Лунный свет и дочь охотника за жемчугом - Поук Лиззи. Страница 21

– Я надеялся, что ты подскажешь, где мне найти младшего капитана Томаса, – поясняет Виллем. – Мне нужно задать ему пару вопросов касательно бизнеса.

Пока он говорил, Элиза смотрела на него, широко распахнув глаза, уже жалея, что не была ещё резче.

– Учитывая обстоятельства, считаю необходимым поговорить о том, как обезопасить вас обоих и флотилию.

Она отшатывается так, будто ее укусили. Этот человек ее дядя. Брат ее отца, но он готов вот так просто забыть о том, что отец исчез? И не только забыть, но и извлечь из его исчезновения выгоду.

– Странно, что вы так интересуетесь флотилией, – зло фыркает Элиза, наблюдая, как Виллем растерянно дергает бровями. – Кто-то может задаться вопросом, с какой стати вы спрашиваете про флотилию, когда ваш брат только что пропал без вести…

Он качает головой, заметно обескураженный обвинением, но Элиза видит, как на лице его сменяются эмоции от удивления до злости и решимости. Он делает паузу, как будто раздумывая, стоит ли отвечать, но жена его опережает.

– Знаешь, мы могли бы подобные вопросы задать Томасу, – произносит Марта удивительно резко для женщины с такой степенной внешностью. – Как так совпало, что Томас покинул город сразу же после исчезновения вашего отца?

Виллем топает ногой по земле.

– Хватит, давайте не будем спорить. – Он вскидывает руки, чтобы остановить женщин. – Элиза, я порасспросил о вашем отце. Вокруг этих заливов есть лагеря – у Перси Седжвика в Болгин-крик, на мысе Босут, в заливе Бигль. Я даже сам сплавал на лодке к трепангерам в Каури-пойнт. Это было нелегко, доложу я тебе. Никто из них ничего не слышал о Чарльзе. Что же касается флотилии, я просто решил, что лучше разобраться с делами до того, пока все не зашло в тупик. Хочу убедиться, что о вас позаботятся. Не дай бог вы с Томасом останетесь ни с чем.

Она чувствует раскаяние.

– Брат рассказал тебе, что произошло на корабле? – перебивает Марта так неожиданно, что Элиза не успевает ответить дяде и извиниться перед ним. Вместо этого она задается вопросом, не эту ли тему обсуждал Круг? Что, если они встречались для того, чтобы состряпать обвинение против Томаса? – Его вызывали на допрос, как Билли?

Обе женщины замерли, скрестив взгляды как оружие.

– Это лишний раз говорит о том, как мало вы знаете о собственной семье, – шипит Элиза. – Томас уехал торговать в Коссак. Кто-то должен это делать, чтобы сохранить флотилию на плаву. Если вы тоже нацелены на это, то должны понимать. И по крайней мере он хоть что-то делает, чтобы спасти ситуацию. Мой брат не может позволить себе бездельничать и напиваться до беспамятства как некоторые в этом городе. – Выпалив это, Элиза разворачивается на каблуках, но путь ей преграждает велосипед с привязанной на заднем сиденье клеткой, полной взлохмаченных кур. Девушка переминается с ноги на ногу, ожидая, пока велосипед проедет мимо, а потом, тяжело дыша, устремляется вперёд.

Она осматривается в поисках Хардкасла и собаки, но среди однообразия толпы не видит ничего похожего. Это невозможно. Так ведь? Мог ли Томас утаить информацию? Может ли он знать больше, чем рассказал ей? Она вспоминает его осунувшееся лицо, его плечи, так сильно поникшие, как будто он хотел исчезнуть. Столько раз вспыльчивость брата мешала ему самому, что он, конечно, уже достаточно хорошо понимает, как выходить из ситуаций, которые грозят неприятностями. Она была свидетелем драк, забирала его, осоловевшего, из тюремной камеры, была рядом, когда он пытался избавиться от зависимости от опиума. Помнит, как он кричал по ночам про обезьян, змей и попугаев, про то, как они царапают ему лицо и кусают за руки. Она всегда прижимала влажное полотенце к его коже, когда он корчился и стонал в ломке. Но как-то раз, когда она его успокаивала, Томас так яростно вырывался, что угодил кулаком ей в нос. Тот удар повлёк за собой хлынувшую кровь и раздробленные кости. Одной рукой она прижимала руку к лицу, чтобы остановить тёплый поток, льющийся из неё, а другой гладила брата по мокрой голове.

