Блад: глубина неба - Орлова Анастасия. Страница 6

Уходя из горящего дома, я взял с собой только том «Естественных наук».

Нарисованные звёзды

– Ой, ну ты гляди: спит себе как младенец! – насмешливо раздалось откуда-то сверху, и Шентэл вскочил на ноги раньше, чем успел проснуться.

Недовольно буркнула Полночь, которую он случайно толкнул локтем.

– И часто ты здесь ночуешь?

Мальчишка ошарашенно моргал, стоя посреди стойла Полночи, а от ворот на него смотрели двое конюхов. То, что вчерашние похороны, до беспамятства напившийся отец и ночной пожар были на самом деле, а не привиделись ему во сне, Шентэл сообразил не сразу.

– Ладно, – махнул рукой один из конюхов, так и не дождавшись ответа, – давай, просыпайся, там тебя господин Норман ищет.

Мальчишка вышел из конюшни и поплёлся к отдельной постройке, служившей хозяину кабинетом. Судя по тому, как высоко стояло солнце, он сильно проспал: должен был начать работу ещё часа два назад. Удивительно, как он вообще умудрился уснуть? Тайком пробравшись на конюшни, он добрую часть ночи провёл не сомкнув глаз в стойле Полночи. Пытался согреться, укрывшись попонами, но холод словно шёл изнутри тела, и, что бы он ни делал, шею, плечи и голени покрывала гусиная кожа. Под утро его начало сильно знобить, и Шентэл подумал, что заболевает, но сейчас, на ласковом сентябрьском солнышке, от начинающейся лихорадки не осталось и следа. Лишь в голове глухо стучал тяжёлый молот, отлетая от её стенок, словно голова изнутри была резиновой, да очень хотелось пить.

В кабинете Норман нервно барабанил ухоженными ногтями по письменному столу, перед которым стояли двое безучастных жандармов. Он уже запутался, что же нервировало его больше: присутствие представителей власти или те новости, которые они ему принесли. Ночью в Грэдо дотла сгорел дом. На пепелище нашли тело взрослого человека, но соседи сказали, что там жил ещё мальчик. Мальчик работал на конюшнях и в этот день схоронил мать. Вернулся ли он домой после кладбища, никто не видел. А раз не видел, значит, парень мог быть жив.

На конюшнях Шентэла тоже никто сегодня не встречал, хотя его смена давно уже началась; но жандармы попросили проверить тщательнее: конюшни-то большие! И вот затянувшемуся Норманову ожиданию пришёл конец: дверь кабинета отворилась, и через порог перешагнул длинный тощий парень.

– Ну вот, – с облегчением усмехнулся Норман, – живой! – но тут же спохватился, напялив на лицо выражение, приличествующее ситуации. – Мальчик, тут такое дело… С тобой хотят поговорить эти господа, они тебе всё объяснят.

– Ты Шентэл Шилдс? – дежурным тоном спросил один из жандармов.

Мальчишка нехотя кивнул:

– Винтерсблад. Предпочитаю фамилию матери, – мрачно ответил он.

– Где ты был этой ночью? – не обращая внимание на его замечание, продолжил жандарм.

– Я был здесь, – Шентэл неуверенно оглянулся на Нормана, – простите, сэр, я тайком пролез в стойло к Полночи и нечаянно там уснул.

– Что ты тут забыл посреди ночи? – удивился Норман.

– Сэр, – вмешался жандарм, – вопросы должен задавать я.

– Да, да, конечно! – Норман легонько коснулся кончиками пальцев губ. – Не смею мешать, господа!

– Зачем ты пришёл на конюшни, парень? – спросил жандарм.

– Я вернулся с похорон матери, – словно через силу произнёс Шентэл. – Отец напился. Я не хотел оставаться с ним и сбежал.

– Почему сюда?

– Потому что Полночь – мой единственный друг.

Жандарм вопросительно глянул на Нормана.

– Это кобыла, – вступил в разговор хозяин, – он за ней ухаживает.

– И что было дальше?

– Я проспал работу. Меня только что разбудили конюхи, отправили к вам, сэр, – мальчишка вновь обернулся на Нормана, – я уволен? Зачем здесь жандармы, сэр?

Хозяин не ответил.

– Мальчик, – подключился к разговору второй жандарм, – этой ночью твой дом сгорел. Видимо, твой отец уснул с зажжённой сигаретой. Мне жаль, парень, но он погиб. У тебя есть другие родственники?

