У смерти твой голос - Лин Ка Ти. Страница 55

Террасу «Бара Синих Струн» уже расчистили от обломков, – ну и дожди бушевали в Андоне на этой неделе! – но свет в окнах не горел, и вывеска с бокалом и лютней ханпипхой была выключена. Я на пробу толкнула дверь, и она открылась.

Внутри был бардак, посетителей явно не ждали, но на полу сидел так хорошо знакомый мне красавчик-бармен и отверткой закручивал гайки в высоком барном стуле. Услышав звук открывающейся двери, он пробормотал себе под нос: «Блин, закрыть забыл» – и глянул на меня.

– Извините, не работаем, – сказал он, сразу ответив на вопрос, помнит ли он что-то о вчерашнем вечере.

– Я думала, вас полиция закрыла, – сказала я. – Это же место преступления.

Он нахмурился. Теперь, когда Огонь больше не занимал его тело, бармен казался хмурым и печальным. Совсем не тот обаятельный наглец, который со мной заигрывал.

– Сегодня опечатывание с дверей разрешили снять, – пробормотал он. – Вы из комитета какого-нибудь? Мы все документы на проверку подадим, не беспокойтесь.

– Улик не нашли? – спросила я, стараясь не смотреть на то место, где умерла Ми Рэ.

Сейчас там стояла картонная коробка с посудой.

– Не-а. – Бармен встал и бросил отвертку на стойку. – Три дня копались тут целой толпой. Отпечатки все смыло. Вон, видите? Они всю еду и напитки конфисковали, но у меня все окей, никто бы не отравился ничем. – Он обвел вялым жестом пустые полки. Сегодня позвонили, сказали, я могу открываться, но из города уезжать нельзя.

– Не волнуйтесь, – сказала я. – Вы ни в чем не виноваты, они скоро это поймут, и сможете ехать куда захотите.

Бармен напряженно всмотрелся в меня, будто пытался вспомнить, откуда ему знакомо мое лицо.

– Мы с вами тут однажды целовались, – услужливо подсказала я.

Не могла отказать себе в удовольствии его поддеть.

– Ого… Поздравляю, – пробормотал он, явно смущенный. – Не знаю, правда, вас или себя.

«Его руками убили девушку, которая пришла ко мне в салон», – подумала я. «Такой красивый», – сказала она, и он действительно был потрясающе хорош собой. Тогда почему же он…

Я подошла к нему вплотную и стащила с его запястий все браслеты. Один за другим положила их на стойку. Бармен так растерялся, что даже не мешал мне. Так я и думала, вот зачем ему эти бесконечные браслеты. В воспоминаниях Чон Мина я видела, что Огонь вселился в тело юноши, который пытался покончить с собой. На запястьях у бармена были шрамы – поджившие, но еще красные. Я провела по ним пальцами, и он вздрогнул.

– Я не из комитета, я предсказательница, – еле слышно проговорила я, сама неожиданно смутившись от этого прикосновения, от того, что он не убирал руки, позволяя мне на них смотреть. – Хочу предсказать вам долгую и счастливую жизнь, но честно скажу: не знаю, у кого из нас она будет, а у кого нет. Смерть непредсказуема, а судьба жестока. Я вам гарантирую: у обеих уже записано, когда к кому прийти. – Я легонько сжала его запястья и выпустила. – Они не любят, когда им мешают делать их работу.

Я вытащила из сумки визитку и протянула ему. Второй в жизни человек, который получил мою визитку предсказательницы, – и, возможно, последний.

– Держите. Станет одиноко, сразу звоните мне.

Он долго смотрел на визитку и вдруг улыбнулся растерянной, доброй улыбкой, которая снова напомнила мне: я была знакома совершенно не с этим человеком, даже если они выглядят одинаково.

– Видать, хороший был поцелуй, – со смешком проговорил он.

Я закатила глаза:

– Так себе, если честно.

Мы улыбнулись друг другу, а потом я вышла на улицу. Постояла минутку на крыльце, невольно вспоминая, как мы стояли здесь с Чон Мином в тот день, когда он отправил меня домой. Выходит, не следил он в тот вечер за барменом. Насмешливый Огонь просто рассказал ему, что пригласил меня, и Чон Мин был там вечером только ради меня.

Не буду больше о нем думать. Я сошла с крыльца и отправилась обедать в ближайший ресторанчик.

