Одержимость Ростовщика 2 (СИ) - Вульф Алина. Страница 19

Но разве это возможно? Чтобы этот жестокий человек, помешанный на работе и сексе, вдруг полюбил меня? Чтобы я действительно так сильно увлекла его? Наверно, да. Ведь не зря он столько времени раз за разом предлагет стать его женой и терпит отказы. Злится, матерится, иногда даже комнату кромсал, но терпит. Другой бы на его месте давно бы не выдержал, психанул и послал меня куда подальше, а он… ждёт и спрашивает снова, и снова.

А ведь ему не надо жениться, чтобы обладать мной. Он и так может брать по праву долга. У него есть ещё больше полугода, чтобы насытиться мной, а он хочет повязать нас ещё более крепкими узами.

Но я всё-равно сомневаюсь. В нём. В себе. В происходящем. Почему? Почему просто не могу принять и спокойно быть с ним? Зачем накручиваю себя?

Рагнар отпускает меня. И как ни в чём не бывало начинает поправлять одежду. Застёгивает пуговицы, заправляет рубашку, будто и не было тех слов любви секунду назад. Он действует так спокойно и обыденно, что я уже действительно начинаю верить, что всё было слуховой галлюцинацией.

Спрыгнув босиком на холодный кафель, я начала искать свою одежду. В отличие от Рагнара, который умудрился просто слегка память свой костюм, я была полностью обнажена. Даже обувь в какой-то момент умудрилась слететь с моих ног, но уцелевшим я нашла только их и рубашку. Всё остальное же,было безнадёжно испорчено.

— Брось тряпки. Сейчас пригонят новые, — приглушённо выдыхает он, побуждая новую волну возбуждения. Чёрт… сколько же раз он должен меня взять, чтобы утолить этот голод?

Он обнимает со спины. Прижимает вплотную к себе, накрывает своим запахом, вперемешку со слабым запахом пота. Я судорожно вдыхаю его. Тянусь к нему. В каком-то безсознательном порыве сама льну к мужском телу. Голова начинает кружиться, ноги подкашиваются, но как же хорошо, спокойно и… волнительно. Но не из-за страха, хотя он тоже во мне немого немного присутствует, а из-за его слов, которые не дают покоя.

Мысли, сомнения не оставляют в покое. Съедают до такой степени, что вопрос сам слетает с губ.

— То, что ты сказал… это правда? — сожаления не испытываю. Только лёгкий стыд и смущение.

— Сама как считаешь? — опускается губами к обнажённой шее.

Присасывается, оставляя засосы на и без того посиневшей коже, сжимает грудь, сосок, заставив вскрикнуть и вскинуть голову вверх.

И как с таким говорить? Как разговаривать на серьёзные темы, когда у него только одно на уме?

— Считаю, что окончательно сошла с ума, или мне всё это просто снится. Всё это не может происходить по-настоящему.

Тихий смешок раздаётся рядом. Я не вижу, но знаю… он сейчас широко ухмыляется.

— Всё реально, мелькая. Но если не веришь, то я знаю способ доказать действительность происходящего. Подожди пока до дома доберёмся, а там до утра буду доказывать свою любовь.

— Ты преувеличиваешь. То, что ты сейчас говоришь,это не любовь, а похоть, — рвано выдыхаю и вскрикиваю, когда Рагнар резко разворачивает меня лицом к себе и прижимает к стене, закинув мою ногу на своё бедро.

— Нет, ведьма… я, охуеть как, преуменьшаю сейчас.

Набрасывается на мои губы. Долго, мучительно, сладостно больно терзает их. Затуманивает разум. Доводит до головокружения. Упирается возбудённым бугором в раскрытое лоно.

— Любишь и называешь шлюхой? — спрашиваю, кусая его губы.

— Своей шлюхой… Одной… Единственной, — рычит и резко проникает в меня.

Жёстко натягиевает на каменный член и трахает, словно и не имел меня десять минут назад. Впрочем не мне судить, ведь я отдаюсь ему с неменьшей одержимостью.

— Ты же ловишь кайф с этого. Балдеешь, когда зову так и хочешь потрахаться.

— Какой же ты… испорченный.

— Другой бы тебе и не подошёл.

В итоге мы вышли из туалета лишь спустя сорок минут, десять из которыэ я потратила на то,чтобы одеться в новую одежду, которую принесли телохранители Рагнара, и привести себя в порядок.

Но это никак не спасло меня от долгих любопытных взглядов работников и посетителей лунопарка, которые встретили нас снаружи. Впрочем выйди я в длинном платье, закрытым по горло, это тоже не помогло бы. Всего несколько человек, но так стыдно мне ещё не было никогда, хотя укора на их лицах или усмешки я не видела. Скорее простое любопытство и настороженность. Последнее было адресовано Рагнару, который спокойно шёл рядом, положив руку мне на талию и с кем-то говорил по телефону. Впрочем плотский интерес и голодные взгляды со стороны женщин к тому же Рагнару не заметить было невозможно.

Уже знакомая злость, что накатывала в такие секунды, снова охватила меня. А в голове, словно заезжая пластинка звучало одно и тоже слово.

Мой!

И видно это как-то отразилось на моём лице, причем не очень красиво, потому что девушки сразу испуганно отшатнулись и сбежали.

— Не знал, что ты такая ревнивица, — донёсся до меня, его подозрительно довольный голос.

Посмотрела и натолкнулась на такое же, подозрительно довольное лицо.

— Я не ревную, — буркнула я, отводя глаза, но уже прекрасно понимала, что вру.

Только фиг он от меня этого дождётся. Это ведь всё равно, что признаться, что он мне не безразличен. Нет, я то уже знала правду, что это так, но вот ему знать было необязательно.

Сев в машину вдвоём мы двинулись дальше. Куда ехали в этот раз я снова не знала, и не спрашивала. Смятение и смущение до сих пор не отпускало меня. Да, и как реагировать тоже не знала. Сказать "спасибо"? Так это глупо. Но что вообще обычно говорят в таких случаях? Я не знала этого, так как мне никогда не признавались в любви. Даже родители никогда не говорили мне таких слов, а здесь…

— Чего вдруг заглохла? — спрашивает меня, когда машина остановилась у светофора.

— Ничего. Немного задумалась и только, — туманно отмахнулась от дальнейших распросов.

Точнее попыталась, но с ним такой номер не прокатит. Рагнар привык решать всё сразу и на месте. Не откладывать на потом. Исключение было лишь с одним случаем — нашей женитьбой.

— Если есть вопросы говори — решим сразу. Харе накручивать себя.

— Я не накручиваю, просто… — запинаюсь. Сомневаюсь говорить ему всё, как есть или нет. — Тебе не понравится мой ответ.