Дыши (ЛП) - Эшли Кристен. Страница 34

Я подняла взгляд к его лицу и прошептала:

— Привет.

При звуке моего голоса его глаза, направленные вниз, в область моей груди/живота, метнулись вверх.

Затем, в одну секунду я стояла в двери, а в следующую была прижата к ней спиной, Чейз — на мне, одной рукой он обнимал меня за талию, другой зарылся мне в волосы, обхватив затылок, а его язык шнырял у меня во рту.

Это был совершенно другой вид поцелуя.

Я думала, тот, в библиотеке, был глубоким, основательным и горячим.

Ничего подобного. И сейчас я это ясно поняла.

Не только по восхитительному движению его языка. Но и по тому, как мы наклоняли туда-сюда наши головы. Волосы (только мои) были стиснуты в сексуальной хватке, которая тянула их грубо, но нежно и так жарко, что я почувствовала, как местечко между ногами увлажнилось. Руки бродили повсюду (три: одна — Чейза, две — мои под его спортивной курткой).

Поцелуй был диким. Необузданным. Грубым. Влажным. Интенсивным. Огненным. Основательным. Изысканным. Учащающим сердцебиение. Повышающим кровавое давление. Душераздирающим. Меняющим жизнь.

Соблазнительным.

Когда Чейз оторвался от моего рта, я действительно почувствовала, что для этого ему потребовалось огромное усилие. Он крепко держал меня за талию. Другой рукой сжимал мои волосы. Моя ладонь прижималась к мышцам его широкой груди. Другая моя рука обвилась вокруг его спины, стиснув в кулаке его рубашку. Наше затрудненное, учащенное дыхание смешивалось у наших губ.

Я медленно приподняла веки и при взгляде в его глаза, еще один поток влаги хлынул между ног, и мой кулак на его рубашке сжался.

Уничтоженная поцелуем, несчастная из-за того, что он закончился, я бездумно и по-идиотски задала первый вопрос, который пришел мне в голову.

— Тебе нравится мое платье?

Голова Чейза дернулась, он моргнул. Когда черты его лица вернулись к исходному выражению, он посмотрел на меня за полсекунды до того, как отпустить мои волосы, другой рукой скользнуть вверх по моей спине, и очень крепко обнять обеими руками. Он наклонил голову, уткнулся лицом мне в шею и расхохотался.

Я решила принять это за «да».

23:17 той же ночью

— Детка, мне пора, — прошептал Чейз мне в губы.

Мы целовались, стоя у моей двери. Мы вернулись минут десять назад. На мне все еще было пальто, а на Чейзе его куртка. Когда мы вошли, он закрыл дверь, но тут же притянул меня к себе.

Ужин прошел великолепно (не удивительно). Разговор был легким. Мы часто улыбались. И смеялись.

В машине по дороге туда и обратно я обнаружила, что Чейз слушал кантри (тоже не удивительно), и музыка была хорошей.

Теперь вечер закончился.

И я очень-очень этого не хотела.

Тем не менее, прошептала в ответ:

— Ладно.

Чейз не шевельнулся, даже его губы, которые все еще были на расстоянии дыхания от моих.

— Позвоню завтра пожелать доброго утра.

Чудненько!

— Хорошо.

— Моя очередь заботится о нашем пареньке, но у меня не было времени на покупки.

— Ничего. В обеденный перерыв я купила ему еще несколько книг и комиксов, фонарик, батарейки, зубную щетку, зубную пасту, несколько пачек жевательной резинки, еще воды и еще шоколадных батончиков. Я также написала записку и добавила блокнот и ручки, чтобы он мог ответить.

Я почувствовала на губах улыбку Чейза и в то же время увидела ее в его глазах.

— На мне выходные, — предложил он.

— Хорошо, — согласилась я.

— Мы завоюем его, Фэй.

— Ага, — прошептала я.

— Хочу снова твои губы, детка, прежде чем уйду. На этот раз нежно, — прошептал он в ответ.

— Хорошо, — выдохнула я, встала на цыпочки и нежно прикоснулась губами к его губам, надеясь, что делаю все правильно.

Потом отодвинулась.

Нежность в его глазах сказала мне, что все сделано правильно, отчего я почувствовала себя королевой мира.

Чейз чмокнул меня в нос, сжал в объятиях, а затем отпустил.

Он повернулся к двери, открыл ее и уже выходил, когда я сказала:

— Вечер был очень хорошим, милый, спасибо.

