Порочное влечение (СИ) - Тан Юлия. Страница 42

— Все в порядке? Ты напряжена, — крепкие ладони переместились на плечи и начали осторожно массировать натянутые мышцы. Шумно втянув воздух, Джонатан надрывно, но уверенно, прошептал на ухо: — Я не сдамся, Эмилия.

Слова дрожью пробегают по нервным сплетениям, оставляя где-то волнение, где-то легкий трепет, а где-то сжигая дотла оставшееся самообладание. Сердце судорожно барабанит под ребрами. Низкий тембр уже проник в сознание, заставляя тело податливо отзываться на властные прикосновения.

— Мистер Вуд, — прощебетал чей-то неуверенный голосок за дверью. Дернувшись от неожиданности, я резко развернулась назад и уставилась на Джонатана.

— Ты можешь быть свободна, — громко ответил он, и его слова эхом прозвучали в просторной мраморной комнате. — А нас ждет следующая часть вечера, детка, — прижав к себе ближе, он чмокнул в щеку, на что я разочаровано вздохнула.

***

Миллионы светящихся точек с противоположного берега мерцают вместе со срывающимся снегом, который, похоже, превращался в метель. Затянув полы мягкого халата сильнее, я сделала несколько глотков ароматного кофе и наблюдала за мелькающими фарами проезжающих автомобилей по мосту. В духовке разогревалась приготовленная домработницей еда, а Джонатан перебирал коробку с дисками, не уставая спрашивать мое мнение по каждому кинофильму.

С улыбкой взглянув на мужчину, я разложила на тарелки салат и что-то похожее на жаркое. И, кажется, что так может быть всегда: я и он… Словно чан с ледяной водой окатил меня с головы до пят, напоминая, что дома меня ждут. Ева. Каждый раз, вспоминая ее полные печали карие глаза при расставании, сердце судорожно сжимается в болевых спазмах. Делаю несколько вдохов и стираю тыльной стороной ладони скатывающуюся слезу, пока не заметил Джонатан.

— А этот? «Один дома»? — с надеждой в глазах Джонатан поднял диск.

— Я буду стараться не говорить репликами героев, — хмыкнув в ответ, расставляю тарелки на журнальном столике возле телевизора и устраиваюсь на ковре. — Я из другой страны, но не из другой планеты, Джонни, — сладко протягиваю его имя, на что он громко цокает.

— Тогда можно включать любой из этих фильмов, — Джонатан слегка встряхнул коробку. — И ты и я видели их по несколько десятков раз.

— Давай «Один дома». Может, твой диск отличается от моего?

— Не смешно, Эмилия. Ты даже не представляешь, сколько я искал эту коробку. Пришлось даже просить Аделаиду, — с упреком сказал он, вызвав на моем лице ироническую усмешку, которую я с трудом пыталась скрыть.

— Джонатан, мне нравится любой из этих фильмов, особенно если мы будем смотреть вместе.

— Хотя с одной стороны хорошо, нам не обязательно досматривать до конца, — он игриво вздернул бровями и уселся рядом, подхватывая свою тарелку.

— Джонни… — снова протянула я.

— С твоих уст это звучит сексуально, Эмилия, — перестав жевать, Джонатан посмотрел на меня. — И я давно не слышал твоих стонов.

— Фильм, мистер Вуд, уже начался, — указываю невинным взглядом на телевизор и накалываю салат.

— Да кому нужен этот чертов фильм? — с этими словами Джонатан спешно отставляет тарелку и наваливается на меня сверху.

ДЖОНАТАН

Заваливаю Эмилию на ковер, одной рукой удерживая вес своего тела, а другой развязываю узел халата. Девушка смеется и пытается сопротивляться, но я вижу, что азарт и страсть в ее глазах уже слились в едином танце. К моему разочарованию под плюшевой тканью обнаруживаю пижаму. Тонкая ткань, которая возбуждающе прилегает к ее изгибам. Накрываю Эмилию своим телом, плотнее придвигаясь, и внимательно изучаю утонченные черты лица и карий взгляд. Я бы мог смотреть на нее вечно. Однако, есть ли это «вечно» у нас?

— Завтра Рождество, — говорю я, а Эмилия удивленно вскидывает брови.

— Знаю, — уже более настороженно отвечает она.

— Ты знаешь, что в Рождество принято загадывать желания? — стараюсь сделать как можно более серьезный вид.

