Огнеслава (СИ) - Гамаюн Марина. Страница 4

— Стойте, стойте, люди добрые! Не княжна я! Не Огнеслава я! — причитала она, падая на колени — Хоть убейте, но далее обманывать я не буду! Не княжна я!

Гости застыли, открыв рты от удивления. Боярин вцепился взглядом в князя Яросвета.

— Видят Боги, я обманывать никого не хотела. Мне приказали. Не виновата я! — всхлипывала Удеса.

— Что ты такое говоришь, красавица, — осторожно заговорил Светомил — Может ты умом от радости повредилась?

— Это правда, — подал голос князь Яросвет, опустив глаза.

Он кожей почувствовал волну ярости и негодования, накатившуюся со стороны гостей. Но в нем еще теплилась надежда разрешить ситуацию миром.

— Обмануть меня решил! — вскочил на ноги княжич Аскольд. — Я к тебе со всем уважением, дочку твою в свой род взять хотел, а ты, тварь вероломная, обманом промышляешь!

— Не гневайся, приболела Огнеслава, с кровати не встает, — попытался оправдаться отец невесты.

— Камня на камне от твоего города не останется! - рявкнул Аскольд.

— Идите. - кивнул девкам Яросвет.

Те в страхе выбежали из трапезной, волоча за собой, бьющуюся в истерике, Удесу.

— Каюсь, прискорбно поступил я. Но возможно есть что-то, что может уменьшить обиду и успокоить гнев ваш. Горе у меня, княжич, дитя родное болеет, оттого и голову я потерял и на глупость решился. Позволь загладить мне вину свою дарами. Дорогие гости, простите нас, чем только пожелаете, проступок свой искуплю... — старательно держа лицо, проговорил князь.

Боярин Светомил нашелся быстро. Хитро сверкнув очами, он проговорил:

— Есть у вас ларец рубиновый, роду князя Аскольда некогда принадлежавший. Возможно, Зеяжск согласиться принять его, как искупление вины.

— Ларец? Ларец тот проклят. Спрятали его давным-давно в одном из подземелий, а в каком и где вход туда уж позабыто, - сухо проговорил князь. — Просите, что только душа ваша пожелает, жемчуга, меха, коней. Но ларец не могу вам отдать, ибо не ведаю где он.

Глаза боярина сверкнули алчным огоньком. Он уже хотел было дополнить список пожеланий, но осел от гневного взгляда княжича Аскольда.

— Как был твой род подлецами да обманщиками, так и остался! — прошипел Аскольд надвигаясь на князя Яросвета. — Ларец рубиновый с сего дня обязательная часть приданного княжны Огнеславы, и не вздумай хитрить. Дочь твоя лично мне этот ларец принесет, когда в Зеяжск приедет. Я же, не останусь здесь и минуты. Считай, что сговорились мы! — Аскольд взял кольцо из рук боярина и швырнул его князю. Второе он демонстративно надел на свой палец. - Свадьба будет в Зеяжске. Отправляйте невесту.

— Но это противоречит традиции? — возмутился князь.

— Ты сам нарушил все традиции сегодня! Так что не тебе на них указывать, — жестко произнес Аскольд. Несмотря на молодой возраст, он выглядел сейчас слишком убедительно, чтобы кто-то посмел возразить ему. — Боярин Светомил с моей дружиной будет сопровождать невесту. И в твоих интересах, княже, чтобы ему не пришлось сообщать мне о задержках или плохом самочувствии будущей княгини Зеяжска.

Аскольд не кланяясь повернулся спиной к хозяину дома и решительно вышел в распахнувшиеся с грохотом двери. Присутствовавшие в трапезной еще не скоро пришли в себя. А молодой князь тем временем вскочил в седло и, взяв несколько дружинников, отправился восвояси.

Глава 3 Суженый-ряженый

Зоряница без конца вертелась у зеркала, примеряя на себя уборы сестры. Огнеслава весело смеялась, слушая её рассказы о поездке к родичам в Залесье. Приближался вечер и вот-вот должны были привезти гадалку, за которой послали, а пока сестры развлекали себя беседами, да примеркой нарядов.

— Так вот, и тут они мне говорят, дескать, охота не женское дело и чтобы я шла за вышивание да ткать! — примеряя украшенный речным жемчугом венец, рассказывала Зоряница. — Да мои собаки зайца на ста шагах берут! И в седле я не хуже братьев держусь!

— И как ты ответила? — любопытствовала Огнеслава.

— Взяла лук, да шапку его слуги к забору пришпилила! — гордо заявила она.

