Разлука не для нас - Уолкер Элизабет. Страница 15

И камера защелкала снова.

— Сьюзан, может, хватит? — взмолился Эрик.

— Хорошо, в кухне снимков сделано достаточно, — сжалилась Сьюзан.

За ужином она засыпала Эрика вопросами о работе, доме, друзьях, увлечениях. Эрик мычал под нос что-то невразумительное и думал о том, с каким удовольствием он рассказал бы обо всем этом Кортни. Наконец его осенила удачная мысль: он перехватил инициативу и начал сам задавать вопросы. Хитрость удалась.

— Я из Денвера, а училась в Мичигане, — начала Сьюзан. — «Фольксваген» подарил мне папа к окончанию колледжа, чтобы я ездила по стране и снимала все, что хочу. Я уже тогда знала, что стану фотографом. И еще обещал содержать меня целый год. — Сьюзан лукаво улыбнулась. — А прошло уже целых два. У меня очень добрый папочка. — Улыбка ее померкла. — Но теперь он пристает ко мне, чтобы я нашла «настоящую работу». Говорит, что у него нет денег на мои прихоти. Они не понимают, что это не прихоть, а призвание! Художникам во все времена живется трудно. Я им так и сказала…

Она говорила и говорила, а Эрик покачивался в кресле-качалке и думал о чем-то своем. Вдруг щебет Сьюзан снова сменился щелканьем камеры.

— Держитесь естественно, не думайте о камере, — пропела девушка. — Вот так! Вы потрясающе фотогеничны, если бы все люди выглядели так, я бы только людей и снимала… А теперь чуть-чуть повернитесь! Возьмите книгу со стола! А комнатных цветов у вас нет? Жаль, они были бы к месту…

— По-моему, пора спать, — решительно произнес Эрик и встал — но щелканье и вспышки не прекратились.

— Подождите, подождите! — воскликнула Сьюзан. — Мы ведь еще не договорили…

— Я не могу ни говорить, ни слушать, пока работает эта штука.

— А многим нравится, когда их снимают, — вздохнула Сьюзан, и камера легла на диван рядом с ней.

— Сколько вам лет? — сухо спросил Эрик.

— Двадцать три.

Эрик снова откинулся в кресле, краем уха прислушиваясь к болтовне Сьюзан. Голос ее журчал ручейком — только в журчании ручья смысла больше, думал Эрик.

Мысли Эрика вернулись к Кортни. Они очень нехорошо расстались в ту ночь после бала. И сейчас Эрик мечтал позвонить ей и рассеять все тучи. Он слишком долго добивался ее и теперь не хотел и допускать мысли, что какое-нибудь дурацкое недоразумение может разрушить все его мечты. Эрик пытался сделать то, чем и собирался заняться в выходные, — разобраться в своих чувствах, — но болтовня Сьюзан отвлекала его.

— Простите, мне надо позвонить, — сказал он наконец, выпрямляясь в кресле. — Думаю, вы устали. Не хотите ли первой принять ванну?

Сьюзан, остановленная на полуслове, недоуменно уставилась на него.

— Хорошо, — сказала она наконец, кивнув, и исчезла в ванной.

Эрик вошел в кабинет и сел за стол, пытаясь привести в порядок мысли. Просто дружеский звонок, думал он. Без всяких двусмысленных намеков. В последние дни ему становилось все трудней и трудней держать дистанцию, но он помнил, что на Кортни нельзя давить. Она не уверена в себе, и излишний напор может ее спугнуть. Удовлетворенный своим решением. Эрик снял трубку — и не услышал гудков. Нажал на рычажок — та же глухая, мертвая тишина.

— Черт! — пробормотал Эрик, вешая трубку. Очевидно, оползень повредил телефонную линию.

Он вышел в гостиную — и тут же дверь ванной приоткрылась, и в щелке показалось раскрасневшееся личико Сьюзан.

— Вы уже позвонили? Может быть, найдете для меня какой-нибудь халат? Мой остался в машине.

— Телефон не работает, — поделился дурной новостью Эрик.

— Обидно. — Его гостья, судя по всему, не слишком огорчилась. — Представляете, и ночная рубашка тоже там осталась, — оживленно блестя глазами, продолжала Сьюзан. — Я взяла не тот чемодан. Если у вас нет халата, может быть, найдется какая-нибудь пижама?

