Наследница мага смерти. Лорд Хаоса (СИ) - Сотер Таис. Страница 83

Отец, поддавшийся моим заверениям о том, что я справлюсь. Сейчас он, наверное, корит себя за моё исчезновение. Папа всегда был склонен брать на себя вину за чужие ошибки. Дед, которому нельзя волноваться. Что с ним будет, когда он узнает, что его наследница не оправдала надежд? Эрик, пропавший в Пустошах Гэлин, даже Бергель. Мой отряд. Я подвела их всех.

Но больше всего я подвела Хеля. Я обещала ему быть осторожной. Я обещала не оставлять его одного. Но едва ли мы теперь когда-либо встретимся.

Хель сильный. Он справится. Пустынник прожил тысячу лет и проживёт ещё столько же, если не больше. А что я? Я арэнаи, и наши жизни слишком коротки и мимолётны, чтобы за них цепляться.

– Но я же не собираюсь умирать, – прошептала я в ночную тьму. – Так почему я чувствую, что моё время утекает сквозь пальцы?

Сон мой впервые за долгое время не сопровождался причудливыми и пугающими сновидениями. Но и не приносил отдохновение. Это место, этот неправильный, слабый Источник, высушивали меня.

А утром я опять почувствовала пульсирующую боль в шее, и потратила уже несколько часов, чтобы унять её. Чтобы затем вновь свалиться в постель от бессилия, под навязчивым присмотром вызванного испуганными служанками целителя. И так день за днём. Я видела только Гиваргиса, слуг, и иногда забегавшего Лиазара. Ни Велора, ни Джареда, ни даже Адиеля Зикрахена. Такова стала моя жизнь. Непрекращающаяся борьба с болью, одиночеством, страхом и чувством приближающегося и неминуемого конца.

Шла вторая неделя моего пребывания в Гарме. Неудивительно, что появление Консула Велора я встретила почти с облегчением, надеясь, что моя судьба наконец решится.

Глава 38

Был ли в этом виноват эйсор, близость к умирающему Источнику или ситуация полного неведения, в которой я оказалось, но состояние моё к пятнадцатому дню пребывания в Гарме можно было назвать удручающим. Я как будто бы впала в эмоциональную кому. Ни мыслей, ни желаний, лишь только бесконечная усталость, сковавшая мою душу.

Дни проходили однообразно. Вставала утром, умывалась, ела, и снова ложилась. К полудню я управлялась с эйсором, а точнее, с болезненными ощущениями от него. Головная боль от ментального паразита не становились меньше, как Гиваргис мне обещал, а даже стала ещё более изощрённее и мучительнее. Когда боль немного угасала, я позволяла себе немного размяться, хотя мои нынешние тренировки были лишь тенью прошлых. Но сиденье в четырёх стенах едва ли вообще настраивало на физическую активность, так что я обычно достаточно быстро возвращалась в кровать.

Обычно, когда я хандрила дома, я садилась на подоконник, брала бутылку красного вина и тарелочку с шоколадом, и наблюдала из окна за прохожими. Иногда ко мне присоединялся и кот, ложа тяжёлую голову мне на колени и басовито мурча. Здесь же я не могла позволить себе и этого.

Я садилась в кресло, клала себе на колени книгу, открытую уже какой день на одной и той же странице, и смотрела на пустую стену. Читать в таком душевном состоянии я была не способна. Иногда кто-то приходил – Гиваргис или Лиазар Астенари, развлекая меня шахматами или лёгкой беседой, но всё реже участвовала в них, скоро совсем перестав замечать своих гостей.

Иногда, когда мои глаза уставали, я закрывала их, не засыпая, но оставаясь всё в том же оцепенении. В один из таких моментов ко мне и пришёл гость.

Звук отпираемого замка, щелчок двери и лёгкая поступь, скрип кресла напротив. И запах горького миндаля и ржавого железа. Незнакомый запах. Напряглась, но так и не открыла глаза, даже когда ощутила сквозь сомкнутые веки тень, упавшую на меня и пристальный взгляд – неприятный, пачкающий. Странно, но при этом самого человека я не чувствую, хотя должна. Какой-никакой, а я всё-таки менталист. А сейчас кажется, что напротив не человек, и даже не зверь... а дышащая, смотрящая на меня пустота.

