Легенды Лиса (сборник) (СИ) - Карелин Антон. Страница 41

Мокрый от пота маг схватил ошалевшее животное за загривок и не без труда поднял в воздух. Бурундук неподвижно застыл в экзистенциальном ужасе.

– Четыре фактуры… а он ещё и живой! – срывающимся голосом провозгласил рыжий маг. И, лихо запахнув шубу, понёс свою уже не совсем бархатную и не совсем лодку через пропасть по звенящему мосту.

Звенящим мост назывался не просто так. От холода на веревках и досках намерзали сосульки, и стоило кому-нибудь вступить на скользкие промерзшие доски, мост начинал слегка раскачиваться. Сосульки принимались стукаться друг о друга и прозрачно звенеть, обламываясь и уносясь в бездонную пропасть. Псоглавые, охотники и воины северных земель, приводили сюда пленников и заставляли перебежать на другую сторону, а сами трясли мост. Наверное, один из сотни обречённых умудрялся пробежать по скользкой полосе, ходящей резкими волнами. Остальные с криками рушились вниз, и их падение сопровождал холодный льдистый звон. Так псоглавые приносили жертвы Китле, владычице горных бездн.

Любому здравому человеку было страшно до колик переходить через звенящий мост. Рыжий вообще не обратил на это внимания. Одной рукой держась за леденелую веревку, шаркая унтами по скользким доскам над жадно распахнутой бездной, парень просто топал на ту сторону. Из всего происходящего его интересовал только бурундук.

Самым простым и естественным со стороны шкуроедов было именно сейчас швырнуть магу в спину пару зазубренных гарпунов на веревках. Пробить лёгкое и ногу, подтащить извивающегося в агонии, кашляющего кровью беднягу к себе и придушить до полуобморока. Чтоб не умер прямо здесь: ведь при смерти мага его магия вырывается наружу в разрушительной терналии. Магов надо убивать или издалека, или умеючи, в спокойной обстановке. Так, чтобы терналия не причинила честным мародёрам вреда.

Но шкуроеды пока не стали швырять свои гарпуны, по нескольким причинам. Им понравилась безрассудная смелость парня и огненная грива у него на голове. Их привела в восторг величественная Шуба. Но больше всего на свете не искушённым в развлечениях дикарям хотелось увидеть, как бурундук превращается обратно в самоходную лодку, набитую всяким скарбом.

Убивать мага, пока он не вернул лодку на место, представлялось расточительством.

Поэтому пока рыжий шёл по трясущемуся мосту, на той стороне позади него из сугробов возникали белые тени с оружием в руках. Они беззвучно сходились к пропасти, пресекая бедняге путь к бегству. А шкуроеды с другой стороны ещё ждали. Вот обратит бурундука обратно в лодку, мы его сетью и накроем, по голове пристукнем – и с добычей и обедом отправимся домой, к довольным супругам с детишками. Так рассуждала каждая мало-мальски соображающая мародёрская голова.

Но капризной судьбе захотелось иначе.

Как только рыжий сошёл с предательского и зыбкого моста на твёрдую землю, бурундук решил, что перенёс достаточно ужасов и страданий. Он яростно извернулся и куснул мага в руку, чего тот никак не ожидал. Юноша вскрикнул, зверёк свалился на землю, тонко застрекотал и стал панически удирать.

Увидев, как лодка с добром убегает, шкуроеды рассудили, что пора знакомиться! Двое крайних сорвались в погоню за добычей, а остальные явили южному гостю свои приветливые лица. Рыжий ошалело озирался, осознав, что его окружает приветственная делегация северян, да и по ту сторону моста толпятся их угрюмые собраться.

В руках у двоих были сети, еще четверо сжимали свои верные зазубренные гарпуны на веревках, остальные держали луки и пращи. Мародёр особо людоедского вида откровенно вытащил из ножен два больших разделочных ножа.

– Ч-что? – не найдя ничего более вразумительного, спросил маг.

– Лодка, – показывая в сторону, куда устрекотал бурундук, угрожающе произнёс шкуроед с ножами. – Колдуй лодку обратно.

Говорил он, конечно, на своём наречии. Но рыжий внезапно ответил ему на практически чистом нордском языке. Немного с чудовищным акцентом, слегка с трудом подбирая слова, но всё-таки.