Эрик молча отправился в спальню и извлек из тумбочки фланелевую пижаму, которой он ни разу не пользовался. Халата у него здесь действительно не было. Дверь ванной оказалась запертой, и Эрику пришлось постучать.

Дверь снова приотворилась, и из щелки высунулась миниатюрная ручка.

— Она мне велика! — спустя мгновение воскликнула Сьюзан.

— Извините, другой у меня нет.

— Ну ладно. Это даже забавно. Эрик не нашелся, что ответить.

— Спокойной ночи, Сьюзан, — сказал он наконец и скрылся у себя.

Вскоре до него донеслись торопливые шажки; хлопнула дверь, и раздался скрип придвигаемого к двери комода.

Сьюзан внимательно осмотрела окно. Оно не запиралось и выходило во двор; если Коллинз попытается ворваться в спальню, она успеет выскочить и добежать до машины. Конечно, Сьюзан всерьез не думала, что он и в самом деле посягнет на ее честь. Но подстраховаться не мешает. Из любимых книг она знала, что романтические герои влюбляются с первого взгляда, а когда в них пылает страсть, становятся способны на самые безрассудные поступки.

Любовными романами Сьюзан увлеклась в прошлом году. Сейчас у нее в студии стояло несколько коробок, доверху набитых книгами в ярких обложках. На обложке обязательно изображалась героиня, как две капли воды похожая на саму Сьюзан, — отважная, полная энергии, прекрасная и абсолютно невинная. Красавица покоилась в объятиях зрелого широкоплечего мужчины, чаще всего синеглазого смуглого и темноволосого. Герой романа, как правило, пленялся ее красотой, а еще более — чистотой души; он проходил через тысячи препятствий, чтобы завоевать ее сердце и увести ее с собой в сказочный мир богатства и любви.

Как раз недавно Сьюзан прочла роман, где в страшную метель герой, рискуя жизнью, спас героиню, а потом им пришлось провести ночь вместе в охотничьей хижине в горах…

К счастью, Сьюзан не знала, что сюжеты ее любимых книг устарели лет на сто. Не знала она и того, какие чувства испытывает к ней Эрик на самом деле, но ничто не мешало ей мечтать. Он, конечно, попытается ее соблазнить. Она будет отстаивать свою честь до конца — даже если придется прыгать из окна и, путаясь в пижаме, шлепать под дождем к машине.

Сьюзан лежала, свернувшись клубочком, замирая от сладкого ужаса. Она ждала — но Эрик не пришел. Что ж, может, оно и к лучшему.

Конечно, Сьюзан заметила, что Эрик и не пытался ее соблазнить. Более того, был явно недоволен ее присутствием. Может быть, ему не понравилось, что она фотографирует его? Однако его очевидное раздражение не смущало Сьюзан. В любом романе герой, влюбившись с первого взгляда, не хочет признаваться в этом даже самому себе и смотрит на героиню зверем.

Сквозь тонкую стенку Сьюзан слышала все, что происходило в комнате Эрика. Он не мог заснуть — беспокойно ворочался на кровати. Сьюзан довольно улыбалась, глядя в темноту. Таковы все герои: они страдают молча, ибо считают любовь непростительной слабостью. С виду герой холоден как лед, но любой читатель знает, какой вулкан страстей скрывается под этой непроницаемой маской. Сьюзан больше нравились герои иного типа — те, что рычат на героиню, словно бешеные и на каждой странице демонстрируют свой скверный характер. Но нельзя требовать слишком многого. Главное, что она произвела на него впечатление. В конце концов, они провели вместе всего несколько часов. Впереди еще много возможностей…

Глаза Сьюзан сами собой закрылись. Бояться нечего: она спит чутко, а комод у двери заскрипит тотчас, как только хозяин дома попытается ворваться к ней в спальню…

Глава 6

Эрик тщетно пытался дозвониться до Кортни — а она в это время предавалась унынию в роскошном номере лос-анджелесского отеля.

Поужинав с клиентами, она вернулась в отель и, не заходя в номер, подошла к столику портье, чтобы спросить, не звонили ли ей.

— Как, совсем никаких сообщений? — переспросила она.

Портье покачал головой.

— Мне очень жаль, мэм. Ни одного.

— Спасибо, — пробормотала Кортни и, стиснув пальцами ручку сумочки, твердым шагом направилась к лифту. На душе у нее было тяжко. Как же так, думала она, Эрик ведь должен знать, где я остановилась… Несколько дней назад Кортни и представить себе не могла, что будет так переживать из-за невнимания какого-то мужчины.