Приват (СИ) - Мун Алекса. Страница 13

— У тебя есть очаровательная невеста. — Отвечаю таким же прямым взглядом. — В чем проблема? Пусть она греет постель.

Пытаюсь контролировать эмоции, не лезть на рожон. Получается слабо.

— Породистую кобылку нельзя пачкать грязью, на то она и породистая. Другое дело шлюха.

Так хочется влепить по его красивой физиономии, оставив на щеке горячий след. Дать понять, что я не шлюха, что я не бесхребетное тело, которым можно пользоваться как надувной куклой. Но в его колоде одни козыри и я уже дала своё согласие.

— Не нравится, когда я тебя так называю, да? — рука ползёт к моим волосам, цепляя прямые пряди. Мужчина медленно начинает наматывать их на кулак. — У меня для тебя есть другое имя. Ты — Элитная шлюха, красивая до умопомрачения и за тебя отвалят бешеные бабки.

Я не могу понять: это тонкий намёк на то, что мне ещё и заплатят? Или…

— Ты меня собираешься продать? — сейчас вместо меня говорит страх, потому что в чёрных глазах напротив, горит самый настоящий дикий огонь.

— Нет, ты что? — приближается к моим губам. — Тебя я оставлю себе, пока мне не надоест твоё красивое личико. — Касается большим пальцем моих губ, размазывая помаду. Пачкая меня, заставляя ощущать игрушкой.

Кажется, если я сяду в самолёт, который полетит в Стамбул, я больше никогда не вернусь обратно.

10

Смотрю в иллюминатор, наблюдая как вокруг частного самолета, суетятся люди. Грузчики, охранники, рабочий персонал крутятся, чтобы важные пассажиры летели в абсолютном комфорте.

— Сейчас подъедет Давид, и мы тронемся в путь. — Тяжёлая ладонь приземляется на мою коленку и несильно сжимает. — Ты что нервничаешь? — удивленно смотрит на меня.

Нервничаю? Да я нахожусь в самом настоящем ужасе. Я до безумия боюсь самолетов и высоты. На уровне второго этажа у меня уже начинает все плыть перед глазами, и на пилоне я стараюсь высоко не залазить.

До неконтролируемого стояка можно и на среднем уровне довести.

— Мне немного не по себе. — Пытаюсь унять дрожь в пальцах, сильнее сжимая их в кулаки.

— И ты даже не против, если я… — его рука ползёт вверх, и проскальзывает между ног. Если бы я сейчас была в юбке то, наверное, он не сдерживал себя и проник пальцами под ткань. Но Мир настоял, чтобы я надела джинсы, поэтому он лишь вдавливает в промежность грубый шов.

— Миран, — стюардесса учтиво раздвинула шторки, впуская тучного мужчину. Давид, я узнала его. Он был в кафе. — Какая прелесть, познакомишь? — мужчина усаживается напротив нас и я благодарна частному самолету, что здесь так много места.

— Не познакомлю, — Мир, отдёргивает руку и поправляет на запястье часы. — И если будешь так откровенно пялиться на неё, станешь видеть хуже на один глаз, — спокойно произносит угрозу и тот моментально отводит глаза от моей груди.

Как он только что назвал его? Миран? Может это приветствие какое-то?

Скорее всего, потому что Давид совершено, не похож на русского. Мирослав кстати тоже.

Полёт прошёл спокойно, не считая того, что я ни разу не отстегнула ремень безопасности, не говоря уже о том, чтобы встать со своего места и кажется, я повредила шикарную обивку кресел, впиваясь ногтями в подлокотники во время взлёта и посадки.

Давид все же прибегнул к совету друга и больше ни разу не взглянул в мою сторону. Сального взгляда мне ещё не хватало.

Практически у самого трапа нас поджидали три чёрных Мерседеса. Глянец дорого блестел на солнце, подчеркивая статус автомобиля.

— Миран! — высокий худощавый мужчина двинулся к Мирославу, как только мы ступили на землю. — Мэрэба, джаным (прим. автора — «Здравствуй, дорогой». Турецкий.)

Из потока непонятных слов я снова уловила «Миран».

— Что значит Миран? — спрашиваю у Давида, когда тот поравнялся со мной. Почему-то именно это слово, мне зацепилось больше остальных.

