Ашу Сирай (СИ) - Зикевская Елена. Страница 45
— Моя дочь заняла моё место и стала руятон маджан вместо меня.
— Где твой конь?
— Мой конь вернулся в свой табун, Джасир. И я благодарна тебе за столь щедрый подарок.
Да уж, щедрый… Драгоценный! В целую тысячу таланов…
— Знаешь ли ты, куда я направляюсь?
— Нет, мой господин. Великая Мать не открыла мне этого.
— Я еду на север. В страну, где люди не помнят богов и почти утратили свою силу. Там говорят на другом языке, там мужчины и женщины ведут себя совсем иначе, чем здесь. Там у меня и госпожи Яниги есть дела и они опасны. Я ничего не могу тебе обещать.
Бахира посмотрела на меня, а потом снова перевела взгляд на Шута. Светлые кошачьи глаза были полны незнакомого мне спокойствия и уверенности.
— Такова воля Великой Матери, Джасир. И таковы моя воля и моё решение. Я еду с тобой.
— На моём пути есть опасности, с которыми ни ты, ни люди ещё не сталкивались, Бахира. Ты можешь погибнуть.
Я думала, эти слова её напугают своей откровенностью, но женщина только чуть вскинула голову, а на тёмных губах появилась лёгкая улыбка.
— Жизнь и смерть всегда держаться за руки, как влюблённые. Кто боится смерти, тот не познает истинный вкус жизни. Так ты нас учил, Джасир, и эти слова вошли в кровь и плоть моего народа. Я не боюсь умереть. Мои глаза по-прежнему остры, а мой слух не изменяет мне. Мои руки помнят, как держать саберон, а моё тело в силе и ловкости не уступит юным девушкам. Я могу позаботиться о себе и не стану обузой для тебя, Джасир.
Смерти она не боится и не станет обузой… Ой мне…
Шут же впервые взглянул на Бахиру. Взгляд был тёмным и усталым.
— Сегодня мне пришлось купить для тебя лошадь, Бахира. И не только её. Твоё появление очень сильно спутало все мои планы.
Это его откровенное признание внезапно сняло груз обиды с моей души. Вот почему он так злился… И вот почему я осталась без обещанного платья. Ему пришлось не только для Бахиры лошадь купить, но ещё и свои планы из-за неё менять… А значит… Значит, не попроси она его о защите именем Матери Матерей и не скажи я что она едет с нами, Джастер не стал бы так о ней заботиться. Проводил бы за городские ворота и езжай на своём муле, откуда пришла…
И лошадь он бы покупать не стал. А купил бы мне платья.
Планы она ему спутала… И мне тоже, между прочим!
Женщина опустила глаза, сложила перед собой руки и низко поклонилась в ответ, едва ли не коснувшись лбом земли.
— Я искренне сожалею, что так вышло, о Джасир. Я в неоплатном долгу перед тобой. И потому я буду служить тебе и…
— Ты готова выполнить всё, что я попрошу или потребую от тебя? — перебил Шут.
— Да, Джасир, — спокойно и с достоинством ответила она, выпрямив спину и глядя ему в глаза. — Я сделаю всё, что ты скажешь.
— Хорошо.
Джастер вздохнул, и я поняла, что разговор закончен.
— Дорога до нужного места займёт несколько дней. Для начала тебе придётся выучить язык Эрикии. К госпоже Яниге, — он кивнул в мою сторону, — обращайся только так. Госпожа Янига понимает тебя, хоть и не говорит на языке маджанов, так что будете учиться друг у друга. Спать будете в одном шатре. Пока мы не достигли границы, переоденьтесь в это, — он пошарил в наших вещах и протянул Бахире свёрток. — Всё остальное — потом. Завтра мы выходим рано, так что поешьте и ложитесь спать.
— Да, Джасир, — коротко и с достоинством склонила голову Бахира.
Шут налил себе чифе, взял лепешку и полоску мяса, встал и пошёл прочь от костра, оставляя нас с Бахирой наедине.
Я только вздохнула, понимая, что он не желает больше говорить на тему своего прошлого, а значит, со всеми вопросами придётся подождать. Или…
Или как-то расспросить эту Бахиру.
В конце концов, раз уж она идёт с нами и это воля самой Датри, мне нужно найти с ней общий язык. Впрочем, сначала лучше действительно поесть.
Я сняла парн, но не успела донести лепёшку до рта, как обнаружила, что моё лицо оказалось в сухих и горячих ладонях Бахиры, а светлые глаза смотрят на меня с искренним любованием.
