Тени старого мира (СИ) - Демин Игорь. Страница 10
Результат его удовлетворил. Состояние Суркова не ухудшалось.
— Тело его мертво, — во взгляде подполковника не было равнодушия, но не было и скорби, — память о нем будет навсегда вписано в летописи Гранитного. И когда его место займет новый Сын Гранитного, он будет знать, что его предшественник был героем.
— Он еще жив! Его сердце еще бьется! — Рины с каждым словом подполковника все больше злилась. — Он служил вам, и вы обязаны попытаться его спасти.
— Это яд патриарха. С ним не может справиться даже гррахская пыль, что живет в нашей крови.
— Он ваш солдат!
Начавший было измерять комнату шагами Кремнев остановился у стола и сжал его край пальцами так, что костяшки побелели.
— Я не могу ему помочь. Если бы у нас были ресурсы, я бы не послал вас драться со святителями с поддержкой всего одного ствола. Вы совершили невозможное. Караваны продолжат свободное движение по перевалу. Сейчас нам это очень важно. До большой битвы осталось всего девять дней, но даже на это я не мог выделить людей.
— То есть способ все-таки есть? — Босому показалось, что подполковник что-то недоговаривает, как будто хочет сказать, но не решается.
— Есть. Но спасти ему можете только вы.
Залитая ливнем тропа вела через лес и реку к Любавинскому хутору. Там, по словам Кремнева, жила старуха-травница, способная иногда творить настоящие чудеса.
«У нее нет ни пыли в крови, ни технологий прошлого, — Кремнев рассказывал, одновременно прокладывая на карте маршрут, — но она чувствует любую травку, цветок и листочек на дереве и все применяет в дело. Местные чтят ее, хотя и боятся, считая колдуньей».
«Почему же вы просто не возьмете у нее то, что помогает от яда патриарха?»
«Все не так просто, как может показаться. Ты все узнаешь на месте».
Для Суркова на ремонтной базе соорудили удобные и прочные носилки, такие, чтобы их можно было держать только с одной стороны и тащить волоком. Тягловой силой служила Ласка, но в сложных каменистых местах ее сменял Босой, или они тащили носилки вместе — рысь спереди, а он сзади.
— Не заблудиться бы, — Рина все время обеспокоенно оглядывалась по сторонам.
Тропа шла между высоких мачтовых сосен. В обычную ночь, когда хорошо просматривается небо, потеряться на ней непросто. Но из-за низких темных туч и проливного дождя прозрачность соснового леса играла с путниками злую шутку: не было видно ни спасительного просвета между верхушек, ни натоптанной колеи. Все слилось в одну сплошную распутицу, и небесную, и земную.
По дороге от подземелий Дуста к форпосту Рина не раз показывала, что отлично ориентируется на местности. Бывало, она уверенно прокладывала маршрут там, где остальные терялись. И если уж охотница стала проявлять беспокойство, значит вероятность сбиться с пути была и в самом деле высокой.
Босой мысленно коснулся разума Ласки и передал ей картинку, которую видел на карте: лесная тропа, брод через горную реку и за ним широкую горную долину, посреди которой, на берегу разлива, стоит невысокий с пологой односкатной крышей дом. Рысь возмущенно мотнула мордой. В картах и схемах она разбираться категорически отказывалась.
— Если заблудимся, — постарался успокоить спутниц Босой, — найдем ельник и встанем на месте до утра.
Дважды уже ловчий чувствовал покалывания в груди. Отряд пересекал границы логовищ, но каждый раз тропинка, вильнув, выводила из опасного места. Места обитания чудищ в горах встречались намного чаще, чем обычно, и Босой все время находился в напряжении.
И все же упустил опасный момент. Ласка, издав угрожающий рык, выскользнула из носилок и бросилась в ближайшие кусты. Оттуда раздались звуки борьбы, и рысь вытащила, держа за горло, что-то небольшое, мокрое и грязное. Позади раздались воинственные потявкивания и хрипы
Чтобы определить, куда бежать, Босой попытался вспомнить, не чувствовал ли он что-то в последние минуты, хотя бы волну тревоги или легкое беспокойство. В памяти ничего не всплыло, только непроглядно темный лес, шарканье волочащихся по земле носилок и неуверенно сгорбленная спина Рины впереди.
