Антикиллер-2 - Корецкий Данил Аркадьевич. Страница 63

– Пошли!

Затрещали непрочные двери, зазвенели стекла, и страшные фигуры в камуфляже с черными масками вместо лиц влетели в отрабатываемые дома. Караульную службу здесь никто не нес, и спящие люди оказались застигнутыми врасплох.

– Лежать! Руки за голову! – для лучшей доходчивости команды дублировались «расслабляющими» ударами прикладов и кованых ботинок. СОБР всегда работает на «расслабляющих», поэтому ему обычно и не пытаются сопротивляться. Но сейчас ситуация была иной. Когда опытный боец спит с пистолетом под подушкой, он очень быстро успевает им воспользоваться.

– Бах! Бах! – грохнуло в одном домике.

– Бах! – донеслось из другого.

В ответ сыпанула пара очередей. Из окна выскочили несколько фигур в гражданской одежде и бросились к обрыву.

– Стой! – крикнул стоявший ближе всех Литвинов, вскидывая «стечкин». Но окрик, как и следовало ожидать, не подействовал.

Чуть присев и держа пистолет двумя руками, он повел стволом, сопровождая одного из бегущих, и, нащупав мушкой цель, открыл огонь.

– Бах! Бах! Бах! Бах! Бах!

Пистолет упруго дергался, смачно выплевывая гильзы. Двадцатизарядный магазин позволял не экономить патроны и вести огонь в непривычной манере, известной только по американским боевикам, когда поправки и корректировки вводятся по следам предыдущих попаданий и рикошетов.

– Бах! Бах! Бах! Бах!

Бегущий взмахнул руками и со всего маху грохнулся на землю. Попал! Притвориться так невозможно.

– Проверьте его! – не оборачиваясь, выкрикнул все же Литвинов, бросаясь в погоню за вторым.

Тот добежал до откоса и помчался по крутизне огромными звериными прыжками. Человек не умеет так бегать. Самое умное – стать на колено и расстрелять его, как бегущую мишень в тире. Но слишком много трупов при задержании вызывает крайнее раздражение начальства.

«Ты все еще воюешь? Хватит, отвоевался! Твоя задача не уничтожать противника, а задерживать преступников! Ясно?!» Так точно, ясно!

Литвинов бросился следом. На ходу он засунул пистолет во вшитую нагрудную кобуру комбеза и застегнул клапан. Иначе при падении пушка выскочит из руки и улетит неизвестно куда, а ты окажешься перед преследуемым безоружным. Этот жест, как и все, что он делал, выполнялся непроизвольно, без обдумывания и логического обоснования. Если человек не имеет большого боевого опыта и не думает телом, он никогда этого не сделает и обязательно потеряет оружие.

Убегающий опередил его метров на сорок, но он выбрал неправильное направление: впереди строится мост и откос переходит в десятиметровую вертикальную стену из гладкого бетона, спуститься по ней нельзя, а прыгать высоковато даже для такого ухаря...

– Стой! Стреляю! Стой! – крикнул Литвинов, хотя не собирался этого делать. Просто так крикнул, для порядка. Может, испугается и допустит ошибку.

Беглец, не оборачиваясь, выстрелил через плечо и тем действительно допустил ошибку, ибо потерял равновесие, упал и покатился вниз, отчаянно пытаясь зацепиться за что-нибудь. Пистолет, как и следовало ожидать, выпал, если у него нет второго, то дело здорово упрощается. Зацепившись за голый куст, беглец остановил падение и поднялся на ноги. Теперь он бежал не так резво и чуть заметно прихрамывал. Задача еще упростилась.

Вот убегающий остановился на бетонной кромке, глянул вниз, обернулся. Литвинову показалось, что он услышал скрежет зубов. Балансируя на сорокасантиметровой бетонной полоске, беглец двинулся вдоль обрыва к виднеющемуся вдали остову строящегося моста.

Осторожно, на полусогнутых напряженных ногах спускаясь по осыпающейся земле, Литвинов тоже добрался до верха опорной стенки. Далеко внизу виднелся маленький, как игрушечный, бульдозер и такой же игрушечный вагончик бытовки. Идти по ровному бетону было легче, чем по крутому осыпающемуся склону, но бездна слева, казалось, притягивает, как магнит.