— Его имя! — ответил таким тоном, будто я спросила о какой-то нелепости.

Место куда мы приехали, сильно разнилось с внешним видом мужчин. Я всегда думала, что имея такой безупречный и дорогой вид, люди должны обедать в ресторанах со звёздами Мишлен, но нет, мы остановились возле двухэтажной забегаловки где, судя по всему, второй этаж был чьим-то домом. Об этом говорили развешенные на бельевой верёвке вещи. В самом ресторанчике было бедно, но довольно-таки уютно. Деревянные столы и лавки, пол устелен коврами, а на окнах: короткая белая тюль. Зал пустовал. Мы были единственными гостями.

Заняв самый дальний столик на шестерых, к нам тут же подошла пухлая женщина в годах с косынкой на голове и, начала любезничать с мужчиной, что встретил нас в аэропорту.

Мирослав или Миран, я теперь уж и не знаю, как к нему обращаться, усадил меня рядом с собой и не упускал ни единой возможности, чтобы меня не облапать. Давид сел в самом дальнем углу и после самолёта, он ни разу не взглянул на меня. Похоже Мир очень влиятельный человек. Его боятся.

Второй незнакомый мужчина сел напротив Мира и, лишь изредка косился в мою сторону.

Стол понемногу начал заполняться разными блюдами, название которых мне были неизвестны, а предо мной поставили высокий стакан с непонятным напитком, похожим на кефир с какой-то зеленью.

— Айран. — Проговорил Мир и, повернувшись к мужчине напротив, заговорив на турецком.

Выпить эту жижу не рискнула. Я внимательно разглядывала скудненький дизайн, параллельно пытаясь вникнуть в неразборчивую речь, что больше походила на какое-то дьявольское шипение. И все это время, в моей голове крутилось два несложных вопроса ответы, на которые мне явно никто не даст.

Что я здесь делаю? Куда я вляпалась?…

11

Миран

— У меня для тебя сюрприз, брат. — Перехожу на турецкий язык, чтобы малышка ничего не поняла.

Рано ей знать, что птичка попала в клетку ко львам, из которой вряд ли выберется живой. Она мелочь — всего на один зуб, но ее трепыхания стоят потраченного времени. Такое сладкое послевкусие хочется растянуть надолго.

Дикая. Она разжигает во мне пламя, первая кто смеет открывать свой рот и перечить мне. Где ее инстинкт самосохранения? Опасности совершенно не видит? Наивная, глупая дурочка, думает что своей смазливой мордашкой сможет крутить мной. Тело ахуенное, не спорю. Но это всего лишь тело, товар, который можно продать подороже. Потом.

— Она? — Хакан переводит внимательный взгляд на девочку.

— Нет! Она — моя! Но у меня есть двенадцать таких как она. Элитные эскортницы, смекаешь?

— Ты предлагаешь мне дорогих шлюх для плотских утех? Таких как она? — недоверчиво смотрит на меня.

Да что ж он заладил?

— Немного хуже, но там на любителя.

— А эта, значит твоя. Ты же жениться надумал.

Он меня открыто провоцирует, понять не могу? Ещё один глупый вопрос и не посмотрю на нашу многолетнюю дружбу, прострелю ему коленную чашечку.

— Ты в попугая превратился за время моего отсутствия? Не путай короткое удовольствие с долгосрочной перспективой. Заберёшь девку, когда я наиграюсь, если конечно не побрезгуешь. А сейчас, перестань глазеть на мою птичку и хорошенько подумай: куда мы может спихнуть дорогих шлюх. Я зря, что ли отобрал стриптиз клуб? — кладу руку на колено брюнетки и чувствую, как она вздрагивает.

Настороженна. Неизвестность пугает. Все правильно. Бойся моя девочка, ты попала в ад.

— Миран, зачем тебе стрип-клуб?

Похоже, я в очередной раз удивил своего лучшего друга.

— Я затрахался отваливать бабки этим шлюхам, а когда она зашла в мой кабинет, вся такая неприкасаемая, у меня в голове созрел отличный план. — Подхватываю ее подбородок и поворачиваю к себе. Перехожу на русский, — Ещё полчаса и мы уйдём отсюда.

Недовольно поджимает губки и пытается вырваться. Глупенькая, все ещё надеется, что держит ситуацию под контролем. Пусть так. Надежда умирает последней.