— Неужели? — ахнула княжна.

— А что мне стоит, меня отец вместе с братьями из лука стрелять учил, — самодовольно проговорила сестрица.

— Я тобой восхищаюсь! И батюшка у тебя, само великодушие, все тебе позволяет, не то что мои родители, — вздохнула Огнеслава. — Мне только и говорят, что то нельзя и это нельзя, и вообще ничего нельзя...

— Ты будущая княгиня, с тебя и спрос другой, — отмахнулась Зоряница — Зато будешь править государством. Добрыня - дурак, так что тебе править придется, коли за него пойдешь. А мне терять теперь нечего, к зиме обвенчают меня со старым боярином Златогостом. Одна надежда, если помрет скоро, то буду богатой молодой вдовой, детей у него нет, да и родственники только дальние.

— Ну что ты такое говоришь? Нельзя так! — шикнула Огнеслава.

Стук в дверь прервал разговор.

— Войди, — приказала Зоряница.

— Княгиня приехала, мрачнее тучи. Скоро будет здесь, — быстро прошептала в приоткрытую дверь молоденькая челядинка.

— Матушка твоя приехала. Что-то случилось не иначе! — сказала Зоряница, быстро снимая сестрин венец.

Сердце почуяло неладное. Мать сама велела никак не проявлять себя и уж точно не должна была приезжать так, что все увидели бы. Похоже, планы родителей изменились, либо случилось нечто нежданное. Когда княгиня появилась на пороге светлицы, Огнеслава подумала, что произошло что-то совсем страшное. На матери лица нет, а глаза заплаканы.

— Что случилось? — только и смогла вымолвить княжна.

— Зоряница, выйди, — сурово приказала княгиня и племянница повиновалась.

Некоторое время мать ходила по светлице, словно подбирая слова, но вскоре взяла себя в руки и начала разговор.

— Прости нас, милая. Не уберегли мы тебя, — сказала княгиня — Только хуже сделали. Помни, мы с отцом всегда лишь добра для тебя желали. Но должно думать и о народе, и о твоих младших брате с сестрой. Мы не можем подвергнуть опасности людей и земли княжества, даже если всей душой желаем спасти тебя.

— Мамочка, да скажи ты, наконец, что случилось? — всё больше ощущая трепет в душе, выдохнула Огнеслава.

— Свадьба с Аскольдом, молодым князем Зеяжска, будет, — дрожавшим голосом сказала княгиня — Есть и еще одна странность, нужен им ларец твоей прапрабабки, княгини Огневицы. Зачем не знаю, но это пугает меня больше всего. Ларец проклят и никому счастья не принесет.

— Это тот ларец, что по слухам хранится в подземелье, в железной комнате? Я думала это легенда.

— Нет, это не легенда, а бремя, передающееся от поколения к поколению. Скажу тебе только то, что мне рассказала твоя бабушка, когда я вошла в этот род. Княгиня Огневица завещала этот ларец своим потомкам по женской линии и велела никогда не допускать к нему мужчин. Почему, не спрашивай, я не знаю. Помнишь рассказы о войне со змеем? Так вот, по преданию, именно Огневица похитила великую силу царя змей. Она спрятала её в ларец и наложила проклятье. Никто, кроме её кровных дочерей не сможет открыть или распоряжаться им. Считается, когда откроют ларец, нарушится мировой порядок. Змеи, которые ушли после той войны, вновь вернуться в наш мир. Когда-то таких змеев, как Горан было множество, целое полчище. Представь, какая беда может случиться, если содержимое ларца попадет не в те руки. Аскольд требует, чтобы ты привезла его, как приданое. Мы не можем перечить, нет у нас такой силы, чтобы пойти против воли Зеяжска. Когда окажешься в доме мужа, надежно спрячь ларец, так, чтобы ни одна душа его не нашла. Хотя, что я говорю… В самое логово змея дитя отправляю… Пообещай мне, что будешь хранить его и сделаешь всё для защиты мира от чудовищ. Это твой долг.

— Но почему я? — с трудом вымолвила Огнеслава.

— Ты первая девочка, родившаяся в роду, со времен Огневицы. Она была искусной ворожеей, настоящей защитницей нашей земли. Думаю, имя, которое выбрано для тебя волхвами не случайно оказалось похожим. Ты следующая хозяйка ларца. Я, твоя бабушка и другие женщины семьи не были потомками княгини, мы лишь жены её сыновей. Поэтому только передавали из уст в уста завещание. К слову, я ларец даже не видела никогда, он заперт в подземелье давным-давно, — ответила мать.