Гелен: шпион века - Кукридж Эдвард. Страница 86

Правда, факты арестов держались в секрете, и Людвиг у себя на базе в Шотландии неделю-другую не слишком беспокоился по поводу отсутствия писем от своих товарищей. Этот красавец-немец сумел расположить к себе англичан, причем не только офицеров на немецких курсах, но и представительниц прекрасного пола. Он даже по секрету обручился с победительницей местного конкурса красоты двадцатидвухлетней Джун Джилберт. За время своего пребывания в Шотландии он снял на микропленку как саму базу, так и самолеты (последние — в воздухе и на земле), а также учебные пособия и конспекты, которыми пользовался на курсах. Все это он разослал по условленным адресам в Западной Германии, в том числе и своей сестре. Ее муж проявил полученные фотоматериалы, которые затем были переданы «Шутцу» или его курьерам. Для этого использовались тайники в различных городках Рейнской области. В то же самое время Бриземайер снабжал советскую агентурную сеть материалами о базе ВМС ФРГ в Киле.

На судебном процессе над Людвигом, Бриземайером и четой Йегер капитан Курт Хитц, офицер отдела III/F в Пуллахе, заявил суду, что Людвиг собрал удивительную фотомозаику морских и воздушных объектов НАТО, передавал противнику чертежи и фотографии засекреченных боевых машин и ракет, а также имена и должности старшего офицерского состава Королевского флота и ВВС, в том числе и тех из них, что служили в частях НАТО; это позволило Советскому Союзу сделать выводы о причинах назначения того или иного специалиста, а также о характере и задачах выполняемой им работы. Однако конкретные факты, которые капитан Хитц приводил на суде, разглашению не подлежали.

Людвиг чистосердечно признался во всех грехах. Он подробно описал, как его угрозами и посулами заманили в советскую шпионскую сеть. В начале 1954 года, когда он все еще был занят на разминировании Бремерхафена, его навестил отец, который поведал ему весьма странную историю. С просьбой организовать в Восточном Берлине встречу с его сыном к нему как-то обратился некий восточный немец. В случае отказа родителей ожидали неприятности. Людвиг отправился на встречу, где его поджидал «Шутц». Шпион доходчиво объяснил Людвигу, что, если тот ослушается его приказов, родители «расстанутся со свободой». Он также велел Людвигу подать прошение о приеме на службу в бундесвер и порекомендовал пройти курс летной подготовки.

С того момента он якобы делал лишь то, что требовал от него его «контролер». За это он получал щедрое вознаграждение, и, судя по всему, вынужденная необходимость совмещать интересную карьеру со шпионской деятельностью была ему отнюдь не в тягость. Бриземайер цинично заявил на суде, что стать на путь измены и шпионажа его толкнула исключительно алчность — всего за время своей работы на русских он получил 7 850 немецких марок. Федеральный суд проявил по отношению к обвиняемым редкостную снисходительность. Людвиг получил пять лет, Бриземайер — четыре, Йегер — три, а его жена — всего один год тюрьмы.

Британская военно-морская разведка, а также служба безопасности ВВС США предстали на суде в неприглядном свете. Как выяснилось, ни американская база во Флориде, ни база Королевского флота в Шотландии не соответствовали и минимальным требованиям безопасности: даже такой неопытный шпион, каким был Людвиг, не только имел беспрепятственный доступ к секретной информации, но мог при желании фотографировать все необходимые ему документы. Более того, в его распоряжении имелась даже фотолаборатория! После суда британский военный атташе в Бонне капитан Б.Д. О’Макинтайр отправил в Адмиралтейство пространный рапорт о закрытой части процесса. Наверняка британской военно-морской разведке было о чем призадуматься.

Для Гелена это был всего лишь рядовой эпизод, или, как говорил он сам, «работы всего на день». Его занимали куда более важные дела, такие как возможность влияния БНД на международную политику. Для Гелена его детище должно было стать инструментом его личного влияния как в Германии, так и за ее пределами.

