Страх - Константинов Владимир. Страница 42

В свой подъезд я буквально влетел на крыльях и первый пролет лестницы преодолел на одном дыхании, но в конце второго мне преградил дорогу солидный хорошо одетый господин. Он строго глянул на меня и спросил:

— Вы будете Беркутов Дмитрий Константинович?

Я оглянулся, Сзади стояли ещё два господина огромадного росту и более молодые чем первый.

Ни фига, блин, заявочки! Как вам это нравится?! Оказывается, меня здесь ждали. Но я-то точно помнил, что никому не назначал свидания в столь поздний час. А если они пришли добровольно, то сам-собой напрашивается вывод — меня сейчас будут убивать. Определенно.

И чтобы потянуть время, или покуражиться напоследок, а возможно и со страху — я так и не понял, но только я сделал удивленное лицо и заорал:

— Ты чё, мужик, офонарел?! Какой я тебе еще? Зюганов я Виталий Андреевич, главный коммунист страны. Неужто не узнал?!

Поняв, что уже вполне подготовил свой правый кулак для нанесения сокрушительного удара, я резко выбросил его вперед, метя в представительную физиономию, мозолившую мне глаза. Но противник был слишком для меня опытен да, к тому же, начеку, и мой удар попал, как говорится, в Божий свет, как в копеечку. Сам же я получил мощный аперкот в живот и почти одновременно заряд какой-то едкой гадости в лицо, после чего мне совсем расхотелось продолжать диалог с этим господином. Короче, я натурально вырубился.

Очнулся я уже в машине, зажатый с двух сторон молодыми мастодонтами. Они были слишком массивны, чтобы дать мне свободу действий, к тому же на руках у меня были наручники. Однако, то обстоятельство, что я ещё до сих пор жив, меня приободрило.

— Куда едем, господа? — спросил я почти весело.

Бравые ребята по бокам даже не шелохнулись. Зато я был услышан представительным господином, сидящим не переднем сидении. Он обернулся и добродушно сказал:

— Здравствуйте, Дмитрий Константинович! А вы молодцом! Хорошо держите удар.

— Кого там, — сокрушенно вздохнул я. — Если бы не халтурил на тренировках, то имел бы удвольствие расквасить вам физиономию. А так… Извините!

Господин весело рассмеялся.

— А вы, батенька, оригинал! Много наслышан о вашем своеобразии. Тем приятнее познакомиться. Разрешите представиться — Петров Валерий Маркович.

Эта фраза навела меня на определенные размышления. Во-первых, если я кому-то мешал, то проще было бы от меня избавиться. Верно? Нет, меня упаковали в тачку и куда-то везут. Значит, я кому-то нужен целехоньким. Кому и зачем? Во-вторых, акающий говор этого Петрова выдает в нем коренного москвича. Из этого можно предположить, что за мной приехали издалека. И, наконец, в-третьих, где и от кого он наслышан о моем своеобразии? А не посланцы ли они этого черта лысого, легально работающего на Земле под фамилией Сосновский? А что, эта версия не лишена оснований. Недавно я этому козлу сильно попортил нервы. А сосновские, при всей масштабности деятельности, по сути своей мелки, ничтожны, жестоки и мстительны. Спесь и гордыня не позволяют им относиться к жизни философски и прощать обиды. Но им недостаточно наказать обидчика или уничтожить его. Им этого мало. Им обязательно надо унизить его, показать его ничтожество, и насладиться всем этим. Поэтому, у меня вполне может появиться счастливая возможность скоро лицезреть этого олигарха и плюнуть в его рожу. И я с удовольстием это сделаю. Мои розовые мечты начинали обретать реальные очертания. Теперь я был почти уверен, что Бог есть, и он меня услышал.

— И куда же мы все-таки едем, Валерий Маркович? — спросил я.

— Далеко, Дмитрий Константинович. Наберитесь терпения. скоро все сами узнаете.

Мои предположения подтверждались — мы выехали за город на трасу, ведущую в аэропорт Толмачево.

— Да нет, это я просто так спросил, — ответил равнодоушно. И, нацепив на «крючок» дохлую наживку, тут же забросил удочку, так, на всякий случай, ни на что в общем-то не расчитывая: — Если мы едем на Кавказ, то я мог бы кое-что предложить. У меня там масса друзей.