Неужели Томас действительно не знает, что произошло той ночью на судне? Возможно, ей стоит самой отправиться в Коссак, найти его и потребовать, чтобы он рассказал ей все до мельчайших подробностей. Точно ли не было крови? Не вёл ли кто-нибудь себя странно? Почему ты уехал? Почему ты уехал? Почему ты уехал?

30 Ноября 1896 года

Вручить капитану Томасу Брайтвеллу – адрес неизвестен, Коссак.

Дорогой Томас!

Прости, что отвлекаю, пока ты в отъезде по делам. Надеюсь, твои переговоры увенчались успехом и тебе удалось заключить выгодную сделку.

По правде говоря, я не могу больше ждать. Есть вопросы, которые я просто обязана задать тебе. Перед твоим отъездом я была немного не в себе, и есть кое-что, что крайне важно для меня прояснить. Здесь в Баннин-Бей очень не хватает твоего присутствия.

Буду весьма признательна, если ты сообщить мне, когда я смогу встретить тебя дома. Уверена, тебе нужно закончить оставшиеся дела, но если в течение двух недель я не получу ответа, пожалуйста, ожидай ещё одно письмо.* * *Она останавливается, ещё раз обмакивая отцовское перо в чернила, и добавляет последнюю строчку.* * *В полутёмном доме я одна. Я с нетерпением жду твоего возвращения.

Твоя любящая сестра Элиза.

Глава 19

В день, когда приплыли киты, на деревьях висели медузы. После сильного шторма небо было тусклым, но даже без солнечного света волны блестели, как рыбья чешуя.

Проснувшись, Элиза обнаружила, что постель родителей пуста, скомканные простыни валяются, а на хлопковом матрасе остались лишь глубокие вмятины от их тел.

Она влетела в комнату Томаса.

– Мы пойдём их искать, – сказал он, прямо в пижаме надев обувь и схватив с вешалки отцовскую шляпу.

Они потопали по дороге, а миссис Рисли крикнула им вслед:

– Эй, вы двое, с вами все хорошо? – Оглянувшись, они увидели, что она наполовину высунулась из окна.

На подходе к берегу они почувствовали, что что-то изменилось. Казалось, в воздухе было что-то странное. Они взобрались на самую высокую дюну и были ошеломлены открывшимся им зрелищем. По всему берегу у кромки воды лежали огромные чёрные выпуклые тела с жесткой растянутой кожей и упавшими на песок плавниками. В то утро на пляже их было не меньше тридцати. В небе над ними кружились чайки, а в воде, шлепая хвостами, ожидали пиршества акулы.

Между китами сновали две фигуры, зачерпывая на мелководье ведрами воду. Они спешили, снова и снова возвращаясь к китам. Мать подоткнула юбки, завязав их узлом на бёдрах, ее бледные ноги на сером фоне белели как спички. Никогда прежде Элиза не видела отца настолько сосредоточенным и сейчас почувствовала странный трепет, наблюдая за своими родителями. Ей захотелось уйти, оставить их наедине, как будто прервать их означало помешать чему-то общему и интимному. Томас не согласился. Он повернулся к Элизе, его шляпа сползла на одну бровь.

– Мы должны пойти помочь.

В течение нескольких часов с разъедаемой солью кожей они трудились, пытаясь спасти китов. Отец объяснил, что если один из китов заболевает, он выбрасывается на берег, а остальная семья следует за ним. Они просто не могут существовать без одного из своих членов.

Позже к ним присоединились люди из прибрежных лагерей. Они принесли с собой большие ведра и куски ткани. Если бы им удалось сохранить китов в живых до наступления прилива, животных можно было бы постепенно дотолкать обратно в море, только взяться всем вместе.

Томас применил к спасению военный подход. Он раздавал приказы направо и налево, распределяя людей по двое на каждого выбросившегося на мель кита. Люди быстро и беспрекословно слушались его приказов, хотя, по крайней мере внешне, он был всего лишь мальчишкой.

После полудня тучи сгустились. Вскоре начался прилив. Люди выстроились вдоль берега, ожидая, когда вода подойдёт достаточно близко, чтобы поднять китов. Волны наползали, лизали пальцы ног, жадно вздымались вокруг лодыжек. Отец пробежал по всей длине пляжа. Они наблюдали за тем, как он возвращался – его бег стал постепенно замедляться, а потом отец и вовсе пошёл пешком. Когда он подошёл к ним, лицо его было мрачнее тучи. Он покачал головой.