Милосердие (СИ) - "kakas". Страница 176

Карл рвется обратно, туда, где чернеет закоулок с мусорными баками. Его стремительными шагами опережает Ниган. Из темноты слышен его удивленный свист, чей-то хрип и стон.

— Сядь в машину, — Рик мягко толкает сына в сторону внедорожника, но тот все равно идет за ним. — Карл, сядь в машину.

И как бы кругом ни было темно, Кросс не может не заметить то самое выражение лица Граймса, как тогда, когда он едва не убил собственную жену в кафетерии напротив здания суда. Его глаза становятся серыми и блеклыми, и никакой толчок в плечи, никакие щелчки пальцев не заставят его очнуться. Ниган резко выпрямляет спину — Рик ударяется о его грудь, но как будто не видит препятствия, продолжая напирать, когда ему не дают просто взять и обойти.

— Рик.

Из-за плеч Кросса можно рассмотреть троих лежащих на холодном асфальте парней, и в одном из парней Граймс узнает Сиддика. Его белый халат выбился из-под пальто, голова покоится в темной луже, растекшейся по подтаявшему снегу. Он хрипит и тяжело дышит, рядом со ртом застыли белесые потеки. Карл проскальзывает мимо, тут же поднимая голову Сиддика и укладывая к себе на колени. Его пальцы дрожат и все никак не могут ухватить пальто покрепче, чтобы оттянуть парня хоть куда-нибудь.

— Рик, я даю тебе на это дерьмо, — он кивает в сторону двух сваленных у кирпичной стенки парней, — две минуты.

Ладонь Кросса уверенно опускается на плечо Граймса, будто давая тому разрешение, чтобы присесть на корточки перед зашевелившимся незнакомцем. На нем тоже халат, справа болтается бейджик — Рик небрежно поддевает его пальцами и читает имя «Олден». Он ничего не говорит и не спрашивает, а только грубо зажимает в руке разбитое лицо. Рик знает, что оба живы, хотя второй действительно выглядит плохо. Он давит ногтем на глубокую рану у виска — парень жмурится от боли, вращая глазами под прикрытыми веками.

— Пом…могите…

— Что вы сделали?

— Мы хоте…ли только припуг…нуть. Но тот па…рень без гла…за… Это он сде… лал.

У внедорожника раздается гулкий смех Кросса. Он весело щурится, укладывая Сиддика на заднее сидение, пока Карл аккуратно поддерживает его ноги. И чем сильнее съеживался Олден, тем больше забавлялся Ниган. Он что-то тихонько напевал себе под нос, пока устраивал разбитую голову интерна на своей свернутой куртке и осторожно помогал Карлу сесть рядом. За их спинами раздается несколько гулких и размеренных ударов, но никто не оборачивается.

— Ебать, нашел кого припугнуть. Как там его зовут, Рик?

— Олден, — Граймс отирает чужую кровь с кулака о свою куртку.

— Ты в курсе, что этот изящный паренек будущий пехотинец, Олден? Готовь поспорить, ты здорово обделал свои штанишки от удивления.

Хмыкнув, Ниган сел за руль Форда, чтобы аккуратно припарковать его в одной полосе машин.

Голова Олдена отпускается, с силой приложившись затылком о стену. Граймс дергает желваками и осматривается: рядом с тем, кто все еще не шевелился, валяется ржавая и измазанная в крови труба. Рик пинком ноги отбрасывает ее в сторону Нигана, который небрежно закидывает ту в багажник. Кругом нет ни персонала, ни камер, ни поста охраны — только длинные вереницы припаркованных машин.

— По..лици..ю…

— Никаких заявлений. Нападение неизвестного. Все. — Рик с остервенением пинает очнувшегося безымянного парня в бок — тот заваливается, открывая взгляду разодранные на коленях джинсы и выглядывающую в просветах кровь. Его нога странно выгнута — перелом.

— Черт, парень, этот злоебучий мужик и есть полиция. Я бы на твоем месте забыл, как набирается 911. Сегодня не твой день, — Ниган неприятно усмехается, легко поглаживая Карла по волосам. Он что-то тихо шепчет ему в ухо перед тем, как захлопнуть дверцу. — Ладно, Рик, нам пора.

Тот ничего не отвечает, насилу заставляя себя развернуться и выйти из переулка. Ниган знает, чего ему стоит этот шаг, знает, а потому не дает передумать, вдавливая газ, как только Рик садится в машину. Он лишь бегло смотрит на ничего не выражающее лицо Граймса, когда тот принимается вытирать кровь с рук выцветшим платком.

