Сама невинность - Гурк Лаура Ли. Страница 40

Софи почувствовала, как Мик взялся за края её платья и потянул их наверх, прикрывая плечи и приводя её одежду в порядок.

— Мик?

Он не ответил. Вместо этого он просто схватил её за руки и, повернув спиной к себе, начал молча застегивать пуговицы.

— Что вы делаете? — обернувшись, спросила девушка. Из-за того, что он так резко отстранился от неё, она чувствовала себя покинутой и обездоленной. — Почему вы остановились?

Она услышала, как он резко выдохнул, его руки остановились.

— Потому что я сказал вам, что остановлюсь, — сказал он и вернулся к застегиванию пуговиц. — Я не нарушаю своих обещаний. Особенно таких.

Софи знала, о чём он говорит, знала, какие были бы последствия, если бы он не сдержал своего слова. Она также знала, что ей бы не хватило решимости остановить его. Никогда прежде она не испытывала таких восхитительных ощущений, какие ему удалось вызвать в ней. Никогда прежде она не могла предположить, что будет отвечать так страстно и охотно. И если бы Мик нарушил свое обещание — обещание, данное в пылу страсти — последствия могли бы быть действительно ужасны.

— Я беру назад те слова, которые сказала в нашу первую встречу, — прошептала она, глядя через плечо. — Вы джентльмен.

Застегнув последнюю пуговицу, Мик запечатлел нежный поцелуй на её шее чуть повыше воротничка платья.

— Не будьте так уверены в этом.

Глава 11

Он пытался сдержать свое слово. Действительно пытался. Однако вид сидящей напротив Софи, с распущенными волосами и опухшими от его поцелуев губами, не способствовал укреплению его решимости.

Когда дело касалось Софи, его член становился твёрдым, как камень, а мозги, наоборот, совершенно размягчались. А ведь она была каким-то образом связана с тем человеком, который хотел убить его. Господи, он абсолютный идиот.

И о чём он только думал? Даже когда он спрашивал себя об этом, ему хотелось смеяться. Процесс мышления не имел ничего общего с тем, что только что произошло. Процесс мышления не имел ничего общего ни с ноющей болью в его теле, ни с теми нежными звуками удовольствия, которые издавала Софи и которые всё ещё звучали у него в ушах.

Мик знал, что не удовлетворил её, и злился сам на себя, потому что хотел сделать это. Даже сейчас, даже после того, как он напомнил себе, что это невероятно глупо — вступать в какие-либо отношения с подозреваемой, ему хотелось вновь почувствовать её тело, прижавшееся к нему. Мику пришлось сжать кулаки, чтобы не потянуться и не прикоснуться к ней.

Придвинувшись к окну, Данбар разглядывал омытые дождём ландшафты Беркшира. Он не мог смотреть на Софи, потому что каждый взгляд на неё только разжигал его желание. И всё же он не мог не обращать внимания на аромат её духов, которыми теперь пахла и его одежда; не мог не обращать внимания на шуршание шёлка, послышавшееся, когда она скрестила ноги — звук, который сводил его с ума, потому что он хотел, чтобы эти ноги обвивались вокруг его бёдер.

Экипаж свернул с основной дороги, и Мик горячо взмолился, чтобы они поскорее прибыли в поместье лорда Фортескью. Когда стали видны известняковые стены Паркфэйра, Мик позволил себе издать долгий приглушённый вздох облегчения. Но он знал, что впереди его ожидают ещё несколько дней этой сладострастной пытки.

Когда экипаж остановился на подъездной дорожке перед домом, Мик первым вышел из кэба и протянул руку Софи. Но стоило ей только соступить на землю, как она выдернула руку (выдернула так резко, что испугала его), уронила ридикюль на посыпанную гравием дорожку и, прижав руки к вискам, застонала в агонии. Издав ещё один стон, она стала раскачиваться из стороны в сторону, словно страдала от жгучей боли. Происходящее не имело ничего общего с тем представлением, которое Софи устроила в Аскоте. Сейчас всё было на самом деле.

— Софи? — встревоженный Мик схватил её за плечи и увидел, как её глаза закрылись и все краски сбежали с лица. Несколько слуг выбежали из дома и направились к ним, кэбмен слез со своего места, но когда Софи вновь застонала от боли, Мик взмахом руки отослал всех прочь. — Софи, что происходит?

