Факультет Чар. ЧарФак (СИ) - Тигрис Кира. Страница 47

Мои уставшие веки отяжелели, моргнув один раз… второй… третий…

Никогда прежде и ни с кем раньше мне не было так легко, уютно и спокойно. Так я быстро и крепко уснула прямо на широкой горячей груди у гладящего меня по голове Леона. Хоть за окном и красовалась ярко-красная полная луна, но в эту ночь я спала спокойно, безо всяких кошмаров. Вот уже семнадцать лет подряд каждое полнолуние мне снился один и тот же сон о том, как я беспомощно падаю с высоты на самую оживленную ночную магистраль большого спящего города…

Однако, спала я совсем недолго и проснулась от громкого визга и грохота.

— Нет! Не смейте! Уберите лапы от моей …! — визжала с улицы директриса, шарахаясь в темноте, как крыса в ловушке.

— Покажите мне его, Фёкла! — требовательно хрипел майор, пробираясь к ней сквозь балконный хлам. — Где же он?!

— Не трогайте меня!

— Вот глупая баба! Чего развизжалась-то? Да я прошу тебя показать свой хвост, а не задницу!

Кажется, за то время, пока я безмятежно и сладко спала, убаюканная теплом Леона, парочка на балконе стала гораздо «ближе друг к другу» и перешла не только на «ты», но и успела перессориться и начать истерику.

— Так, где хвост-то? — в сотый раз спрашивал майор, словно первоклассник просил включить ему мультики. — У каждого уважающего себя тролля должен быть хвост! Вот мой! Прекрасен, правда? Теперь твоя очередь, Фекла!

— Лина! — поправила его директриса. — Я специально выбрала это имя, чтобы оно заканчивалось на красивое «Лина», как и у всех троллей…

— Что, нет хвоста? Совсем плохо, ФеокЛИНА! — упрямо перебил ее «непробиваемый» Балдсон, издевательски делая ударение на последние два слога. Хитрый мужчина перестал бегать вокруг да около и принялся выбрасывать заранее приготовленные обвинения, словно змея яд. — Тебя игнорирует хозяин замка, чье имя ты ни разу не слышала и не знаешь. Ты даже не можешь отличить домового от обычного кота. И самое главное — не показываешь свой хвост! Я готов поклясться усами, что ты — обычная смертная!

— Ой… нет… пожалуйста! — заскулила директриса, как двоечник, у которого отняли последнюю шпаргалку на экзамене. — Я все могу объяснить…

— Хвост! — снова потребовал Майор. — Быстро!

— О нет! Пожалуйста!

— И как же обычная смертная смогла затесаться в нашу закрытую тусовку из одних троллей и гоблинов?! Ума не приложу! А сама так красиво говорила: «Мы должны жёстко управлять смертными! Мы не должны давать им спуску!» А сама-то бесхвостая пройдоха и…

— Моя смертная мать была продана служанкой во дворец фей! — тихо-тихо пробормотала директриса, кажется, она была готова разрыдаться. — Но мать обманом смогла спасти меня и ценой собственной жизни освободила, отправив в мир смертных. За все время я была и остаюсь самой умной студенткой Академии. Ни с кем не общаясь, я все сдавала быстрее и лучше всех, всегда на отлично, всегда идеально. Мне самой первой присвоили статус «золотой студентки». Так я быстро стала самой молодой профессоршей, а затем и ректоршей Академии…

— … и принялась портить всем студентам кровь, — тяжело вздохнула я.

— С тех пор я тут работаю… Я сама придумала все жесткие правила и статусы студентов. Благо, современную молодежь совсем и не интересует учеба. Особенно богатых «золотых деток» — сплошные вечеринки и развлечения…

— Ну, Феклина, я не смертный, со мной твои управленческие штучки не пройдут, — сразу вернул ее с небес на землю майор, — бардак у тебя в Академии страшнейший и если же хозяин замка прознает, что в его курятнике лиса, то есть самая жесткая троллиха в его троллятнике оказалась обычной смертной, то дело попахивает высшим трибуналом! Но тебе феерически повезло, я очень сговорчивый. Мне нужно немного. Тем более, не для меня лично, а для племяшки. И всего лишь статус золотого студента твоей Академии…

— Я же говорю, а ты не слушаешь, Билли! — промычала директриса. — Статус золотого студента может быть только у одного ученика Академии! И до этого момента он был только у одного парня! Все до единого курсы проплачены, экзамены уже автоматом зачтены. Его невозможно ни исключить, ни отчислить. Но это все совсем было не обязательно, потому что парень и так идеально учится, и стопроцентно посещает занятия. Я бы сказала, что он гораздо усидчивее и трудолюбивые любой девицы…

— Так что же этот парень-то? — нетерпеливо рявкнул Майор. — Давайте завтра же сделаем его моим Домиником!

