Давным-давно… – 1. Обрести себя - Леванова Марина. Страница 13

Шельга Араи, целительница, маг, дочь могущественного друида Алакора не просто знала такую историю, а была одной их тех, кто отчаянно и безнадёжно любил такого представителя Тьмы, являясь ярким представителем другой стороны – Света.

***

Джим Ветерн беспокойно теребила край одеяла и посматривала на входную дверь. На мгновение накатило необъяснимое чувство тревоги.

«Нет никакого повода для беспокойства. Такие добрые люди просто не могут быть плохими! А значит, определённо есть чему порадоваться!»

Глава 7

Любые порывы души – это всего лишь порывы, и иногда они правильные, а иногда – нет

«И вовсе нечему здесь радоваться!»

Джим Ветерн стояла с потерянным видом посреди просторного холла и тоскливо взирала на снующих вокруг с деловым видом учеников. Все куда‐то спешили, все были чем‐то озабочены, у всех были свои неотложные дела, а самое главное – все свободно ориентировались в этих бесконечных корпусах, коридорах, этажах, переходах, классах, аудиториях. Будь они неладны. Вот уже месяц как она посещала занятия, точнее, она пыталась их посещать. Ни одна лекция для неё ещё не началась вовремя, а это значит, каждый раз выговор от очередного преподавателя, дружные насмешки от всего класса и постоянное недосыпание в попытке восполнить в ночное время (когда все нормальные ученики спят и набираются сил) недостающие знания. И даже не это самое трудное. Сложно было найти свободный учебник, по которому в данный момент никто бы не занимался, а с учётом того, что приходилось блуждать в чужом, незнакомом ей корпусе, такое, казалось бы, незначительное действие становилось просто невыполнимым.

За всё время пребывания в стенах академии ей удалось запомнить лишь два маршрута, и при этом очень хорошо, почти с закрытыми глазами. Это дорога в столовую и – более‐менее – дорога к своей комнате. К слову сказать, комната, в которой она сейчас жила, была уже третьей по счёту. Как‐то с самого начала не удалось найти общий язык с соседкой первой комнаты, а следом – и с хозяйкой второй.

Первой оказалась красноволосая хрупкая девочка с правильными чертами лица, изящными манерами и кучей всевозможных родственников, тоже учащихся на данный момент в академии. Звали её Алисией. Скромная, молчаливая, её не было ни слышно, ни видно, и со временем девочки наверняка смогли бы найти общий язык. Однако из-за странной внешности подселённой соседки и непонятного запаха именно родственники Алисии поспособствовали скорому переводу Джим в другую комнату.

Вторая девочка, Дориана, мужеподобная и вечно недовольная великанша (хотя, может, такой она казалось только Джим с её небольшим ростом), не стала даже вникать, к какому полу относится сей лохматый индивидуум, притащившийся в её комнату и бесцеремонно посягнувший на её территорию, просто вытолкала её взашей, и всё. Правда, потом она закатила истерику с привлечением своих не менее влиятельных родственников, в ультимативной форме напомнив, что ей было обещано единоличное пользование данным помещением. С ней‐то Джим уж наверняка никогда не смогла бы поладить, потому что невозможно доверять тому, кого боишься до демонов, а именно это чувство возникало каждый раз, когда она случайно сталкивалась с Дорианой в коридорах, классах, столовой.

Вот так и вышло, что Джим теперь жила одна в маленькой комнатке на третьем этаже, в крыле обслуживающего персонала вспомогательного корпуса Б. Что значит «вспомогательный корпус Б», она так и не смогла выяснить. Поначалу было трудновато бегать в отдалённый корпус по крутой лестнице несколько раз на дню, но со временем она перестала замечать эти трудности. На лестничных пролётах она часто сталкивалась с этим самым обслуживающим персоналом, поначалу чуралась их, потом стала узнавать, а дальше так и вовсе приветливо здороваться и помогать. Она никогда не могла равнодушно пройти мимо человека (в основном, правда, вовсе не человека), нагруженного и едва бредущего по узким крутым ступенькам. Сначала предлагала помощь, а потом уже просто выхватывала из рук корзину, сумку или же просто стопку отглаженного белья и бежала наверх или вниз. Для неё это было не трудно, а кому помогала – приятно.