А затем эта пустота меня коснулась – вполне реально. Подушечки пальцев, на ощупь очень мягкие, дотронулись до моего лица, заставляя меня громко и испуганно вздохнуть. Но не открыть глаза. Почему-то мне страшно увидеть того, кто пришёл.

Отстранилась, насколько это возможно, болезненно морщась, но сидящий напротив меня продолжил изучать моё лицо лёгкими касаниями. Щеки, линия скул, изломанные арки бровей, переносица. Когда он дошёл губ, это стало слишком невыносимым, слишком личным, и остатки невозмутимости разбились осколками. Распахнула глаза, с яростью глядя на потревожившего мой покой, но чужие руки почему-то не убрала. Как-будто его право касаться меня совершенно неоспоримо.

Велор Рейвен, древний маг, так сильно напоминающий мне дракона. Нет, даже не на дракона, ведь эти существа мифичны и прекрасны. Велор же реален и чудовищен. Или, если вам угодно, чудовищно реален и реально чудовищен. Что же, тогда понятно, почему моё чутьё менталиста отказало – чтобы защитить мой разум, ведь почувствовать такое... такого, слишком большое испытание для него. Странно, что этот человек мой родич – хрупкий, экзотично-красивый. Расхождение между тем, что видят глаза и что говорят чувства, оставляет ощущение обмана. Не похожий ни на одного из тех, кого я видела. Мой прадед и правитель великого государства.

А пальцы он всё же убрал. Не сразу, но убрал.

– Любопытно, те арэнаи, которых я знал когда-то, реагировали на тактильный контакт иначе.

Ага, отгрызали нахалам руку по локоть.

– У меня эйсор, – напомнила я.

– Это не слишком тугой поводок, – возразил Консул. – Он не должен блокировать инстинкты самозащиты, только не у боевого мага.

Молча пожала плечами. Пусть говорит, что хочет, лишь бы он ушёл. Щёку внезапно обожгла пощёчина, скорее унизительная, чем болезненная.

Роняя кресло, вскочила, и за одно мгновение оказалась в другой части комнаты, где наглый маг меня не достанет.

– Уже лучше, – усмехнулся Консул. – Но всё ещё не пытаешься защищаться. Возможно, дело не в эйсоре, милая.

– А в чём же?

– У меня две версии, которые, в принципе, обе могут быть истинными одновременно. Как потенциальный противник, я настолько превосхожу силой и умением тебя, что инстинкты подсказывают тебе не сражаться со мной, а подчиняться, если непосредственной угрозе жизни нет, или бежать. Что ты и продемонстрировала.

– А вторая версия?

– Узы крови. Вы, арэнаи, весьма сдвинуты на клановой иерархии, а так как я являюсь твоим предком, то моё право... распоряжаться тобой, обучать тебя, в том числе и с применением физического насилия, почти неоспоримо.

Я поморщилась. Не знаю, что там с его превосходством, как противника, но по поводу иерархии он прав. И не то, что в нас это вбивали силой, скорее, мы с этим родились. Но мы действительно не можем полноценно сражаться против своих сородичей, и чем больше разница в возрасте, тем сложнее. Если с Эриком я вполне могла поучаствовать в тренировочном бою, и даже отвесить ему профилактических оплеух за его дурость, то когда мой отец пытался меня тренировать, я просто не могла полноценно дать ему отпор. Рука не поднималась. Впрочем, и у старших сородичей по поводу младших членов семьи были свои заморочки. Для этого и существовали наставники – учителя, которым не мешало кровное родство. Но... сказала это вслух:

– Ты не часть моей семьи, ты даже не боевой маг.

– Нет, я некромаг, – безмятежно улыбнулся Рейвен. – А ты мой потомок. Неужели думала, на тебя это не наложит некоторых обязательств?

– Что-то Танара не отличалась дочерней почтительностью, – дерзко заметила я.

– Она шаноэ, это другое. Тебе же полноценной ведьмой не стать.

– Почему это?

Села на кровать. Ноги всё ещё не слишком держат, а перед Консулом свою слабость скрывать нет смысла. Пусть видит, до чего довёл здоровую молодую арэнаи!

– Потому что здесь важнее не наследственность, а обучение, притом в определённом возрасте. Твоё же было начато, но не закончено, а теперь ты слишком взрослая для этого. Да и родственную связь же это между нами не перекрывает.