— Поздно! — обреченно пискнула Феоклина. — Слишком поздно! Статус золотого ученика нельзя никак купить, но его можно подарить. И тогда тот, кому он будет подарен, должен будет его подтвердить — идеально учиться и посещать все занятия. Иначе… иначе статус снова вернется к своему первоначальному владельцу!

— Так в чем же проблема-то? — гаркнул Майор. — Или Вы хотите все-таки пойти под высший трибунал, как бесхвостая простофиля?

— Поздно! Увы! Слишком поздно! — в сердцах завопила директриса. — Сегодня ночью, буквально пару часов назад я, как обычно, работала в своем офисе, до те пор, пока Вы туда не вломились. Я протирала свой портрет, ну тот самый, где мне господин Блэкстоун вручает ключи от Академии, а я еще молода и хороша собой… Над этим портретом висит табло со списком всех серебряных студентов и одного золотого. И там теперь стоит совершенно другое имя! Статус был добровольно передарен…

— Я ничего не желаю слышать! — перебил ее майор. — Чтобы завтра же там было написано имя моего племян… А-а-ай! Ведьма!

Дальше послышались такие громкие вопли, треск, писк и ругательства, что, кажется, директриса собрала все свои смелость и силу, и попыталась скинуть майора с балкона.

До этого момента я напрочь позабыла о существовании Леона, но тут же вспомнила, резко дернувшись от неожиданного шума с улицы и заехав парню своим затылком в подбородок. Тот, в свою очередь, вскрикнул от боли и попытался резко встать, ухватившись всей пятерней за ухо ничего не подозревающего балдеющего огромного кота. Оглушительное «Мр-м-я-я-я-а-а-а-у!» тут же сменилось громким шипением и рычанием. А как только взбешенный Мот понял истинную причину, по которой едва не лишился правого уха и половины усов, он неистово и яростно начертил в воздухе хвостом какой-то символ, от которого наш балкон не только наклонился, но и перевернулся, сбросив вниз дерущихся там недоброжелателей.

— А что, так можно было? — сонно пробормотала я, удивленно хлопая широко раскрытыми глазами. — А если они шеи сломали?

— Сломали и тролль с ними! Нам не велено вмешиваться в дела бесхвостых смертных и спасать их! Лазают тут всякие, а затем на балконе нагажено! — возмущенно замурлыкал кот, попутно интенсивно зализывая свое больное ухо. Котейка ревниво покосился на грудь Леона, видимо собираясь занять мое место.

«Не виноватая я, он сам пришел!» — ответила я коту одним негодующим взглядом, потихоньку подымаясь с пламенной груди Леона. А поскольку он быстро схватил меня за руку, то мне пришлось невольно плюхнуться ему на живот… простите — на все восемь твердых кубиков его идеального рифленого пресса, прямо как на жесткие выступающие пружины старого дивана.

— Чья вина, если сердце никто не крадет? Если сердце не любит? Если сердце не ждет? — раздалось за окном. Против многоваттных мощных колонок не действовали ни крепкие толстые стекла окон, ни плотные шторы, ни какая-либо магия.

— Да закройте же вы кто-нибудь эту тупую балконную дверь! — выдохнула я сквозь зубы, поднялась с Леона, как ошпаренная, едва случайно не заехав ему локтем в причинное место, и пулей бросилась к окну.

Наверное, каждому в этой жизни нужен вот такой вот Леон, который вынырнет в нужный момент из ванной весь в мыльной пене и будет защищать ото всех своей широкой грудью и, простите за подробности, голой задницей. А затем вовремя спрячет, успокоит, согреет рядом со своим огромным горячим сердцем и, не жалуясь, будет лежать на полу не меньше часа, не шелохнувшись и боясь разбудить. У него теперь, наверное, замерзли ноги и затекла шея.

И Лео, действительно, медленно, кряхтя и пошатываясь, встал с пола, широко зевнул и потянулся. Все его суставы, а особенно широкие плечи и шея, громко захрустели. Не желая маячить перед окном, он осторожно присел на расправленную кровать.