— Куда мы?

— Поедем в частную. Я знаю врача, чтобы договориться без полиции. Иначе у ковбоя будут проблемы, да и у Сиддика тоже. Депортация, прекращение практики. Хреновая перспектива.

— Хорошо. Как его голова?

— Его сильно стошнило. Это сотрясение. Не знаю, какой степени, но выглядит дерьмово.

Карл на заднем сидении сдавленно выдыхает. Граймс наблюдает за сыном в зеркало заднего вида, где тот осторожно придерживает Сиддика за шею. Он с трепетом вытирает прилипшую к раскрытым губам рвоту, смачивая слюной край своей расстегнутой рубашки.

— Карл, — голос Рика звучит мягко и спокойно. — Карл, что произошло?

— Да, ковбой, поведай нам, какого дьявола ты решил отметить блядский день всех влюбленных, размахивая трубой? Черт, я буду давать тебе миллионы карманных денег, если ты пообещаешь больше не играть в сантехника-убийцу.

— Я… Я приехал встретить Сиддика, и увидел, как эти двое волочат его по парковке туда. Я побежал за ними, но я не успел, и Сиддик уже лежал. Его голова… Я взял трубу и ударил Олдена. Я знаю его и того второго. Они постоянно доставали Сиддика, поэтому я всегда… Всегда провожал его и встречал после смен. Когда я ударил Олдена… Потом я не помню. Пап, я не помню, — в его голосе звучит нарастающая паника. — Я разозлился, а дальше не помню.

— Черт, ну один в один твой папаша. Да, детка? Тебе ведь тоже частенько клинит башку?

— Все хорошо, Карл, — Рик замечает, как Ниган легко сдавливает его пальцы, оторвав ладонь от рычага передач. Он отвечает ему таким же пожатием. — Сейчас это неважно, понял?

— Слышал, ковбой? Для бати такое дерьмо в порядке вещей. И ничего, даже в полиции отслужил. Даже, блядь, — он кивает Граймсу в сторону телефона, одними губами произнося «скорую», — чуть шефом не стал.

Ниган говорит и говорит, аккуратно руля по переполненным центральным улицам, пока Граймс делает короткий анонимный звонок в скорую по поводу избитого до полусмерти Олдена и его дружка. Он и сам понимает: два покалеченных парня без заявления — это отсутствие какого-либо дела, а два мертвых парня — это уже дело, открытое в ту же ночь.

Когда машина паркуется у подъезда клиники, Кросс тушит фары и достает из бардачка свою чековую книжку.

— Детка, я договорюсь по поводу Бэмби и Карла, а ты пока смотайся к Сиддику на квартиру и найди что-нибудь из его документов. И захвати из дома все документы нашего пацана, вещи на смену и все такое, — он закуривает, бросив взгляд на подростка. — Ковбой, дай папаше ключи и скажи адрес. Знаешь, где лежат паспорт, «грин карта» или какая-нибудь страховка твоего симпатяги? Отлично.

Внедорожник оглушительно сигналит, пока к ним не подбегает заспанный администратор и два санитара. Рик принимается торопливо отирать лицо сына от крови, не давая ему смотреть в ту сторону, где Сиддика аккуратно кладут на носилки. Самого Карла ждет долгий сеанс у травматолога: три сломанных пальца не шевелятся, разбитая губа налилась бурым отеком, а рассеченное лицо придется шить.

— Все будет хорошо. Я привезу документы и вернусь.

— Да, пап. Прости, что я…

— Все хорошо, Карл. Я люблю тебя. Иди с Ниганом.

Эта ночь кажется Граймсу бесконечно длиной. Он чувствует себя полностью разбитым и опустошенным, когда возвращается обратно в клинику, чтобы бросить документы на стойку регистрации и устало опуститься на неудобную кушетку. Он даже не замечает замершего у кофейного автомата Кросса, пока тот не подходит вплотную и не протягивает горячий стаканчик.

— Как они? Как Карл? Он еще у врача?

— Уже все. Карлу вкололи транквилизатор — он был в сильном шоке, так что его заднице нужно хорошенько отдохнуть. Сиддик тоже уже в палате. Сотрясение третьей степени и ушиб легких с кровоизлиянием. Но все обойдется: Карл охуенно правильно сделал, что перевернул ему голову, пока ждал, иначе бы его Бэмби просто захлебнулся.

— Как это вообще произошло? — Рик прикрывает глаза и откидывается на спинку. Он бездумно прокручивает бумажный стаканчик, даже не чувствуя, как опаляет руку.