Главная тайна новенького (СИ) - Полякова Василиса. Страница 20

Утром первым делом бегу к зеркалу и осматриваю шею. Вроде синяка нет. А, может, мне лишь показалось, что новенький меня целовал? Но нет же, нет! Это чувственное горячее прикосновение ни с чем нельзя было спутать… Закрываю глаза и вновь оказываюсь в библиотеке вместе с Диомидом. Впервые, пожалуй, раскаиваюсь в том, что натворила. Давать новенькому пощёчину было достаточно грубо с моей стороны. Кулаки здесь не помогут. Может, мне следует с ним просто поговорить? Спокойно, без истерик. Начистоту. Почему он выбрал именно меня своей жертвой? Я что, и правда ему нравлюсь?

От последней мысли по телу разливается волна возбуждения. Я, конечно, не считаю себя красавицей, но если новенький симпатизирует мне, то это… очень льстит моему самолюбию. Однако у меня есть Миша. Да и поведение Хромова совсем не похоже на поведение влюблённого человека. Нет же, нет! Он обычный нарцисс. Не стоит искать в его поступках правду и искренность. Хромов соткан из нитей лжи и обмана. И бесполезно пытаться найти в нём что-то светлое.

В мозге тут же расцветает картина моего поцелуя с новеньким. Эти чувственные горячие губы, этот сладкий вкус фруктов, это обжигающее кожу дыхание… Задумываюсь так сильно, что даже не слышу, как математичка вызывает меня к доске. Уравнение решаю на четвёрку, но мне, пожалуй, впервые в жизни всё равно на оценку. Подходя к парте, не смотрю на Хромова, но успеваю заметить боковым зрением, что он бросил на меня взгляд.

Сегодня у меня концерт, к которому я, откровенно говоря, совсем не готова. Чтобы всё успеть, отпрашиваюсь после пятого урока и ухожу в актовый зал. Утром я занесла туда своё платье, в котором выступала на сцене с начала этого года. Такое розовое, с кружевами и бусинками. Без бретелей и «в пол». Оно осталось у меня с выпускного в девятом классе. И хорошо сидит на мне до сих пор.

Убедившись в том, что меня никто не потревожит, захожу в гримёрную и снимаю с себя брюки и шифоновую блузку. Зря я её, наверное, надела — когда я, Хромов буравил меня взглядом весь первый урок. Впрочем, он тоже сегодня отличился — пришёл в белой рубашке и узких чёрных брюках. У меня глаза едва из орбит не вылезли от такой «красоты». И правда было красиво. Но когда мой взгляд проскользил с шеи новенького на другие, далеко не скромные места, я чуть сквозь четыре этажа не провалилась со стыда.

Отбрасываю лезущие в голову о новеньком мысли. Аккуратно складываю брюки и кладу их на тумбочку, а блузку, в которую заранее прячу бюстгальтер, помещаю в сумку под молнию. Спешно натягиваю на себя платье. Красивое! Оно мне сразу в магазине понравилось. Да и цена у него была не «аховская»… Так, что это я? Надо поторапливаться.

Тяну бегунок молнии вверх, однако ничего не получается… Неужели я «зажевала» ткань? Надо скорее звать на помощь!

— Настя! — кричу я, придерживая спереди платье левой рукой, а правой пытаясь застегнуть молнию, ставшую мне ненавистной в один момент. Но ничего не выходит. Пыхтя, пробую снять платье, но оно слишком облепляет мою талию и не лезет ни вниз, ни вверх.

От отчаяния я едва не рву на себе волосы. Ну почему это случилось именно сегодня, когда на меня будут смотреть родители и Миша! Да, я, на свою голову, ещё месяц назад пригласила Изотова на концерт… Но тогда ведь я не знала, что в моей жизни появится новенький! Боже, опять он…

— Настя-я! — зову Ерёмину ещё раз, и дверь, наконец-то, хлопает.

— Слава Богу, — оборачиваюсь я и… каменею. Передо мной стоит… Хромов.

Глава 25

Эля

От неожиданности я даже забываю о том, что сейчас нахожусь не в самом лучшем виде. Моя неловкость, доля секунды… и этот нахал увидел бы меня практически обнажённой.

— Ты что здесь делаешь?! — возмущённо выдыхаю я, а когда вижу, как Хромов поворачивает в замочной скважине ключ (на который я из-за собственной рассеянности забыла закрыться), то чувствую, как сердце моё стремительно бухается в пятки.

