Стеклянная Крепость (ЛП) - Дрейк Дэвид. Страница 87

Никогда больше. Несмотря ни на что.

— Я хочу уйти, Илна, — тихо сказала Мерота. — Я не боюсь. Когда я с тобой и Чалкусом, я не боюсь.

Илна фыркнула. — А ты нет? — спросила она. — Ну, а я, конечно, боюсь.

— «Но не сама по себе. Если бы я была уверена, что умру одна, я бы улыбнулась и пошла дальше».

— Тогда ладно, — сказала она. — Мы найдем храм, а потом поступим так, как сочтем нужным.

Чалкус взмахнул мечом так, что кончик задел вьющиеся ресницы пса, прежде чем тот успел отдернуть голову. — А этот? — спросил он. — Тогда, может, попросим его провести нас?

— Мне не нужен проводник, чтобы найти нужное место, господин моряк, — сказала Илна напряженным, сухим голосом; ее губы скривились, как будто она проглотила уксус. — Ничто в этом звере не радует меня так сильно, как его отсутствие. Отойди — и ты, Мерота.

Ее спутники отодвинулись в сторону. Чалкус старался держать Илну, Мероту и огромного пса в поле зрения одновременно — и следить, чтобы кто-нибудь не появился у них за спиной.

— Сейчас я тебя освобожу, — сказала Илна тяжело дышащему псу. — Я не хочу тебя больше видеть. Если я это сделаю, я убью тебя. В зависимости от того, как я себя чувствую в данный момент, я могу убить тебя быстро, а могу и не убить. Я надеюсь, ты понимаешь.

Она сложила ткань в ладонях и отступила назад. Собака забилась в судорожных конвульсиях, ее лапы завершили движения, которые они начали до того, как узор Илны заставил их замереть. Крупное животное, пошатываясь, поднялось на ноги и боком врезалось в живую изгородь. Шипастые ветки затрещали, но, несмотря на вес и силу зверя, изгородь устояла.

Собака пришла в себя и попятилась. — Ты связана с другим! — прорычала ее средняя голова. — У другого нет ни чести, ни вежливости. Это монстр, который убивает. — Ты связана с ним!

Илна начала поднимать руки, снова расправляя узор. Собака повернулась и скрылась из виду, ее огромные лапы отбрасывали комья дерна.

Илна пожала плечами, пытаясь избавиться от воспоминаний о собаке и ее зловонном дыхании. — Здесь налево, — сказала она, кивая на перекресток дорожек перед ними. Она вздохнула и начала развязывать узелки, чтобы пряжа была готова к использованию в следующий раз. — И снова налево на следующем повороте. Пошли! У меня нет ни малейшего желания оставаться здесь.

Мерота положила свою маленькую ручку на плечо Илны, когда они отправились в путь. — Ты не чудовище, Илна, — тихо сказала она.

— Боюсь, тут ты ошибаешься, — ответила Илна. — Но я твой монстр, дитя мое; и в этом месте он тебе нужен.

***

Кэшел услышал, как ученый встал, и тоже поднялся с постели. Было еще до рассвета, но свет пробивался сквозь восточную стену, где саман не совсем заделал щели между костями мастодонта.

Он протянул руку и взъерошил короткие волосы мальчика. — Проснись, Протас, — тихо сказал он. — Мы скоро уходим.

— Я устал! — сказал мальчик, крепко зажмурив глаза, но мгновение спустя сбросил покрывавший его гобелен и сел. Он держал лицо опущенным, пока не забрался под одеяло и не достал оттуда топазовую корону. Прочно водрузив ее на голову, он застенчиво улыбнулся Кэшелу и встал.

Антесиодор раскладывал предметы из своей коллекции на прямоугольнике плотной ткани — попоне, как догадался Кэшел. Она была украшена геометрическими узорами черного и белого цветов на фоне винного цвета. Ученый уже упаковал несколько книг и свитков; теперь он выбирал среди склянок и шкатулок, размещенных вдоль боковой стены.

— Я могу понести это для вас, если хотите, сэр, — сказал Кэшел. Связка была бы довольно тяжелой на любом расстоянии, и Антесиодор выглядел так, словно сильный ветер мог сбить его с ног.

— Мне бы не хотелось, — отрезал ученый. — Я уверен, у тебя есть свои обязанности. Ты можешь оставить меня с моими.

Кэшел кивнул и подошел к глиняному кувшину с водой. Он был покрыт красной глазурью на черном фоне; крылатые демоны с женскими головами мучили мужчину, привязанного к мачте его корабля.