– Этнограф! – гордо сказал он, выпячивая грудь. Нашарил под шубой и предъявил людоедам медальку с переливающейся магической печатью. – Этнографическая лицензия Руниверситета… действуя на всех землях Нордхейм! Дать дипломатный неприкосновенность!

– Чего? – не понял головорез, с жадностью глядя то на переливающуюся штуку, то на её держателя.

– Руниверситет! – юноша с гордостью повторил главное в своей речи.

– Срусвертеп? – с недоверием переспросил шкуроед. С его точки зрения, странно было гордиться происхождением из такого срамного места. Но, может, он что-нибудь не так понял.

– Моржовая мать учила: все южане извращенцы поганые, – заметил бородатый людоед. – Уж огнеликие точно.

Даже такой беспечный человек, как рыжий маг хаоса, путешествующий в одиночку по диким окрестностям Ледяного моря и чуть-что норовящий превратить лодку в бурундука, почувствовал, что атмосфера складывается не вполне дружественная.

– Друзья! – с воодушевлением сказал он. – Нет нужды кроволитие! Я принёс дары. Идём к вашему очагу, и разрежем хлеб мира? Я рассказать вам о своих путешествиях по северный лёд. И дать дары!

– Ну пойдём! – шкуроед развёл ножами, поражённый настолько сознательной жертвой. – Ты у нас заговоришь. Всё расскажешь. Да.

Он улыбнулся во все зубы и указал ножами, куда идти. Гарпуны гостеприимно наклонились магу в бока и спину, деликатно подсказывая правильный путь. И лишь один из шкуроедов издал напряжённый возглас, указывая куда-то вверх. В следующий миг мародёры по ту сторону моста истошно заорали, бросаясь врассыпную, но небо обрушилось на белые скалы, и Китла, владычица горной бездны, получила самую большую жертву за сотню лет.

Юноша замер, расширенными глазами глядя, как большая белокрылая ледянка утлов рухнула на мародёров на той стороне, как хищная птица на меховую отару овец. Она упала на воздушную подушку из облегающего её вихря, но вихрь мгновенно сдулся, и ледянка с лязгом вдавилась в землю.

При падении она смяла троих, ещё мгновение назад живых, а теперь вбитых в мёрзлые камни. Ещё один северянин был на краю, его ударило крылом в грудь, и он с немым криком канул в пропасть. Осталось два самых быстрых мародёра, которые успели откатиться и теперь вскакивали, пытаясь понять, что произошло и куда им бить.

Шкуроеды на той стороне ощетинились оружием, двое уже натягивали луки и стреляли через пропасть, один со свистом раскручивал пращу. Никто, кроме головореза с двумя ножами, не следил за молодым магом, не принимал его в расчёт. Да в этом и не было никакой нужды, рыжий не собирался ни вредить шкуроедам, ни убегать. Он заворожённо смотрел, как за пеленой опавшего вихря обрисовалась фигура воина в стёганом доспехе, слишком лёгком для этих краёв. На нём был тёплый плащ из шкур, но воин уже скинул его. Он отбросил крепления, которыми был пристёгнут к покрытому мехом седлу, и соскочил вниз. В руке его был странный меч, который казался абсолютно бесцветным, глазу было странно смотреть на него.

Свистнули две стрелы, метивших воину в грудь. Но за мгновение до удара в его пустой руке вырос полупрозрачный ледяной щит, стрелы впились в него, сквозь щит блеснули холодные синие глаза человека. В глазах была спокойная, выдержанная ненависть. Воин рассчётливо шагнул вперёд, и камень из пращи пролетел у него над головой.

Двое вскочивших мародёров бросились на него с зазубренными гарпунами, напали слаженно, каждый со своей стороны, один бил снизу, второй сверху. Нельзя одновременно защититься от ударов сверху и снизу, с двух разных сторон! Но прежде, чем они успели ударить, воин уже шагнул к одному, закрылся ледяным щитом от второго, а первого встретил бесцветным клинком. Меч пронзил шкуроеду горло, воин прикрылся его телом от следующей атаки мародёра, а щитом от ещё двух стрел с другой стороны пропасти. Камень из пращи ударил его в спину, воин пошатнулся, но не издал ни звука.