На окаменевшем лице Шентэла не отразилось ни единой эмоции. Он лишь медленно, словно в полусне, помотал головой.

– Что ж, тогда мы должны забрать тебя в приют, – подытожил жандарм.

– Но у меня есть работа! – отмер мальчишка.

– Если господин Норман готов взять за тебя ответственность и предоставить крышу над головой, он должен будет подписать бумаги, и тогда…

– Господин Норман, сэр, – перебил жандарма воспрянувший Винтерсблад, – позвольте мне остаться!

Норман резко встал со своего места, опершись ладонями о стол. Он не смотрел ни на мальчишку, ни на жандармов.

– Простите, господа, можете оставить нас на пару минут? – наконец произнёс он, вымучив вежливую улыбку. – Я не собираюсь брать на себя лишнюю ответственность, парень, – шёпотом зашипел он, как только закрылась дверь за жандармами, – мало мне своих проблем, твоих ещё не хватает!

– Но сэр, мне больше некуда идти! И я хорошо работаю! – взмолился мальчишка.

– Что значит некуда? А приют?

– Но сэр! Вы когда-нибудь видели этих приютских?!

– Можно подумать, ты сейчас выглядишь лучше! Всё, мальчик, не дави на жалость! Вопрос решён!

Просительно изломленные брови Шентэла нахмурились, и серые глаза посмотрели на Нормана с недетской злостью.

– А что, если жандармы узнают, кто на самом деле выступал на скачках под именем жокея Полночи?

– Ах ты, шельмец, угрожаешь мне?! – оторопел Норман.

Мальчишка мрачно взирал на него из-под отросших светлых прядей.

– А что, если жандармы узнают о той некрасивой сцене между тобой и твоим отцом, Шилдс, свидетелем которой я был на прошлой неделе, а? Вдруг они засомневаются: отец ли виноват в пожаре, м?

– Не называйте меня Шилдсом! – сквозь зубы прошипел Винтерсблад.

– Чтоб я тебя не видел больше, понял? Мерзавец! Угрожает мне! Мне!!! После всего, что я для него сделал! Пошёл вон!

Шентэл шёл через все конюшни как в воду опущенный. По обе стороны от него отбрасывали широкоплечие тени двое жандармов, словно вели преступника на плаху.

– Простите, сэр, – мальчишка вдруг остановился и обратился к одному из своих стражей, – позвольте мне попрощаться с Полночью? Я быстро!

Жандарм неуверенно покосился на товарища.

– Мы ведь с ней больше не увидимся… – упавшим голосом заключил паренёк.

– Пусть сходит, – уступил второй жандарм.

– Давай бегом, – нога здесь – нога там! – позволил второй.

Шентэл припустил к стойлам. Влетев к Полночи, он подхватил валявшийся на полу томик «Естественных наук», быстро отвязал кобылу и, зажав книгу под мышкой, вскочил на лошадь.

– Давай, девочка, этот забег мы обязаны выиграть! – шепнул он ей и пришпорил Полночь пятками.

Она сорвалась с места в галоп, разметав стоявшие у ворот вёдра. Ветер засвистел в ушах Винтерсблада, чьи-то голоса заорали ему вслед, кто-то из конюхов бросился наперерез, но в последнюю секунду не решился сунуться под копыта.

Мальчишка вцепился в густую чёрную гриву, чтобы не слететь с гладкой спины Полночи. Увидев улепётывающего всадника, жандармы раскорячились на дороге, словно могли поймать несущуюся на них кобылу в широко распахнутые объятия. К своему счастью, мужчины вовремя оценили свои силы и в последний момент пригнулись, закрыв головы руками. Чёрная лошадь пролетела над ними, как маленький боевой дирижабль, едва не зацепив служителей закона копытами, а потом перемахнула через ограду и понеслась по дороге прочь от конюшен, прочь из Сотлистона.

Конечно, гнаться за стремительной Полночью было бесполезно, лошадь с мальчишкой на спине беспрепятственно покинула город. Ничего, Норман ещё спасибо скажет: кобыла застрахована на внушительную сумму, а толку от неё как от скаковой всё равно было мало, больше затрат.

Шентэл направил Полночь в сторону моря. Во всяком случае, он надеялся, что море было именно там, куда они направлялись. Стоило им покинуть пригород Сотлистона, начались нескончаемые поля, и мальчишка быстро запутался, в какую сторону нужно двигаться. День перевалил за середину, солнце пекло совсем не по-сентябрьски, безумно хотелось пить.