Женщина в озере (Сборник) - Старк Ричард Уэстлейк. Страница 96

— Я благодарю вас, Сэлли. Но я тут совершенно посторонний.

Тэрлоу кивнул.

— Это верно. Мистер Андерхилл к нам не сунется. Я не допущу этого. Я его первого выгоню с работы...

— Мой конверт! — рявкнул инспектор.— Хватит, ради бога, ломать комедию!

Тэрлоу выскочил из-за стола и с криком «Подождите!» куда-то убежал.

Инспектор открыл дверь и, окликнув сержанта Велли, попросил его проследить за Тэрлоу.

Вскоре Тэрлоу вернулся. Сержант Велли, пришедший за ним, шепнул инспектору, что тот принес какие-то бумажки.

— Итак, совет продолжается,— объявил Тэрлоу, садясь за стол.— Других кандидатур нет? Нет. Считаем, что выставлены две: Симон Бредфорд Андерхилл и Тэрлоу Поттс. Тех, кто имеет голос в совете, прошу голосовать за то, чтобы президентом «Поттс шу» был избран мистер Андерхилл.

Поднялись две руки: Сэлли и самого Андерхилла.

— За мистера Андерхилла подано два голоса.— Тэрлоу улыбнулся.— Теперь я. Я получил три и, стало быть, большинством в один голос избираюсь президентом «Поттс шу».

Сэлли побледнела. Все удивленно уставились на Тэрлоу.

Он пояснил:

— За меня проголосовали я сам, Луэлла и Гораций.— Он вытащил из кармана два конверта. На одном стояла подпись Луэллы Поттс, на втором— Горация Поттса. В конвертах лежали записки, свидетельствующие о том, что Гораций и Луэлла голосуют за Тэрлоу Поттса.

Тэрлоу стукнул кулаком по столу.

— Совет директоров закрыт.

—: Нет,— с ненавистью произнесла, Сэлли.— Нет.

Чарли только пожал плечами.

— Закончили? — Инспектор Квин шагнул вперед.— В таком случае займемся делом. Эллери, вскрой письмо миссис Поттс!

Эллери осторожно распечатал конверт. Внутри находилось сообщение, которое должно было закончить дело Поттсов. Там называлось имя убийцы.

— Ну?! — закричал инспектор.

— Это послание Корнелии Поттс,— спокойно сказал Эллери.— Оно датировано днем ее смерти, время 15.35. Читаю текст:

«Я, Корнелия Поттс, находясь в здравом уме и твердой памяти, делаю следующее заявление.

Я прошу не осуждать меня. Только матери известно, что такое дети, только она знает, что такое любовь и ненависть.

Я всегда любила своих Тэрлоу, Луэллу и Горация. Они не могут нести ответственности за свои слабости. Такими, как есть, они родились благодаря их отцу, моему первому мужу. Я никогда не забывала его, даже после того, как он исчез. Наверное, теперь его прах уже сгнил в земле. Я взяла его имя и сделала для этого имени гораздо больше, чем он сам.

Трое моих первых детей с самого начала нуждались во мне, я всегда была их опорой и защитой. Дети от второго брака не испытывали во мне необходимости. Я ненавидела близнецов за их независимость и силу, то же относится и к Сэлли. Существование всех троих постоянно напоминало мне о трагедии моего первого замужества. Я возненавидела их, едва они родились.

Я, Корнелия Поттс, лично убила своих сыновей-близнецов Роберта и Маклина.

Это я заменила холостой патрон боевым в револьвере Тэрлоу; брала «харрингтон и ричардсон» из комнаты Тэрлоу, когда разгоняла репортеров. А позже мне удалось похитить другой револьвер и ночью, застрелив в спальне своего сына Мака, избить его плеткой уже мертвого.

Возможно, меня назовут чудовищем. Пожалуйста. Кидайте в меня камни — я умерла.

Я совершила эти преступления по собственной воле и желанию. Больше мне нечего добавить.

Я отвечу перед своим Создателем».

— Письмо,— продолжал Эллери,— подписано карандашом: «Корнелия Поттс». Отец, покажи мне подпись Старухи на завещании.

