Игры Богов (СИ) - Гартман Ирина. Страница 42

— Милена, — определил он и открыл вторую емкость. — А это крипс. Я думаю, что в третьей — цветы рокши. Фальк, там была медная чаша?

— Чаши не было, — после паузы ответил капиатн. — Государь, вы знаете, что это?

— Это полный бред! — рявкнул тот, едва не швырнув фиалы с травами на пол. — Старая легенда о трех растениях, из которых можно сделать любовное зелье. Милена дурманит разум, крипс будит похоть, рокша парализует волю. Из них надо сделать отвар, добавив туда прядь своих волос, настоять в медной чаше и дать выпить жертве. Даже песня такая есть, неужели не слышали?

— Я никогда не интересовался такими вещами, — пробормотал растерянный Фальк. — Это работает?!

— Крипс действительно пробуждает желание, — подал голос Айт, и капитан обернулся к нему. — Вы могли убедиться в этом сами. Что касается остального… кто знает. Но это могло бы объяснить все: странности принцессы, ее неожиданное желание выйти замуж за Виллиама. Ее попросту опоили.

— Если так… — лицу Бриана постепенно возвращались краски, а в глазах разгорался азарт. — Если так, то не все потеряно! Надо известить об этом Совет и вынудить Виллиама отказаться от Кэт. Я немедленно отправлю послов. Фальк, тем не менее, готовьте войска, боюсь, что они нам понадобятся. Айт…

Он с отчаянной надеждой посмотрел на любовника.

— Это любовное зелье… как думаешь, его действие ограничено по времени?

— Здесь недалеко стоит табор, — ответил ему Айт. — Тамалы издревле используют эти травы для разных целей. Может, они смогут что-нибудь рассказать?

— Я велю привести сюда кого-нибудь из них! — обрадовался Бриан. Айт отрицательно покачал головой.

— Тамалы — гордецы, — сказал он. — Будет лучше, если я сам схожу к ним. Можете присоединиться, если желаете.

— Займись этим, — кивнул король. — Фальк, у вас есть три дня, чтобы подготовиться к выступлению. Известите всех: не позже, чем через неделю каждая провинция Ортога должна предоставить своих солдат под мое знамя. Ваши же гвардейцы выступят первыми. Все понятно?

Айт и Фальк дружно кивнули в знак согласия и переглянулись друг с другом.

— Странно, что Виллиам оставил такую компрометирующую вещь, — задумчиво пробормотал капитан, глядя в глаза Айтеши. — И тамалы…

— Он мог и не знать про эти флаконы, — произнес рыжий, выдержав прямой, испытующий взгляд Фалька. — Но об этом лучше спросить его самого.

— Я так и сделаю, — отозвался тот, и от звука его голоса по телу Айтеши поползли мурашки. В глазах капитана на мгновение сверкнул лед, а затем он с достоинством поклонился и поспешил исполнять отданный ему приказ. Айт с облегчением перевел дух и украдкой покосился на короля. Тот, казалось, не замечал ничего вокруг, увлекшись составлением текста письма. Рыжий поднялся на ноги и, обойдя Бриана со спины, положил ему руки на плечи.

"… всегда соблюдал принципы чести, справедливости и достоинства, заложенные моим дедом в основы нашего союза. Сейчас, в тяжелую для себя минуту, познав предательство и обиду, я требую у Совета честного суда", — писал король на гербовой бумаге.

Ровно через три дня из замка выступили пять сотен гвардейцев под предводительством самого Бриана. Айт настоял на том, чтобы отправиться вместе с ним, отвергнув все попытки короля уговорить его остаться дома.

— Ты едва не умер, — взывал к его здравому смыслу Бриан, но Айт упорствовал в своем желании, и король сдался. Присутствие же Фалька не обсуждалось в принципе — порой капитан казался неотъемлемой частью своего монарха.

Быстрым маршем они продвигались по стране, по пути, словно снежный ком, обрастая новыми отрядами. Все провинции уложились в срок, не осмелившись нарушить приказ Бриана. Король, тем временем, успел списаться с остальными членами Совета, изложив им суть дела и потребовав присоединиться к нему в этой войне. Оказалось, однако, что они уже в курсе происходящего — Виллиам, следуя уговору с Айтом, объявил о том, что принцесса Ортогская находится в его замке по доброй воле, в чем предлагал убедиться лично любому желающему. Совет задумчиво размышлял над ситуацией, а войска неумолимо приближались к границе Аддиды, не намереваясь останавливаться.