Он снова повернулся ко мне, его прекрасные голубые глаза встретились с моими, а лицо приняло серьезное выражение.

— Нет, Фэй, не хорошим, — ответил он, и мое сердце сжалось. Затем он тихо закончил: — Вечер был охрененно великолепным.

При этом мое сердце перевернулось.

Чейз закрыл дверь.

Я стояла и пялилась на нее.

Затаив дыхание.

После этого закружилась и вприпрыжку протанцевала к своей кровати, плюхнулась на нее и улыбнулась в потолок.

Широко.

Глава 7

Сливки со вкусом лесного ореха

— Ло, милый.

Как и всегда, начиная с самого первого утра, уже твердеющий член Чейза дернулся, услышав милый, сонный, хриплый голос Фэй, отвечающий на звонок.

— Доброе утро, детка, — ответил он.

— Поймал плохих парней прошлым вечером?

Было утро субботы, спустя неделю и два дня после их свидания в «Петухе». Их ужин в итальянском ресторане в городе накануне вечером был прерван, когда Чейзу позвонили с сообщением об ограблении дома.

Их с Фэй телефонные разговоры по утрам длились уже полторы недели, она была милой, сонной, невинно сексуальной и часто забавной. Полторы недели кофе и слежки за тем, как паренек забирает пакеты с едой, водой, книгами и другими вещами, которые Фэй или Чейз сочли нужными туда положить. Полторы недели совместных ужинов каждый вечер, когда они выходили куда-нибудь или Фэй готовила у себя дома.

Чейз не удивился ее изящному кулинарному таланту, но это не значило, что он не был рад узнать о нем, как и о том, как она одевалась, ухаживала, содержала и украшала свой дом.

Она готовила вкусную домашнюю кухню без излишеств.

Но все блюда были исключительными.

Они ужинали каждый вечер, кроме четырех раз. Первый, когда она пошла на заранее запланированный ужин с мамой и папой. Три остальных, когда она ходила в спортзал и тренировалась.

В один из вечеров ему тоже пришлось работать допоздна, поэтому они пересеклись за выпивкой в «У Баббы», куда Фэй никогда не заходила, но была встречена, как своя, Кристал и гребаной Твайлой, официанткой, внушавшей страх Божий в большинство мужчин, хотя с Фэй вела себя так, будто была ей лучшей подругой. Чейз удивился этому, но усмехнулся, увидев, что Фэй еще больше поражена поведением Твайлы. Затем, как это обычно бывало с Фэй, она прониклась к Твайле теплотой, и к концу их пребывания в баре, они с Твайлой уже болтали, как давно разлученные сестры. После он проводил ее до дома, целовался с ней у двери и оставил примерно на восемь часов, чего ему очень не хотелось.

Два из этих вечеров он уходил от нее раньше. Он поступал так не ради нее, а ради себя, чтобы остыть.

Слишком многое в ней подталкивало его к тому, чтобы заставить Фэй двигаться слишком быстро.

Она была как наркотик, и по мере того, как тянулись дни и, особенно, ночи, Фэй становилось все комфортнее с ним, в его объятиях, с его языком во рту, его руками на ней и ее руках на нем, она очень ясно показывала, что готова исследовать. Она набиралась опыта, пробовала разные вещи, становилась более уверенной и возбужденной. Последнее она также ясно показывала. Она хотела большего, и то, как она сообщала об этом, было феноменально. Настолько феноменально, что ему приходилось тормозить себя, чтобы не потерять контроль.

До и с Мисти Чейз вел активную сексуальную жизнь с самыми разными партнершами. Он не был игроком. Всегда был прямолинеен с женщинами в своей жизни, и многие из них так и оставались лишь женщинами в его жизни. До Мисти он встречался, у него были отношения, он работал над ними, если считал, что они того стоят, но ни одно из них не казалось правильным.

В основном это было связано с тем, что в первый раз, когда Фэй привлекла его внимание, она сделала это с размахом, который он не мог игнорировать. Пока Чейз не увидел Фэй, он не знал, какую женщину искал, но один лишь взгляд на эти каштановые волосы, кристально-голубые глаза, на изгибы, которые она не скрывала, но и не выставляла напоказ, на ее пугливое поведение, застенчивость. улыбку и мечтательное выражение лица, — все это произвело на Чейза неизгладимое впечатление, от которого он не мог избавиться.