Но Петров лишь сверху выглядел импозантно и убедительно, а на поверку оказался глупым карасем и тут же заглотил крючок.

— Ишь, чего захотели! — рассмеялся он. — То, что там у вас полно друзей, мы знаем. Нет, на Кавказ мы не летим, Дмитрий Константинович.

Теперь все сомнения отпали. Виной всему была моя прошлая деятельность в образе полковника ФСБ Павла Ивановича Кольцова. Это она не давала покоя олигарху и он приказал своим ищейкам непременно меня сыскать. И вот, они меня нашли. С чем их можно поздравить.

Когда мы подкатили к зданию аэропорта, то прежде чем выйти из машины, Петров меня предупредил:

— Дмитрий Константинович, будьте благоразумны! Если попытаетесь митинговать и призывать к общественности, то мы будем вынуждены сделать вам больно. Очень больно.

— Хоп, понял, как сказал бы один из моих многочисленных клиентов, — ответил я, жизнерадостно улыбаясь.

Он покрутил головой и сказал:

— Да, с вами не соскучишься!

В здании аэропорта меня провели в какую-то комнату, где я минут сорок торчал в компании мастодонтов. Я было пробовал их разговорить, но они не проронили ни слова. Одно из двух: либо они получили на мой счет строгие инструкции, либо ещё не научились говорить.

Затем мы сели в черную «Волгу» и подкатили к уже стоявшему «под парами» ТУ-154 Б. В первом салоне, куда мы вошли, пассажиров было немного. Меня и мой «почетный эскорт» они встретили с нескрываемым любопытством. Но кроме любопытства в их взглядах, устремленных на меня, читалось ещё и осуждение. Все это я не мог просто так оставить, а потому громко, с присущим мне пафосом проговорил:

— Граждане! Перед вами жертва политического сыска и правового беспредела, творящихся в наше стране! Запомните этот день, граждане. С него начинается тотальное наступление мафии на ваши права и свободы!

Теперь во взглядах пассажиров было недоумение, замешательство и, как не странно, сочувствие.

— Дмитрий Константинович, я же вас просил! — укоризненно проговорил Петров.

— Извините, Валерий Маркович, но я не мог не предупредить своих соотечественников.

Он усмехнулся и покрутил удивленно головой, но на этот раз воздержался от комментариев. Мы сели и я вновь оказался зажатым между мальчишами-плохишами. Это меня не устраивало.

— Валерий Маркович, сядьте, пожалуйста, рядом, — попросил я. — Мне нужно общение, а эти славные мальчики ещё не научились говорить.

Петров внял моей просьбе и поменялся местами с одним из своих молодых коллег по преступному бизнесу.

И в это время в салоне появился старший лейтенант милиции в сопровождении двух автоматчиков. Из сегодняшней оперативной сводки о совершенных преступлениях я знал, что убита заместитель Новосибирского транспортного прокурора и объявлен розыск подозреваемого в убийстве старшего помощника прокурора. Вероятно, это его искали. Это было мне на руку и я приготовился к официальному заявлению.

Старлей, окинув пассажиров внимательным взглядом, направился к нам.

— Ваши документы, пожалуйста? — обратился он к Петрову.

— Товарищ старший лейтенант! — сказал я громко и твердо. — Спешу вас обрадовать — у вас есть возможность отличиться. Я, оперуполномоченный по особо важным делам уиправления уголовного розыска подполковник Беркутов Дмитрий Константинович, полтора часа назад был захвачен вот этой бандой.

— Товарищ шутит, — снисходительно усмехнулся Петров, доставая из кармана удостоверение и протягивая его старшему лейтенанту. — Мы из ФСБ. В чем сами можете убедиться.

Офицер внимательно изучил удостоверение Петрова, вернул, кивнул на меня.

— А кто он такой?

— Вор рецидивист Иван Забродин по кличке Шустрый. Последние два года работает в международном наркокартеле. Разыскивается Интерполом. — Петров достал из кармана какие-то документы. — Вот санкция на его арест и его паспорт на имя Солдатова Сергея Викторовича. — Как вы можете сами убедиться при внимательном рассмотрении — паспорт поддельный.