— Я прочитала много литературы об американских традициях, но об этом было ни слова, — парирую Эмилия.

— Такую информацию не найти просто так, она слишком секретна, — подхватывает ее настрой.

— Джонатан, — улыбаясь, Эмилия обнимает меня за шею. — Что ты придумал?

— Это не выдумки, мисс Шварц, — оставляю быстрый поцелуй на розовых губах. — Тебе нужно хорошо обдумать свое желание, а лучше обсудить его со мной и тогда оно точно сбудется.

Перехватываю ее слова глубоким поцелуем, жадно сминая бархатные уста. Не в силах больше сдерживать себя, освобождаю пленительное тело Эмилии от раздражающих слоев одежды, оставив лишь короткие шортики. Тихие срывающиеся стоны еще больше разжигают возбуждение во мне, и я готов разорвать оставшуюся ткань на ней.

— Джонатан! — Эмилия успевает лишь вскрикнуть, когда шелковая материя с треском разрывается на части. — Мне нравилась эта пижама, — с наигранной обидой прикусывает губу.

— А мне нравится, когда на тебе ничего нет.

Рядом с ней я чувствую себя по другу, ощущаю этот мир по-новому. Рядом с ней ничто не имеет вес для меня. Я влюбился и мне плевать, кто и что на это скажет. Я готов рискнуть — оставить все. Полностью начать жизнь с нуля. Но только с ней… Мысли, которые не давали мне спать и тысячи раз прокручивались в голове, рассеиваются в тишине, нарушаемой нашим прерывистым дыханием. Протяжные стоны срываются раз за разом, когда я мучительно медленно вхожу в Эмилию. Ее ноготки впиваются в спину, а я нежно прикусываю кожу на шее, спускаясь беглыми поцелуями ниже к груди. Она хочет увеличить темп, приподнимая бедра на каждом толчке. Я не дам ей этого. Я буду наслаждаться каждым дюймом ее тела, перехватывающими дыхание стонами и мягкими губами на моей коже.

Эмилия с силой подтягивает ближе, запуская тонкие пальчики в волосы на затылке, и прикусывает мою губу. Знаю, что она находится на грани, поэтому резко и настойчиво проникаю внутрь, страстно сминая пересохшие губы девушки. Я готов отдать все, что у меня есть за нашу свободу, лишь бы так и дальше оставаться единым целым…

Глава 27.1

«Без любви жить легче.

Но без нее нет смысла»

©Лев Толстой

ДЖОНАТАН

— Просыпайся, — знакомый голос промурлыкал мне на ухо, и ленивая улыбка сразу же возникла на моих губах, но веки не желали открываться. — Просыпайся, соня, — пухлые губы оставили несколько поцелуев на шее. — Уже практически полдень.

Пытаюсь вспомнить, когда в последний раз так долго спал. Хотя во сне я пробыл относительно недолго.

— Я даже не могу перевернуться, — ощущаю, как болит каждая косточка в теле. Особенно ребра, кажется, будто они все сломаны. — Плохая идея остаться спать на полу, когда в апартаментах много более подходящих мест для этого.

— А я удивительно выспалась и полна сил, — бодро проговаривает Эмилия, вскакивая с импровизированного спального ложе.

— Конечно, ты всю ночь проспала сверху на мне. Использовала, как матрас, — с трудом заваливаюсь на спину, протяжно закряхтев. — У этого ковра ужасный ворс: от него все тело чешется, — несколько раз недовольно хлопаю по нему.

— Хватит причитать, мистер Вуд. Я в душ, а ты вставай.

— Я бы мог сказать, что пойду с тобой…

Наблюдаю как ее фигура, укутанная в плед, быстро поднимается по лестнице. Пытаюсь подтянуться, чтобы хоть как-то снять напряжение с мышц, и успеть за порхающей по ступенькам девушкой.

— Кофе и завтрак, Джонатан, на столе. Вставай! — весело крикнула Эмилия со второго этажа перед тем, как закрыть за собой дверь в ванну.

Неужели я настолько стар, что уже не могу перенести несколько часов на полу? Раньше, во времена моей беззаботной юности, пол был одним из самых удобных мест для сна: его не штурмовали алкогольные вертолеты.

Скидываю плед и усаживаюсь на противном ковре, пропуская спутанные волосы через пальцы. Сегодня Сочельник, поэтому нужно взять себя в руки, но для начала по выработанной годами привычке проверить почту.