Она не ответила. Всё также прижимая руки к вискам, она затрясла головой:

— О господи, только не ещё один человек, — прошептала она. — Он мёртв.

Софи начала падать, и во второй раз за день Мик подхватил её. Она лежала как мёртвая у него на руках, и он знал, что на этот раз она действительно потеряла сознание. Осторожно держа драгоценную ношу, Мик прошёл мимо слуг, уже успевших собраться на подъездной дорожке, и взбежал по ступенькам в дом. Он быстро нашёл гостиную и, уложив девушку на софу, резко приказал экономке принести нюхательную соль, после чего сел на краешек софы и начал растирать девичьи запястья, снова и снова приказывая ей очнуться. Но Софи, как и прежде, лежала совершенно неподвижно.

Казалось, прошли часы, прежде чем вернулась экономка. Мик выхватил у нее флакончик с нюхательной солью и под её неусыпным взглядом поднёс склянку с карбонатом аммония к носу Софи.

Девушка очнулась, задыхаясь, словно пробудилась от ночного кошмара. Она оттолкнула его руку и села, её дыхание было быстрым и тяжёлым, как после бега. Лицо побелело, а карие глаза смотрели прямо сквозь него, затуманенные неописуемым ужасом. Именно её взгляд напугал Мика больше всего. Она выглядела так, будто находилась в шоке.

Прежде чем он успел вымолвить хотя бы слово и спросить, что случилось, Софи схватила его за руку и сказала дрожащим голосом:

— Мик, мы должны сейчас же ехать в Лондон. Вероятно, ещё есть время.

Её слова совершенно сбили его с толку.

— Время для чего?

— Это так ужасно, — казалось, она готова была расплакаться. — Мы должны что-то сделать. Мы не можем позволить этому случиться.

Мик взглянул на стоявшую неподалеку экономку, не сводившую с них обеспокоенного взгляда.

— Чай, — приказал он. — С большим количеством сахара.

— Да, сэр. Чай полезен для леди, потерявших сознание, а сахар важен, когда вы испытали шок, — она вышла из комнаты.

Мик снова сосредоточился на Софи. Он не думал, что она действительно в шоке, но, казалось, она была близка к самой настоящей истерике, и он не мог понять, почему.

— Софи, — ласково сказал он, заправляя выбившийся локон волос ей за ухо, — постарайтесь успокоиться. Вы упали в обморок, и теперь…

— Да-да, я знаю, что случилось, но, что бы вы ни думали, я не в истерике, — ответила она, и с каждым словом её голос всё повышался и повышался. — И я не в шоке. Я напугана. Это снова произойдёт, понимаете? Мы должны поехать в Лондон!

— Сейчас?

— Да, прямо сейчас, — она приподнялась, чтобы встать, но Мик уложил её обратно.

— Софи, вы никуда не едете.

— Но…

— Вы только что потеряли сознание, и вы утомлены. Вы никуда не едете, — она снова попыталась подняться, и он снова уложил её на софу. — Если вы не останетесь на месте, ей-богу, я привяжу вас.

— У нас нет времени на споры, — её голос дрожал от отчаяния. — Мы должны ехать сейчас. На этот раз я знаю, где и когда это произойдет, и я собираюсь предотвратить это.

— О чём вы говорите? — внутри у него всё напряглось и появилось чувство, что он знает, что за этим последует. Его беспокойство за Софи постепенно начало уступать место пробудившимся инстинктам детектива полиции. — Софи, что именно вы пытаетесь сказать мне?

Девушка комкала ткань его рукава пальцами.

— Мик, он весь покрыт кровью. Я знаю, что он мёртв. Мы должны предотвратить это. Мы должны поехать и предотвратить это.

— О чём вы говорите? Должно произойти убийство?

— Да.

Мик вглядывался в бледное лицо Софи, её глаза, полные тревоги, и дрожащие губы. Она выглядела напуганной до смерти, но за всё время своей работы в полиции в качестве офицера и детектива он видел множество прекрасных актрис. И если всего час или два назад он мгновенно понял, что её обморок был ненастоящим, то сейчас он был готов поклясться, что она не притворялась.