— Госпожа прекрасна. — Она касалась меня легко и ласково, тёмные губы улыбались. — Хозяин песка и неба щедро одарил госпожу своим огнём. Мудрый Джасир хорошо спрятал госпожу от непотребных взглядов.
— Я просто рыжая, — буркнула я, внезапно смутившись под её взглядом. — В моей стране это обычное дело.
— Почему госпожа сердится на меня? — удивлённая Бахира не поняла ни слова, но легко уловила мой тон. — Я сказала что-то плохое?
— Нет! — Я торопливо покачала головой, потому что добрый и проницательный взгляд смущал меня всё сильнее.
Бахира словно поняла это и отступила, сев рядом.
— Моя дочь, Айшу, «Звезда», теперь стала руятон для моего народа, — она смотрела на небо, где зажигались звёзды. — Ей столько же лун, сколько госпоже. Я верю, что однажды снова увижу её.
— Откуда ты знаешь, сколько мне лун? — удивилась я, совсем забыв, что Бахира не понимает моего языка. — Ой, прости…
— Как зовут юную госпожу? Что означает её имя? — спросила она, протягивая мне мою чашку, полную чифе.
— Янига, — ответила я, удивившись её вопросу. — Это ничего не означает, просто имя.
— Яния, — довольно кивнула она. — «Добрая и любимая». Это имя очень подходит той, что щедро одарена Отцом и Матерью.
От этих слов желание поправить Бахиру исчезло прежде, чем я успела открыть рот.
Яния. Добрая и любимая… Вот бы Джастер меня так назвал…Хотела бы я такой быть для него…
Словно услышав мои мысли, Шут возник из темноты, снова наполнил свою чашку чифе, прихватил ещё пару лепёшек и полосок мяса и исчез так же молча, как и появился.
Мне очень хотелось просто побыть с ним рядом, но он не желал сейчас ничьего общества. Наверняка обдумывает новые его планы, да и его любовь к тишине и одиночеству никуда не делась.
Но мог бы хоть у костра посидеть, а не уходить в ночь. Вместе бы помолчали…
— Сын Великой Матери открыл своё сердце людям, но по-прежнему не желает открывать его человеческим дочерям. Наша красота и чувства не прельщают его. — Бахира с грустной улыбкой смотрела вслед исчезнувшему в темноте Шуту, и я вдруг поняла, что она тоже влюбилась в него однажды и продолжает любить даже сейчас.
Её дочь… Неужели… Нет, этого не может быть. Я помню, как он смотрел на Фелисию и как спасал ребятишек в Чернецах. Может, любовь Бахиры его ни к чему и не обязывает, но я уверена: он бы знал, что у него есть ребёнок, и ни за что бы не оставил свою дочь и её мать.
Значит, когда-то он спас её дочь от смерти и помог её народу найти новый дом и обрести свободу. Поэтому Бахира безоговорочно верит и доверяет Джастеру. Не то, что одна ведьма, которая до сих пор…
Нет, в Шуте я больше не сомневаюсь. А вот в себе, как в женщине…
Не открыл своё сердце…
«Забудь, ведьма».
«Забудь, не то я тебе смотрела…»
Ох… Неужели… Неужели Бахира права, и даже та нежность и забота, которую я узнала с ним рядом, ничего… совсем ничего не… Нет, не хочу об этом думать! Не сейчас.
Джасир, Сын Великой Матери… Пард пустыни, который однажды помог целому народу…
Ещё одно его прозвище и страница из прошлого, о которых я случайно узнала.
И каждая страница всё больше отдаляла его от меня. Словно между нами одновременно разверзлась пропасть и вырастала стена.
«Не равна тебе птица по полёту…»
Ох, не равна, Даэ Нану. Совсем не равна.
Великие боги, я начинаю скучать по тем дням, когда считала Джастера простым музыкантом, ставшим наёмником из-за несчастной любви, и сочиняла свои сказочки, а он шутил и смеялся надо мной…
Как давно это было… И как наивна и беззаботна я тогда была…
Останусь ли я в его памяти, когда он закончит с моими делами? Ведь я — не его женщина. Не его Яния…
Женская красота и чувства его не прельщают… Знаю. Уже сама это поняла.
Ох, Янига, Янига… Молись — не молись Датри, а любовь или есть — или её нет.
Взгляни уже правде в глаза. Скольких, как ты, он уже повстречал, помог им и оставил? Вот она, одна из его прошлого, рядом сидит…