— Мне жаль, Мастер Кэшел, — сказал Антесиодор ему в спину. — Я расстроен из-за того, что от меня требуют, но это не твоя вина.

— Все в порядке, — сказал Кэшел, улыбаясь про себя. — Принц Протас и я знаем, что мы чужеземцы. Мы ценим вашу помощь.

Он снова наполнил чашку и отдал ее мальчику, который с жадностью выпил воду. Здесь воздух был настолько сух, насколько это вообще возможно.

Антесиодор помолчал, затем взял с полки тонкую палочку с головкой-щупальцем. Кэшел сначала подумал, что это растение, но потом понял, что это, должно быть, морская лилия, подобная тем, что выветрились из известнякового утеса на дороге из деревушки Барка в Каркозу. Однако все они обратились в камень. Лилия, которую Антесиодор сунул за пояс, была сухой, но достаточно свежей, чтобы Кэшел почувствовал соленый запах гниения, прилипший к полой скорлупе.

— Нужно вам что-нибудь поесть? — спросил Антесиодор, забирая чашку у Протаса и протискиваясь мимо Кэшела, чтобы снова наполнить ее. — Это недалеко. Это...

Ученый выпил, помолчал и допил воду. Он с сомнением посмотрел на кувшин, затем поставил чашку на стол.

— Мы будем там самое большее через два часа, — сказал Антесиодор, глядя прямо на Кэшела. — Если мы вообще сможем туда добраться. Я полагаю, что, поскольку вас послали ко мне, могут найтись те, кто захочет помешать вашему путешествию?

Он вопросительно приподнял бровь.

Кэшел пожал плечами. — Я не знаю, — честно признался он. — Я здесь, чтобы помочь Протасу, но никто не сказал нам, что должно произойти.

С широкой улыбкой он добавил: — Я привык к тому, что люди мне ничего не говорят. Я бы хотел, чтобы это было не так, но это так.

— Ну, я не думаю, что это имеет значение, — продолжил Антесиодор с сердитой гримасой на лице, которая делала его слова ложью. — Нам лучше всего идти. Солнце взошло. Это удержит худших в их логовах, но чем быстрее мы покончим с этим делом, тем лучше для нас.

Он жестом пригласил их пройти в дверной проем и последовал за ними. Снаружи ученый потрогал пальцами накидку, закрывавшую проход. Он нахмурился и выпрямился, повернувшись спиной к длинному дому.

— Мы направляемся на восток, — сказал Антесиодор. — Я знаю, что трудно удерживать направление в этих размытых оврагах, но на горизонте есть белая вершина. Вы можете сориентироваться по ней.

Кэшел ухмыльнулся, подумав о том, что сказала бы его сестра на подобный комментарий. — Да, и я могу дышать воздухом, ты, городской дурак, — или, возможно, что-то более оскорбительное.

Но это была Илна. Кэшел есть Кэшел, и вместо этого он сказал: — Я подумал, что сейчас вы могли бы надеть плащ, сэр. Вместо того чтобы оставлять его над дверью.

— Неужели? — рявкнул Антесиодор. Он быстрым шагом направился среди гниющих холмов. Кэшел мог не отставать, хотя обычно он передвигался со скоростью, с которой прогуливается овца. Протас, шедший впереди него, тоже не испытывал проблем. Время от времени он дотрагивался до короны, но она сидела прочно.

Через мгновение ученый сказал извиняющимся тоном: — Плащ защитил бы только одного из нас. Лучше, чтобы он оставался там, где есть, чтобы, если я не вернусь, те, кто проводит расследование, могли увидеть, что я был верен моему долгу.

Он оглянулся через плечо на Кэшела. — Ты это понимаешь? — спросил он.

Кэшел кивнул. — Думаю, да, — мягко ответил он.

Полоса холмов и оврагов сменилась короткой прерией. Трава была желто-коричневой, но ее корни были достаточно здоровыми, чтобы удерживать почву. Небольшое стадо бродячих животных увидело трех людей и пустилось на север неуклюжим галопом.

— Это были олени? — спросил Кэшел. — Они выглядели не так, как олени, которых я видел раньше.

— Это были верблюды, — ответил Антесиодор, — если это имеет значение. Ты можешь быть благодарен, если не увидишь ничего худшего.

— Эти птицы опасны? — спросил Протас. Он смотрел в небо, где три точки медленно поднимались вверх под дуновением утреннего ветерка.