легенды говорят, давным‐давно, до Великой Битвы, такое можно было наблюдать у каждого, – он перевёл изумлённый взгляд на ребёнка. Не услышав ответа на свой вопрос‐предположение, поднял голову и посмотрел в лицо целительнице: – Что это? Снова свобода выбора?! – Цитариус нахмурился. – Ребёнок точно без сознания?

– При таких внутренних и внешних повреждениях нет никаких сомнений. Я вообще не понимаю, как он до сих пор жив. Старым ранам уже больше недели, они загноились, а вот это, – она указала рукой на обширную гематому в области груди, – указывает на внутреннее кровотечение. Видно, был сильный удар. Ко всему этому множественные переломы рёбер, перелом запястья левой руки, две рваные раны в области бедра правой ноги, – она снова удручённо покачала головой. – Не пациент, а сплошная огромная рана.

– Надо всё равно попробовать. Я помогу, – Цитариус ободряюще улыбнулся целительнице и вздрогнул, услышав за спиной голос Вилисии.

– Я тоже помогу.

Цитариус удивлённо оглянулся. Когда она успела войти, никто не заметил. Эльфийка лишь развела руками:

– И даже не спрашивай меня о мотивах. Сама удивлена не меньше вашего.

За её спиной выросла тень Адагелия Оторонталия. Цитариус перевёл вопрошающий взгляд на друга, тот в ответ лишь молча кивнул.

Мгновение они оценивающе рассматривали друг друга, затем, не сговариваясь, воодушевлённые лишь своей решимостью вернуть к жизни это странное дитя, начали стремительно действовать. Шельга Араи и Вилисия отправились подготавливать комнату для предстоящего лечения, Адагелий исчез из палаты, чтобы накрыть больных пологом сна, а Цитариус тем времен бережно спеленал ребёнка и поднял на руки. Найдёныш вздрогнул, по его телу прошла судорога. Руки ректора прижали лёгкое тело к груди.

– Держись, малыш! – тихо попросил Цитариус, ни на что особо не надеясь, и быстрым шагом направился в палату, где его уже с нетерпением ждали.

Глава 6

Всё, что ни делается в этом мире, делается к чему‐то… или кем‐то

Сквозь закрытые веки пробивался дневной свет. В воздухе витали пряные ароматы лечебных трав. Вдалеке звучали приглушённые голоса, а рядом кто‐то мерно дышал и, судя по характерному монотонному звуку, что‐то упорно толок. Веки вздрогнули и с неохотой приоткрылись. Воцарилась тишина. Девочка первым делом перевела взгляд туда, откуда шёл звук, зная уже по опыту: опасность там, где особенно шумно. Рядом с её кроватью сидела женщина, о чём свидетельствовали узкие, изящные кисти рук, кольца на пальцах и одежда из шёлковой ткани. Она замерла и повернулась в сторону девочки, поставила на столик каменную ступку, в которой только что растирала травы. Робея, девочка осторожно подняла глаза. Встретилась взглядом с незнакомкой. Вздрогнула. Испугалась своей бестактности и почувствовала, что невольно краснеет. Она успела рассмотреть женщину. Строгая причёска, тонкие, красивые черты лица и невидящие глаза, затянутые белой пеленой, в которых полностью отсутствовал зрачок. При этом не было ощущения, что женщина не видит. Она грустно улыбнулась и тихо проговорила:

– Не надо смущаться. За долгие годы жизни я уже успела привыкнуть к такой реакции. – Подалась вперёд, пощупала лоб пациентки, удовлетворённо кивнула. – Ну? Как мы сегодня себя чувствуем? – Тепло улыбнулась, заметив приоткрытый рот и удивлённо распахнутые глаза ребёнка. – Меня зовут Шельга Араи, я здесь что‐то вроде целителя. – Она совершенно не по‐взрослому сморщила нос, усмехнулась каким‐то своим мыслям и уже более серьёзно посмотрела на ребёнка: – Всё хорошо, здесь ты в безопасности. – Подошла к двери, приоткрыла её: – Геля, пошли кого‐нибудь к Цитариусу сообщить, что наш найдёныш очнулся. – Вдалеке прозвучал многоголосный изумлённый возглас. Торопливый топот множества ног приближался к палате.

«Здесь – это где?» Девочка непроизвольно сжалась и попыталась спрятаться с головой под одеяло. Женщина, заметив движение, тут же перевела взгляд на неё.

– Я ведь сказала, беспокоиться не о чем. – Она принялась заботливо расправлять складки на одеяле, вытаскивая поочерёдно из сведённых судорогой пальцев края материи, между делом поправила подушки и ласково пригладила растрёпанные волосы. – Вот так уже гораздо лучше.

В противовес её словам вихор непослушных волнистых волос тут же вернулся в прежнее положение, топорщась пружинистыми кудряшками во все стороны. Целительница нахмурилась: «Надо будет что-то сделать с её волосами. Это же просто безобразие!»

В палату заходили незнакомые люди, кто‐то – считая своим долгом засвидетельствовать почтение выздоравливающей больной, а кто‐то лишь затем, чтобы удовлетворить нездоровое любопытство. В итоге в тесном помещении народа набилось столько, что уже не было возможности свободно вздохнуть. Дети, подростки, юноши и девушки с неприкрытым любопытством разглядывали её, как какую‐то неведомую зверушку.

«Что происходит? Где я?»

Она перевела взгляд на дверной проём: там толпилось не меньше народа, жаждущего зрелищ. «Это всего лишь плохой сон». Она в ужасе оглядывалась, переводя взгляд с одного незнакомого лица на другое. Задержалась на белых глазах незнакомки и на мгновение крепко зажмурилась. «Надо просто попытаться проснуться». С силой ущипнула себя. Тихо застонала. Удивлённо распахнула глаза и от увиденной реальности снова попыталась залезть с головой под одеяло. «Я больше не могу! Если сейчас это всё не прекратится, я закричу!» Положение спас величественный голос, прозвучавший откуда-то из коридора, но при этом услышанный всеми.