Без пяти восемь я стояла на ступеньках кафе «Ветка лаванды», одетая для свидания. Утреннее белое платье все покрылось землей и пятнами зелени от разбора завалов в Йемтео, так что от него пришлось отказаться. Чон Мин появился ровно в восемь, одетый в футболку с веселеньким принтом и светлые джинсы. Никогда бы не представила его в такой одежде. Видимо, дух дерева выбирал из всей его одежды ту, которая была ему по вкусу, – самую старомодную и неяркую. «Забудь о нем», – твердо сказала я себе и радостно замахала настоящему Чон Мину.

– Здравствуйте, – сказал Чон Мин, и по его взгляду я поняла: кажется, ему льстит, что девушка сама его куда-то пригласила.

– Давай на ты? – предложила я и повела его внутрь.

– Я не против. – Он криво улыбнулся и сел за тот столик, который я выбрала.

Все было как романтическая картинка из журнала. Мы взяли кофейные напитки с шапками взбитых сливок, я изменила своему вечному капучино, Чон Мин заказал пирожное и, смущаясь, предложил мне попробовать. Похоже, он смотрел те же сериалы, что и я. Я интеллигентно подцепила ложкой кусок его десерта и радостно закивала, показывая, какой он вкусный.

Предательские, грешные мысли по-прежнему не оставляли меня. Я все время вспоминала прежние, едва заметные улыбки Чон Мина – надо было внимательно ловить их, чтобы не упустить. Вспоминала его суровую мимику, вечно хмурые брови, нагловатую мрачную дерзость. Как он грубил мне и мучился от того, сколько всего ему приходилось скрывать! Сейчас мы болтали о разборе завалов в Йемтео, о погоде, голос у Чон Мина был веселый и добродушный. Мне кажется, он чувствовал огромное облегчение, сам не понимая отчего, а на самом деле просто впервые по-настоящему пришел в себя после взрыва. А я чувствовала себя так, будто влюбилась в одного из близнецов, а теперь сижу на свидании с другим. Нарочно начала шутить обо всем подряд, чтобы добиться такого же ответа, но Чон Мин просто наслаждался общением и любую шутку спускал на тормозах.

«Отбей хоть одну подачу», – мысленно просила я, но он просто был другим человеком.

И то жаркое, мучительное желание быть ближе, которое сжигало меня каждую минуту рядом с тем Чон Мином, – похоже, пора было постыдно начать называть его «моим Чон Мином», – растаяло без следа. Я изо всех сил пыталась вернуть это чувство, это ведь не так трудно, правда? Но наваждение исчезло, потеряло силу. Я думала о том, что сижу в кафе с симпатичным парнем, а еще – что вечер дождливый, что юбка у меня не особо удобная. Раньше я не могла рядом с ним думать ни о чем другом, только о нем, я от любви готова была зубами в него вцепиться и никак не могла поверить, что больше этого не чувствую.

– Чон Мин, расскажи мне про взрыв в «Гаксане», – попросила я, измученная этими дурацкими мыслями.

Вот уж это беспроигрышно – героический поступок, к которому дух дерева отношения не имел. С губ Чон Мина сразу сползла улыбка.

– Ты поехал туда, хотя не должен был, – тихо сказала я. – Зачем?

Тот Чон Мин скривился бы и мрачно умолк, я как наяву увидела это выражение, но в реальности Чон Мин удивленно округлил глаза:

– Откуда ты знаешь?

– Ми Рэ мне рассказала. Мы почти успели подружиться до ее смерти.

– Ясно, – протянул Чон Мин, явно пытаясь скрыть то, что совершенно не помнит, как я общалась с Ми Рэ. – Ну да. Хотел убедиться, что у ребят все в порядке. В детстве у наших соседей баллон с газом взорвался, я помнил, какое это опасное дело – газ.

– Ты герой, – тихо сказала я и коснулась его руки, надеясь, что хоть прикосновение заставит меня вспомнить: именно эти руки я и люблю.

– Ой, да чего там, – пробормотал Чон Мин, не пытаясь уйти от прикосновения. – Просто работа такая.

Я представила, как знакомлю Чон Мина с родителями. Против нашей свадьбы никто возражать не станет: он симпатичный, с достойной профессией, героически спас коллег, и главное – железный аргумент в моей семье – мы идеальная пара по бацзы.

Вот теперь он был похож на того человека, чей гороскоп я составила: Крыса стихии Огня, знак ян. Союз Крысы и Обезьяны – мирный и крепкий. Оба умные, энергичные, упорные.