ГЛАВА 19

ТЕЛЕФОННЫЕ ИЩЕЙКИ

Какое-то время Гелена занимала одна идея. Окажись она претворенной в жизнь, это наверняка разрешило бы многие проблемы. Объясним в самых простых словах: предполагалось подключиться к телефонной системе Восточного Берлина, для чего в Западном Берлине, в одном из филиал «Организации» оборудовав специальную телефонную подстанцию. Это давало возможность прослушивать все входящие и исходящие звонки советского и восточногерманского военных штабов, министерств и других учреждений.

Задействуя необходимые селекторы этой подпольной телефонной станции, можно было также регистрировать все звонки как из страны, так и в страну, например переговоры с Москвой, Варшавой и другими городами.

Незаконное подключение к телефонным и телеграфным линиям, безусловно, не являлось геленовским изобретением. Новое заключалось в постоянном характере подобного рода подключений, что является своего рода революционным шагом в деле сбора разведданных. Гелен, что называется, спал и видел, как он прослушивает разговоры Гротеволя или Ульбриха с Булганиным или Хрущевым, или же звонки Волльвебера своему начальству в КГБ.

Правда, когда он поделился этой затеей со своими самыми надежными помощниками и главами технических отделов, те высказали сомнение в возможности осуществления этого плана. Основной довод сводился к тому, что для выполнения столь рискованной задачи понадобятся люди, не только обладающие необходимыми техническими навыками, но и изрядным мужеством. Ведь заниматься подключением к восточногерманской телефонной сети придется, что называется, под самым носом у Народной полиции ГДР, которая денно и ночно несла свой дозор на границе между восточным и западным секторами города.

Тем не менее Гелен осмелился рискнуть. Он решил, что нашел того человека, которому мог бы доверить столь ответственное дело. Через одного из своих доверенных лиц в военном ведомстве Гелен узнал, что туда поступило заявление от бывшего офицера вермахта, который хотел бы служить в отделе безопасности создаваемых Федеральных вооруженных сил. Это был тридцативосьмилетний майор Вернер Хаазе — он отлично зарекомендовал себя, прослужив во время войны в саперном полку. Освободившись из британского лагеря для военнопленных, он окончил техническое училище. Гелен счел его кандидатуру весьма полезной. Он устроил для Хаазе собеседование, из которого узнал, что в вермахте тот служил с 1936 года, окончил военное училище в Мюнхене, пехотную школу в Добервитце, был первоклассным телеграфистом и отлично разбирался в телефонной связи. Хаазе сражался во Франции и России, за что удостоился Железного креста I и II степеней и Золотого креста за воинскую доблесть. Окончив после войны техническое училище, он так и не смог найти работу по специальности и поэтому устроился в таможню.

Один из геленовских подчиненных, майор Бреннер, получил распоряжение зачислить Хаазе в штат «Организации» с месячным окладом в четыреста немецких марок. Так Хаазе оказался прикомандировании к западноберлинскому филиалу 120-D. Правда, прежде чем новому сотруднику доверили выполнение аветного геленовского плана, ему еще предстояло доказать свою стопроцентную надежность. Глава филиала Шустер высоко отзывался о работе Хаазе, и в сентябре 1953 года Гелен решил, что настала пора взяться за дело. Хаазе перевели в западноберлинский филиал 120-В, который возглавлял один из самых энергичных геленовских людей, майор Валлер. Более того, Хаазе назначили к нему в заместители. В это представительство, удобно замаскированное под небольшую фирму по электрооборудованию, была установлена мини-станция, от которой шли телефонные провода. Они были протянуты к небольшому подземному ходу неподалеку от границы секторов, откуда Хаазе, как предполагалось, должен был подключиться к восточноберлинской телефонной сети. Работу осуществляли несколько операторов, которых было нетрудно принять за инженеров телефонной сети, проводивших рутинный профилактический осмотр и ремонт.