«Куда бежать⁈» — бросил он призыв Ласке, надеясь, что животные инстинкты подскажут путь к спасению.
«Драться!» — бросила в ответ рысь, высматривая в кустах противника.
— Рина, куда нам идти?
Охотница окончательно растеряла ориентиры. Вокруг стояли одни и те же уходящие вертикально вверх стволы, местами погруженные в заросли малины и густого колючего кустарника.
— Если враги там, — неожиданно уверенно подала голос Зоя, — то нам, наверное, в другую сторону?
Она показала пальцем в сторону, противоположную той, откуда доносились тявканье и рык,
И они побежали, прямо, наугад, стараясь лишь не оказаться в ловушке среди густых колючих кустов. Несколько раз им приходилось поворачивать, чтобы избежать непроходимых зарослей, и Босой окончательно потерялся в пространстве.
Тявкающие в кустах твари бросились вдогонку, но не приближались. Держались они все время в темноте, двигались бесшумно, и иногда казалось, что погоня закончилась. Стоило остановиться, и в темноте загорались десятки красных глаз.
Горели они так ярко, что Босой начал задумываться, нет ли у жителей этого логовища каких-то способностей, связанных с огнем, электричеством или другой энергией. Ведь светящиеся в темноте глаза лесного хищника — это всегда лишь отражение света. Глаза же этих чудищ светились сами по себе, странным внутренним огнем.
— Нас окружают… — Рина показала на огоньки слева и справа. — Поэтому и не нападают.
— Ждут нападения альфы, — Босой за время охоты на чудищ успел выучить их повадки, — сейчас самый сильный из них подберется поближе и ударит самого слабого. Надо бы Зою в центр.
— Тогда носилки окажутся сбоку. Пока у нас самый уязвимый это ты. Ты тащишь носилки и даже руки не можешь поднять, чтобы защититься. Так что иди в центре, пока не пришлось принять бой. А тогда уж посадим Зойку на Суркова, и будь что будет.
— Нет, — покачал головой Босой, — бой принимать нельзя. Нужно бежать. До последнего.
Внешняя слабость чудищ этого логовища его нисколько не подкупила. Контраст между размерами монстров и их наглостью окончательно убедил ловчего, что тявкающие твари при атаке будут рассчитывать не на силу и даже не на количество, а на что-то особенное. И Ласка, возмущенная необходимостью убегать от врагов, которых она только что легко раскидала в кустах, нашла способ это подтвердить.
Чудища упрямо окружали отряд. Некоторые из них стали даже немного обгонять. Заметив это, рысь бросилась в ближайший куст. Едва она скрылась за ветками, темноту прорезали тонкие едва видимые молнии. Ласка завизжала и катапультировалась из зарослей в невероятном вертикальном прыжке. От шерсти ее пованивало паленым.
«Хорошо хоть дождь, — не удержался от внутренней ухмылки Босой, — сразу потушит. Иначе бы пришлось искать реку».
И наконец проснулась молчавшая все это время интуиция.
«Река — это хорошо, там граница логовища! — выдала она и зачем-то добавила. — Дождь — это плохо!».
— Всем стоп! — скомандовал Босой, — Рина, попугай их немного стрелами. Зоя, надо завернуть ласку в сухой плащ! Мотаем прямо с головой, чтобы остались одни глаза и пасть!
Скоро рысь превратилась в сплошной куль из толстой плотной материи.
— Вот теперь иди. Попробуй еще раз, — похлопал ее по холке Босой.
Зоя продублировала приказ, и оскалившийся пугающе длинными клыками и когтями плащ метнулся в кусты. Молнии засверкали, но теперь пробиться к шерсти рыси не могли. Разъярённая же Ласка металась среди перепуганных чудищ, убивая одного за другим. Не отставала и Рина. Расстояние позволяла пускать стрелы без промаха, горящие же в темноте глаза служили отличной целью.
— Верни ее, — скомандовал ловчий, когда обгонявшие отряд противники были зачищены, а остальные в страхе отшатнулись.
Он присел рядом с Лаской и передал ей как смог образ реки. Рысь в недоумении подошла к ближайшей луже и ответила, что не обязательно куда-то идти, вода есть и здесь. И даже показала своим примером, несколько раз лакнув: «Пей тут!».