Оперативный псевдоним - Корецкий Данил Аркадьевич. Страница 43

Бум!"

Заканчивалась пятая минута нападения. Дрожащими руками Самвел набирал телефонный номер.

– Ты не видел, как они подъехали? – в который раз спросил Юмашев и в который раз посмотрел на часы. Он пытался сдержать дрожь в пальцах, но ничего не получалось.

– Нет, не видел, – отстранение проговорил Тимохин, не удивляясь повторам. Переступив порог банка, он впал в прострацию и вообще не мог ничему удивляться. Крупное тело бил нервный озноб. – Переговорил с ними и уехал... Все...

– Выпить хочешь? – заметив его состояние, спросил Юмашев.

– Хорошо бы... Но сейчас нельзя...

Действительно, никто не знал, как развернутся события в ближайшее время, а алкоголь ослабляет не только разум и тело, но и моральную правоту человека в любой нестандартной ситуации.

– У меня остались спецтаблетки, не хотел травиться, да, видно, придется...

Тимохин извлек из кармана пластмассовую капсулу без этикетки, развинтил и вытряхнул на потную ладонь крохотную, похожую на нитроглицерин крупинку ярко-красного цвета, забросил в широко открытый рот и закрыл глаза.

– Один раз пил, в восемьдесят первом, в Заире... Наш «двойник» вполне мне доверял, и я вывез его на беседу в нужное место. Думал, успею уйти, а его «стерли» прямо рядом со мной, всю рубашку запачкало кровью... Чуть с ума не сошел, пришлось глотнуть... Тогда обошлось без последствий, а как сейчас – не знаю, эта зараза ядовитая...

Он запрокинул голову и говорил тихо, себе под нос, будто находился под воздействием «сыворотки правды». Юмашев понимал, что повышенная болтливость – одно из последствий пережитого стресса. Недаром захваченного на «горячем» агента «потрошат» на месте, не давая прийти в себя. Вот и сейчас... Он знал Тимохина давно, но про эпизод в Заире ничего не слышал.

Банкир в очередной раз посмотрел на часы. Тимохин приехал полчаса назад. Все должно было свершиться...

Убивать трудно. Не только самому всаживать пулю или нож в тело жертвы, но и отдавать приказ... Библейский принцип «не убий» изначально заложен в каждого человека. И если бы все шло так, как задумано Всевышним, на земле должно было царить всеобщее братство и человеколюбие. Но отдельные особи в силу общего дегенератизма, примитивности, жадности, жестокости или высокого чувства долга и специальных тренировок успешно преодолевают этот запрет. Хотя чем выше духовная организация человека, тем большие муки он испытывает. Дрожащей рукой Юмашев взял японскую микрорацию и нажал клавишу вызова. Ровным огоньком загорелась желтая лампочка ожидания.

Тимохин открыл глаза.

– Кажется, и на этот раз пронесло! – Он выпрямился в кресле, поправил узел галстука и кивнул на прибор. – Что, не отвечают?

Юмашев покачал головой.

Но в это время желтый огонек ожидания сменился зеленым: на сопряженном аппарате нажали кнопку передачи.

Вторая рация находилась в ресторанчике «Маленький Париж» во внутреннем кармане убитого со снятой маской. Десять минут назад сюда прибыла милиция. Поскольку в голове у парализованного страхом Самвела гвоздем сидела ужасная мысль о расстрелянном майоре милиции, только про Шипулина он и сказал дежурному, но этого вполне хватило для того, чтобы на место происшествия выехало руководство Центрального РОВДа. Но рядом с Шипулиным лежали еще четыре трупа, а заглянув в кабинет, Савушкин увидел торчащие из-под стола ноги еще двух убитых.

Симаков, Савушкин и Рожков сгрудились возле убитого коллеги. По паркетному полу с пяти сторон текли ручейки крови, кое-где они пересекались, превращая обычный паркет в мозаичный. Сильно пахло вареными раками.

– Вон дырочка в полу, – заметил остроглазый начальник УРа.

– Хватит болтать! Объявить «Перехват», вызвать группу, сообщить прокурору, на улице выставить оцепление! Да в РУОП сообщите! Ивану Васильевичу я сам доложу...

Перед вышестоящими за подобное ЧП отчитывается начальник райотдела.