Несмотря на то что Литвинов многократно проходил специальную полосу препятствий с узкой доской на восьмиметровой высоте, десантировался по тросу с вертолета, зависшего в сорока метрах над землей, прыгал с парашютом – все равно ему было не по себе. Хотелось присесть на корточки, достать пистолет и прекратить бессмысленное и опасное преследование. Тем более что он совершенно не представлял, как в таких условиях, не сорвавшись вниз, можно произвести захват преследуемого. Но он продолжал упорно двигаться вперед, неумолимо настигая беглеца.

Тот ли он, кого они надеялись захватить? Не факт, ох, не факт... Вместо чеченских террористов они вполне могли нарваться на любую уголовную сволочь, любую из расплодившихся в последнее время банд. Впрочем, сейчас разберемся...

Беглец добрался до начала будущего путепровода, осматриваясь, повертел головой. Дальше дороги не было. И моста, как такового, тоже еще не было. Пока были проложены только бетонные направляющие, на которые в будущем должны лечь плиты перекрытия. Каждая имела ширину полтора метра, расстояние между ними составляло около десяти. Направляющие уходили вдаль на два пролета, пересекали железнодорожные рельсы и заканчивались в пятидесяти метрах от обрыва. Дальше можно было только лететь.

Неизвестно, на что рассчитывал беглец, но он взобрался на неровный бетон и быстро пошел по дороге, ведущей в никуда. Литвинов последовал его примеру. После узкой кромки опорной стенки бетонная направляющая казалась широкой дорогой, Литвинов побежал, быстро сокращая дистанцию.

– Стой, стрелять буду! – на этот раз он не блефовал – «стечкин» вновь уверенно сидел в привычной к оружию ладони.

Поняв, что ему не уйти, беглец остановился, пошарил по карманам. Что у него там может быть? Неужели граната? Но это оказался всего-навсего большой складной нож. Он явно не годился против пистолета, но его хозяин, похоже, этого не понимал. Расставив ноги и чуть присев, он выставил вперед блестящий клинок и явно приготовился к бою.

Литвинов впервые посмотрел преследуемому в лицо. Если до последней минуты у него и были сомнения относительно того, кого задерживал СОБР, то теперь они отпали. Перед ним стоял Султан Мадроев по прозвищу Беспощадный.

Когда-то под Ножай-Юртом вот так стояли друг против друга отряд Тиходонского СОБРа и «батальон» полевого командира Мадроева. Тот уже прославился тем, что заживо сжег двух контрактников и отрубил голову морскому пехотинцу. А Литвинов расколошматил в пух и прах банду Хамзата и пристрелил его самого. Беспощадный вызвал Литвинова на переговоры и выдвинул условие: за каждый выстрел со стороны отряда он убьет одного бойца. Литвинов, в свою очередь, разъяснил, что Тиходонский СОБР исповедует принцип кровной мести со всеми вытекающими последствиями, причем за одного убитого или раненого бойца расплатятся своей кровью три чеченца. Это охладило пыл бандита.

Да, они хорошо знали друг друга... Теперь колесо судьбы совершило очередной причудливый поворот и поставило злейших врагов один на один будто для поединка.

Вставало солнце, высвечивая трещины и неровности бетонного основания, дул прохладный ветерок, издалека доносился гул приближающегося состава. Классическая концовка кинобоевика, когда смертные враги должны наконец выяснить, кто из них сильнее, а значит, достоин жить на белом свете. При этом положительный герой обычно уравнивает шансы: картинно выбрасывает обойму и выщелкивает из ствола патрон или просто отбрасывает оружие, чтобы ни в коем случае не использовать имеющееся превосходство и в очередной раз пройтись по краю между жизнью и смертью. В реальности, конечно, такой глупости никто не делает. Если преимущество есть, его и надо использовать на полную катушку. Сейчас судьбе было угодно дать преимущество Литвинову.

– Брось нож, – сказал он своим обычным голосом – тихо и спокойно. – Брось, сказал, завалю!

Это спокойствие не могло обмануть никого, кто знал майора. Но Мадроев сделал шаг вперед, прямо на пистолет. Между ними было три метра. Прямо посередине этого расстояния в бетоне проходил температурный шов.

– Перейдешь эту линию, стреляю, – так же спокойно предупредил Литвинов. – Брось пику и садись.