— Выйди немедленно! — верещу я, но новенький не внемлет моим словам и, развернувшись, смотрит на меня с… сочувствием? Обычно на лице Хромова я вижу только довольную улыбку хищного зверя, глумящегося над своей жертвой!

— Что случилось, Русалочка? — спокойным на удивление тоном спрашивает Диомид.

— Не твоё дело! — огрызаюсь я, поддерживая обеими руками стремящееся оголить моё тело платье. — Сейчас же выметайся отсюда!

— Не хочу, — слышу наглый ответ, и горло клокочет подобно булькающему гейзеру. — Дай полюбоваться тобой хоть минутку, Русалочка.

Кажется, что мой гнев сейчас подожжёт воздух в комнате.

— Выйди сейчас же! — уже со слезами в голосе пискаю я и отворачиваюсь к стене. И зря. Теперь вместо декольте новенький пожирает взглядом мою оголённую спину.

— Почему ты так разволновалась, Русалочка? — Чувствую за собой накаченный торс новенького — он стоит ко мне почти вплотную. По телу проходит дрожь, ноги слабеют. В висках грохочет пульс.

— Потому что ты меня бесишь! — Я резко оборачиваюсь к Хромову и встречаюсь с его выразительными карими глазами. Проследив за траекторией его взгляда, понимаю, что он пялится на мои довольно-таки интимные точки тела.

— У тебя очень красивая грудь, — выкидывает вдруг новенький, и я чувствую, как сейчас провалюсь сквозь землю от стыда. — Почему ты её всегда прячешь?

— Ты что себе позволяешь? — выкрикиваю я, едва не падая на пол от такой наглости. — Какое твоё дело?

— Почему ты её всегда прячешь? — повторяет он, отвечая мне вопросом на вопрос.

Лихорадочно ищу в голове, что бы сказать этому нарциссу. Но ничего толкового в моей черепной коробке нет. И потому вместо ответа отворачиваюсь от Хромова, но он хватает меня за правую руку и отводит её в сторону.

Я едва не роняю платье.

— Ты что, обалдел? — кричу я, но новенький не обращает внимания на мои вопли и, притянув к себе, разворачивает меня к зеркалу.

— Тебе ведь нравится, что я любуюсь тобой, — шепчет он мне в ухо. Горячее его дыхание обжигает кожу шеи и щёк. Ловлю себя на мысли, что в голосе Диомида нет присущего ему до этого оттенка наглости и хамства. На мгновение мне кажется, что мы с ним — пара, и он просто, на правах моего парня, озвучивает мне то, что испытывает в это момент. — Признай это уже, Русалочка.

Смотрю на наше отражение в зеркале и едва не кричу от ужаса. Что это со мной? Глаза блестят не то от слёз, не то от радости, на щеках горит румянец, полуобнажённое тело изогнуто в какой-то странной позе, а в довершение всей этой картины вплотную ко мне стоит новенький и, держа меня, за руку, наслаждается своей победой!

— Мне не нравится… это… — лепечу я, пытаясь освободиться, но безуспешно.

— Ты можешь использовать вторую руку, чтобы вырваться, — шепчет мне на ухо Хромов. — Но тогда твоё платье упадёт и… я буду просто счастлив.

Слова слетают с губ новенького слишком… красиво. Мы стоим с ним одни в маленькой закрытой комнатке с приглушённым светом, где нас вряд ли кто-то обнаружит. И почему я всегда оказываюсь с Хромовым в замкнутых помещениях? Что ж за наваждение такое! Но если в кино и в «дамской комнате» я с успехом противостояла новенькому, то сейчас шансов на спасение у меня нет. Но и так долго продолжаться не может. Надо что-то делать. Однако выход у меня действительно один, и его уже озвучил этот наглец.

Со слезами на глазах начинаю отрывать левую ладонь от поддерживаемого ею участка платья, но внезапно в этот момент новенький выпускает мою правую кисть и обхватывает меня обеими руками чуть выше талии. Его ладони фиксируют моё платье, а я от неожиданности врастаю в пол.

— Я не такой, Русалочка, — глухо произносит Хромов. Отпустив меня, он подходит к двери, проворачивает ключ в замочной скважине и выходит из гримёрной…

Глава 26

Эля

Целую минуту я не могу отойти от шока и глупо смотрю на то место, где только что был Диомид. Может, мне всё это померещилось? Выпускаю из рук платье, но оно… не спадает. Поворачиваюсь спиной к зеркалу и… вижу аккуратно застёгнутую молнию.