Угрюмый Симаков достал из-под длинного кожаного пальто аппарат транковой связи и принялся нажимать попискивающие кнопки с цифрами прямого телефона начальника областного УВД.

– Убери этих! – Он зло мотнул головой в сторону оцепенелых Ашота и Самвела, будто именно они и были виноваты во всем.

Майор Рожков, в короткой кожаной на подстежке куртке и надвинутой на глаза кепке сам похожий на блатного, обнял официантов за плечи и увел в подсобку.

– Слушаю! – раздался из динамика грубый бас Крамского.

– Здравия желаю, товарищ генерал! Симаков.

Транковые аппараты имеют симплексную систему связи – прием и передача идут по одному каналу в зависимости от положения переключателя. Если кнопка нажата на передачу, слова собеседника не слышны и перебить тебя он не может. В беседе с генералом это может выглядеть дерзостью, начальник РОВДа чувствовал себя неуютно и пожалел, что не воспользовался обычным аппаратом.

– В «Маленьком Париже» застрелен майор Шипулин из РУОПа. А с ним еще шестеро.

– Там в машине убитый! – резко распахнув дверь, с порога выпалил капитан Макаров. – В джипе. По-моему, пуля в грудь...

– Только что доложили – еще один труп в машине, – внес коррективы Симаков. – Организовал работу, жду указаний. Прием.

Он с облегчением отпустил обтянутую резиной кнопку.

– Что-то у тебя много стали стрелять! – ворвался в пахнущий укропом и смертью зал недовольный голос генерала, как будто это сам Симаков каждый день убивал людей. – Следы, очевидцы?

– Двое свидетелей, сейчас с ними работают. – Полковник начал говорить раньше, чем нажал танкетку и понял, что первая фраза получилась неполной. – Двое свидетелей, пулевое отверстие в полу, гильзы, пистолеты, автомат с глушителем. Один пистолет неизвестной конструкции. Экспертов вызвали. Будут результаты – доложу. Прием.

– Куда ты пропадаешь? – раздраженно спросил Крамской. – Я половину не слышал. Будут новости – информируй, я на месте. Особо выясните, что там делал Шипулин. Надо спецсообщение готовить...

О каждом случае гибели сотрудника милиции немедленно сообщают в Москву, в МВД. Но эта чрезвычайная мера не в состоянии защитить остальных.

Потому что трагическое сообщение не влечет ввод в город батальона внутренних войск, чтобы покарать убийцу и отбить у криминального мира и приблатненно-шелупенного мирка всякое желание поднимать руку на милиционера. Оно подшивается в папку и может послужить основанием для того, чтобы выдрать начальника погибшего. Но за утерю оружия дерут сильнее.

Это так, к слову.

– Я понял, – сказал Симаков. – Еще указания будут? Прием.

Но из динамика рвались короткие гудки отбоя. Переведя дух, он нажал кнопку отключения. В этот миг и раздался тональный сигнал вызова.

– Тэнь-нь-нь... Тэнь-нь-нь...

Симаков покрутил свою трубку в руках, но она не подавала признаков жизни.

– Откуда это?

Сигнал повторился. Савушкин нагнул лобастую голову, будто принюхиваясь, покрутил головой, поймал направление и подошел к трупу, рядом с которым валялась маска.

– Кажется, здесь. – Он осторожно опустился на колени и приблизил ухо к меховой куртке «пилот», будто хотел прослушать у лежащего биение сердца. – Точно здесь...

– Аккуратно, – предупредил Симаков, когда зам полез под куртку.

– Знаю... – На свет появилась крохотная и даже на вид очень качественная и дорогая рация с мигающим огоньком вызова.

– Отвечать? – В выпуклых и вечно усталых глазах Савушкина загорелся азарт охотничьего пса, почуявшего дичь. На другом конце связи мог быть только соучастник преступления.

– Давай! – Симакова тоже охватил азарт. Он был доволен, что сообщил генералу о пулевом отверстии в полу и пистолете неизвестной системы, – это показывало, что он умело работает на месте происшествия даже без эксперта и понимает все в деталях. Если сейчас удастся захватить тех...

Савушкин нажал клавишу.

– Слушаю, – коротко и мрачно сказал он. Именно так говорил бы парень, лежащий навзничь после того, что сделал. Если бы, конечно, остался жив.

– Все нормально? – Чувствовалось, что человек на другом конце связи взволнован и напряжен.