Первокурсник (СИ) - Раевский Александр. Страница 29

Саша не огорчился. Второй номер, в котором ему ассистировала Катюша, прошёл на ура! Началось это так.

Он вышел на сцену, на которой уже был установлен обычный, исцарапанный канцелярский стол, доставленный из будки киномеханика. Одет Саша был в чёрные брючки и чёрный же свитерок. Гусарские усы, которыми он явно гордился, ему пришлось отклеить. На голове у него был надет чёрный цилиндр. В обеих руках он нёс по пустой литровой банке. Кажется, из-под томатного сока. По крайней мере на их этикетках можно было различить красные помидоры.

Следом за ним из-за кулис выскочила девушка, одетая в чёрные вельветовые джинсы, заправленные в невиданные здесь, украшенные стеклянным бисером, сапоги. Похоже было, что они изготовлены из шкуры какого-то экзотического зверя. Сверху на девушке имелся длинный, до середины бедра, вязаный свитер без ворота. Местные модницы сразу взяли себе на заметку всё! И сапожки, и брючки, и, особенно, этот свитерок. А что? Смотрится очень даже неплохо! Особенно если у тебя ноги длинные, а бёдра красивые.

Девушка подбежала к столу, взмахнула руками и стол покрылся коричневой скатертью с жёлтыми кисточками. Мальчишка важно кивнул ей и освободил руки, поставив обе банки на край стола. После этого подошёл к краю сцены, снял с головы свой цилиндр, покрутил его в руках, поднял глаза на публику и громко спросил:

— Как вы думаете, сколько кроликов может уместиться в этом цилиндре? У меня никак не получается сосчитать! Всё время выходит разное число!

В зале повисла тишина. Наконец, с четвёртого ряда, донёсся неуверенный мужской голос:

— Два?

— Два? — удивлённо переспросил мальчишка. — Да вы что? Я каждый раз сбиваюсь, когда счёт доходит до пятнадцати, а вы говорите два! Посмотрите, какой он вместительный!

Мальчишка показал внутренности цилиндра. В зале раздались неуверенные смешки. Донёсся чей-то весёлый крик:

— Если ты три кроля внутрь впихнёшь, я пить брошу!

Вот теперь люди рассмеялись по-настоящему. Видимо, говорившего здесь хорошо знали. Саша тоже рассмеялся:

— Придётся тебе, Сеня, прямо сегодня бросать пить!

— Откуда знаешь, как меня звать? — раздался тот же голос.

— Да тебя же здесь каждая собака знает! От собак и узнал. Сеня Кузнецов. Кстати, мы с тобой однофамильцы. Я тоже Кузнецов!

Саша вроде не кричал, но слышали его все до самого последнего ряда. Микрофон имелся и даже был подключен к усилителю. Им пользовался баянист. Саше он не требовался.

Смех усилился. Люди оглядывались назад. Саша сказал:

— Ну, давайте посчитаем! Может, мне кто-нибудь поможет? А то у меня с устным счётом беда! Есть в зале школьники?

— Есть! — из шестого ряда поднялась худенькая рука. Какая-то девочка, одетая в голубую кофточку поверх тёмного платья, с цветастой шалью на плечах подскочила со своего места.

— Иди сюда! Будешь помогать!

Он вернулся к столу, поставил на него свой цилиндр и взглядом провожал бегущую по центральному проходу фигурку. Цилиндр зашевелился, покачнулся и из него показались белые заячьи уши. Саша стоял к столу спиной и, очевидно, этого не видел. Заметили люди в зале. Раздались крики:

— Вон! Смотри, смотри! Вон кролик!

Саша оглянулся, заметил кролика, нахмурившись прошагал к столу, схватил кролика за уши, вытащил его из шляпы и громко сказал:

— Этот не считается! Я ещё волшебное слово не сказал!

Он опустил кролика на пол, и тот метнулся от него в сторону. В этот момент к столу подбежала девочка. Саша улыбнулся ей:

— Ну, начинай считать!

В этот момент из цилиндра показались следующие уши. В зале раздались смешки. Саша вновь обернулся к столу и снова нахмурился:

— Странно! Я вроде слова ещё на говорил…

Он взял цилиндр обеими руками опустил его пониже и перевернул. Из него один за другим вывалились на пол два кролика. Саша выпрямился, недоумённо заглянул в цилиндр и потряс его. Тут же он выронил его из рук и в притворном испуге отпрыгнул назад. Цилиндр упал на пол и покатился. Из него один за другим выбрались на сцену ещё три разномастных кролика. В зале уже стоял не прекращающийся хохот.