В комнате было тихо. Эллери сравнивал бумаги.

— Почерк везде одинаковый,— объявил он наконец.

Неожиданно Сэлли начала смеяться.

— Как я рада! — проговорила она сквозь смех.—  Рада, что это сделала она. Рада, что ее больше нет. Теперь я свободна и папа свободен. Мы в безопасности. Убийств больше не будет. Преступник умер...

Чарли едва успел подхватить ее, когда она без сил падала в кресло.

Инспектор Квин аккуратно сложил и спрятал в карман завещание, письмо и оба конверта.

— Для отчета,— объяснил он. Инспектор выглядел усталым, но довольным.— Вот и все, Эллери. Дело Поттсов закрыто.— Он вздохнул,— Скверная была история от начала до конца. Хорошо, что я от нее избавился.

— Если только избавился,— раздраженно бросил Эллери.

Инспектор вздрогнул.

— Если? Ты сказал «если»?

— Да, отец.

— Что ты мелешь? — простонал инспектор.— Выходит, ты не удовлетворен результатом?

— Нет, слишком дурацкий конец получился.

— Говори по-человечески!

Закурив сигарету, Эллери выпустил струю дыма.

— Меня беспокоит одна вещь, отец. Как это ни печально.— Он нахмурился.— Даже не думал, что из-за нее будет столько хлопот.

— О чем ты? — с испугом спросил Квин-старший.

— Об отсутствующем револьвере. 

 Глава 21

Трудная задача

Все было ясно для Поттсов, но только не для общественности. Не обмануты ли широкие массы любопытствующих граждан? Не придумано ли скандальное сообщение продажными газетами? Да и вообще, умерла ли Старуха? Бульварная пресса увеличила свои тиражи, начав печатать серию рассказов под названием: «Правда и вымысел об известных убийствах. Вызывают ли чувство протеста Ирод и леди Макбет?»

Одна из газетенок даже поместила карикатуру: Старуха с револьвером, из ствола которого вьется дымок, рядом лежат два убитых сына. Комментировали случившееся по-разному. Кто приводил известную пословицу, кто цитату из библии, кто — строфу из Шелли.

Эллери Квин, глядя на карикатуру, бормотал про себя:

Какие-то типы бродили по Риверсайд-драйв и кидали через забор владений Поттсов газеты с признанием Старухи. Внутрь они вкладывали камни. Однажды камень разбил окно в комнате Тэрлоу.

Детективы из управления полиции незаметно следили за домом на Риверсайд-драйв, время от времени навещая хозяев.

В квартире Квинов были недовольны делом Поттсов больше, чем в других местах. Обычно после успешного завершения расследования у инспектора появлялся прекрасный аппетит, который пропадал, когда ему поручалось новое задание. Теперь же аппетит у него отсутствовал, хотя официально дело было прекращено. Эллери тоже не прыгал от радости, мягко говоря. Он вернулся к своим детективам, от которых его оторвали Поттсы. Однако тень последних не давала ему покоя. Он постоянно возвращался к ним, строя различные умозаключения.

Дни шли за днями. Дом на Риверсайд-драйв постепенно перестал привлекать к себе внимание. Газеты вцепились в другие сенсации.

Однажды утром, три недели спустя после признания Старухи, инспектор, по обыкновению поворчав на сына за завтраком, неожиданно заявил:

— Кстати, Эллери. Вчера я получил телеграмму от «Датч ист индис».

— «Датч ист индис»? — Эллери поднял голову.

— Да. Из Батавии. Префект или комиссар полиции, не знаю, как их там называют, ответил на мой вопрос относительно майора Гоча.

— О! — проговорил Эллери и отложил, вилку.

— В телеграмме сказано, что майор Гоч не зарегистрирован у них. По-моему, тебя это должно заинтересовать.

— Не зарегистрирован? Иными словами, у них отсутствуют документы на него?

— Не только. Там вообще не слыхали об этом болтуне.— Инспектор покрутил усы.— Серьезных выводов отсюда, конечно, не сделаешь. Ведь я сообщил им только имя и приметы. А может, майор носил тогда другую фамилию. В таком случае он действительно трепач.