Еще в замке Айт успел рассказать Бриану и Фальку, что действие зелья временно и краткосрочно, поэтому весьма важно не дать Виллиаму и Катарине заключить брак, который свяжет их навечно. Совет, подстегиваемый изведшимся от волнения Брианом, наконец, согласился послать в Аддиду своих представителей, и рыжий смог вздохнуть с облегчением, почувствовав, как еще один кусочек мозаики идеально ложится на место.

Теперь все его надежды возлагались на Шухар: сможет ли тамалка защитить девушку и научить ее, как себя вести. Невольно всплывали в памяти написанные в письме строки: "В ваших руках благополучие вашего брата. Я не мог поступить иначе, хоть и прекрасно осознавал, как некрасиво это выглядит. Поверьте мне, прошу, в последний раз. Шухар расскажет вам, что делать, слушайтесь ее. Она защитит вас вместо меня. Не держите зла, может, существовал и другой путь, но мне он был неведом. Я не прошу прощения, я лишь умоляю — сделайте так, как я говорю…"

Еще никогда ему не приходилось так долго находиться в седле. Переходы изматывали, но Айт не обращал внимания на усталость, всей своей сущностью чувствуя финал игры. Он не оставлял короля ни на мгновение, жадно впитывая эти последние минуты близости, ставшей такой привычной и нужной. О том, что будет дальше, он не задумывался, точнее — запрещал себе думать. С этим можно было подождать. Назревала куда более насущная проблема — прорезавшаяся подозрительность Фалька, сквозившая буквально в каждом взгляде капитана. У Гончего действительно оказалось звериное чутье. Айт старался не попадаться ему на глаза, прежняя почти дружеская атмосфера канула в небытие, уступив место ледяной отчужденности первых дней. И ее, как и неожиданно приобретенной любви, было нестерпимо жаль.

Он с самого начала знал, что все закончится. Эйштар оказался прав в одном: ни одному смертному не было места рядом с богом. Айт мысленно вернулся назад, оглядывая вереницу людей, которых так небрежно и не щадя задел в своей игре. Кому-то повезло больше, кому-то не повезло совсем: как Фионе или Эшли. Последних Айт не жалел, и это было неудивительно. Поражало другое: до остальных — Бриана, Фалька, Катарины, даже Грега и Курта ему почему-то было дело. Слугу он хотел оставить в замке, но мальчишка, демонстрируя сравнимое с хозяйским упрямство, все-таки последовал за ним и мужественно сносил тяготы похода. К Грегу же Айт так и не набрался смелости зайти перед отъездом, предпочтя позорное бегство. Это казалось правильным.

Полторы недели спустя объединенные войска Ортога в количестве шести тысяч человек вторглись на территорию Аддиды.

Виллиам тоже не терял времени даром — на границе их встретило хорошо организованное сопротивление. Айту стоило большого труда удержать Бриана от непосредственного участия в сражении, но его неожиданно поддержал Фальк, и вдвоем с капитаном им удалось несколько остудить энтузиазм короля. Бой продолжался сутки, и на утро защитники Аддиды вынуждены были отступить, задавленные численным превосходством противника. Землю обагрила первая кровь.

Походные лекари приводили в чувство раненых, солдаты наскоро хоронили убитых, чтобы их тела не достались хищным зверям. Бриан, скинув верхний доспех, стоял неподалеку и о чем-то разговаривал с Фальком и другими командирами отрядов, видимо координируя дальнейшие действия. Айт отвернулся от них и бездумно уставился на поле, ставшее для десятков людей последним земным приютом.

— Как же это прекрасно! — раздался за спиной знакомый жизнерадостный голос, и Айт обхватил себя руками за плечи, словно ему внезапно стало холодно. — Братец, я чувствую просто невероятный прилив сил!

— Рад за тебя, — безразличным тоном отозвался Айтеши. — Война началась, моя часть договора исполнена, теперь твоя очередь. Я жду.

— Ты нетерпелив, — насмешливо фыркнул Эйштар, вставая рядом. Айт скосил на него взгляд: бог войны выглядел как один из гвардейцев Бриана. Стало противно — это напомнило об утраченном даре.