Девочка прикусив нижнюю губу с серьёзной мордашкой считала про себя хаотично перемещающихся по сцене зверьков. За столом, стоя лицом к публике, хохотала Катюша.

Саша шагнул к неподвижно лежащему на полу цилиндру, осторожно покатал его ногой. Ничего не происходило. Он вытер со лба выступивший пот, поднял цилиндр, держа его вниз дном и развернулся к публике. На его лице появилась очень фальшивая улыбка.

— Вот видишь, Сеня! Оказывается сюда влазит шесть кролей!

Из шляпы показались новые уши. На сей раз чёрные. Публика уже давилась смехом. Саша вытащил кролика, отпустил его на пол, не разгибаясь, перевернул цилиндр и сердито шлёпнул по его верху ладошкой. Пару секунд ничего не происходило, а потом один за другим оттуда вывалились на пол два кролика и маленький котёнок. Кролики ускакали, а котёнок, неуклюже переваливаясь прошёл пару шагов, присел и сделал на полу маленькую лужу.

Девочка тут же подскочила и подхватила его на руки.

— А ты-то здесь откуда взялся? — удивлённо спросил Саша, подойдя к ней. Цилиндр он надел на голову.

В зале некоторые уже визжали от смеха. Возле сцены собрались ребятишки разных возрастов. От детсадиковского, до пионерского. Вот кто был серьёзен. Им было любопытно, но совсем не смешно.

Саша отчего-то забеспокоился. Он наклонился, руками придерживая цилиндр на голове, снял его, и оттуда показалась мордочка очередного зверька. Вытащив его Саша взял цилиндр за края, наклонился к нему и сердито крикнул в его раструб,

— Эй! Сколько вас там ещё? — голос его, слышный даже на дальнем ряду, прозвучал с эхом. Как будто он кричал в большую, пустую трубу. Ответом ему был тоненький смех множества детских голосков.

Саша поднял глаза на публику.

— Нет, хватит! Эдак они до самой ночи лезть будут! — и, обращаясь к стоящим возле сцены детишкам. — Помогите их изловить, а?

Глава 22. Маша Логинова

5 октября 1971 г. Утро

— Саш, что вечером делаешь? — шепнула Катя. Они сидели на лекции по биологии.

— У нас гости. Весь вечер дома буду. Я в середине третьей пары сорвусь. У них самолёт по расписанию в час тридцать. К полтретьего — трём должны приехать в город, а Натка с Иванкой к этому времени уже в школе будут. У тёти Марины тоже лекции. Так что, кроме меня, некому встретить. А что ты хотела?

— Думала, могли бы к нам сходить… — вздохнула Катя.

— Не, Катюш, никак не получится. Валентина Захаровна сюда на конференцию летит, а дочка упросила взять её с собой. Соскучилась она по мне. Это моя магаданская подружка. Давно с ней не виделись. Почти полтора года. До девятого, когда они назад улетают, я вечера буду проводить с ней. — Он усмехнулся, увидев, как изменилось её лицо. — Не ревнуй. Она ещё маленькая. Она для меня действительно только подружка. Скучает очень, даже тоскует, вот мать и решила взять её с собой.

— Влюблена в тебя?

— Не знаю… Может быть. Но скорее всего не только это… Это сложно объяснить, Кать…

— Сколько ей?

— Двенадцать… Или тринадцать?

Гости из Магадана

— Мам…. что-то я боюсь…

Их самолёт только что приземлился и сейчас, гремя всеми четырьмя моторами, выруливал по заснеженному бетону к месту стоянки.

— Чего боишься, доча? — Валентина Захаровна отстегнула привязные ремни, потянулась и зевнула, прикрыв рот тыльной стороной ладони.

— Встречаться боюсь…

Мама внимательно посмотрела в её глаза. Страха в них она не увидела. Сомнение, колебания, но не страх. Она кивнула:

— Хорошо, тогда едем в гостиницу. Поживём здесь три дня. Пока я буду на конференции, придётся тебе одной скучать. Будешь гулять по городу, ходить в кино. Только учти, Марина Михайловна наверняка рассказала ему о твоём приезде. Может получиться неловко. Я как бы напрашивалась к ним в гости, а потом почему-то передумала. Ты не находишь, что это невежливо?