Для Джим стало полной неожиданностью, что в академии практически все считали, будто она мальчик. Что тому явилось причиной, неизвестно, а что‐то кому‐то объяснять или доказывать не было никакого желания. Может, необычное имя, но ей не виделось в нём ничего необычного, а может, и слишком короткая для девочки стрижка. Но она не могла даже представить себя с длинными волосами и почему‐то каждый раз холодела от ужаса, пытаясь вспомнить, какая причёска была у неё раньше. От целительницы она узнала, что волосы обрезают лишь в двух случаях: когда скорбят по близкому человеку или же когда смертельно больны. Был вроде бы и третий вариант, но о нём Шельга не захотела рассказывать, сердито поджав губы и коротко бросив: «А это тебе знать не надо». «Может, я как раз и потеряла близкого, родного человека, потеряла и напрочь забыла об этом, и сейчас живу себе дальше, ни о чём не тревожась. Или ещё хуже – я как раз тот самый третий случай, о котором даже сказать вслух не хотят», – так рассуждала Джим.

Она запустила всю пятерню в волосы и сильно их потянула, пытаясь пригладить, обвела внимательным взглядом холл, медленно, но верно пустеющий, в надежде увидеть хоть одно знакомое лицо со своего факультета, рассчитывая незаметно пристроиться за ним и так попасть на следующий урок. Она снова непроизвольно пригладила непослушные пряди. Бесполезно: волосы сияющим золотым нимбом встопорщились вокруг головы, не желая укладываться. Джим нахмурилась, провожая унылым взглядом двух весело щебечущих незнакомых девушек. «Конечно, пока я добираюсь сюда из своего корпуса, уже все знакомцы разбегаются по классам».

Джим проследила взглядом за пожилым грузным мужчиной, который, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, прошёл мимо неё. «Да это же… ммм… как его там… преподаватель по естествознанию! А у меня как раз сейчас его предмет. Вот удача!» Не раздумывая, она побежала следом. Главное теперь – не потерять его из виду. Она бегом завернула за угол и в кого-то врезалась. Книги и письменные принадлежности разлетелись по полу в разные стороны, а сама она со всего маху приложилась пятой точкой об пол. Медленно подняла глаза и замерла. Перед ней стоял будущий выпускник академии с синими (самыми почётными) нашивками Ночного патруля на правом рукаве серебристого пиджака факультета магов‐менталистов.

Юноша наклонился к ней и ухватил за воротник форменного пиджака. Отметил про себя, что пиджак без каких‐либо опознавательных знаков и нашивок (такой был у только начинающих своё обучение адептов‐первокурсников), встряхнул её и поставил на ноги перед собой. Потянул носом воздух, прищурился и неожиданно спросил:

– Я тебя знаю?

В ответ Джим усиленно замотала головой, глядя за его плечо в надежде ещё увидеть ковыляющего преподавателя естествознания. Коридор был пуст.

– Наверное, мы всё же встречались!

Джим могла поклясться, что на мгновение зрачки у стоявшего напротив студента стали вертикальными, узкими, и он снова беззастенчиво потянул носом.

– Определённо, мы где‐то раньше уже встречались. Я не могу ошибаться.

Все были осведомлены о том, что в Рутонской академии может учиться представитель любой расы, и Джим не была исключением, но увидев зрачки старшекурсника, она невольно вздрогнула, отступила на шаг и начала оглядываться.

– Ты чего такой дёрганый? – Парень поднял с пола её сумку и сам начал складывать в неё книги с тетрадями. Потом задумчиво проговорил: – И всё же, почему мне так знаком твой запах?

Джим наклонилась и быстро подобрала остальные свои вещи и письменные принадлежности. Выхватила из рук студента сумку, беспорядочно запихнула всё туда и закинула на плечо. Благодарно кивнула и попыталась обойти его. Но парень ухватил её за плечо и развернул лицом к себе.

– Слышь, пацан, ты что, глухонемой, что ли? – Джим снова отрицательно замотала головой. – Тогда что? – уже сердито спросил он.