Отравленные клятвы (ЛП) - Джеймс М. Р.. Страница 39

Она собирается склониться передо мной.

— Я многое хочу сделать с тобой сегодня вечером, — бормочу я ей в губы, мои руки поглаживают ее талию. Я хочу, чтобы она смягчилась в моих объятиях, застонала, дала мне понять, что ей это нравится. — Но мы начнем с этого.

Я поднимаю ее из горячей воды, сажая на край бассейна. Она издает небольшой, непроизвольный вздох, ее полные губы приоткрываются, и есть так много гребаных вещей, которые я хочу от нее. Я так много хочу, чтобы она сделала этим ртом, чего я еще не требовал.

Мои руки скользят вверх по ее ногам по влажной коже, раздвигая их. У нее самая красивая киска, которую я когда-либо видел, мягкая, розовая и тугая, и я хочу попробовать ее снова. Я хочу показать ей, сколько удовольствия я могу ей доставить, если она мне позволит.

Я поворачиваю голову, запечатлевая поцелуй на внутренней стороне ее бедра. Это нежнее, чем я хочу быть, но, возможно, это то, что ей нужно. Немного нежности, чтобы смягчить ее.

Это не работает. Во всяком случае, она только сильнее напрягается под моими губами и руками, и я борюсь с волной разочарования и желанием просто затащить ее обратно в воду и насадить на мой член. Мне не нужно быть с ней таким терпеливым. Мне не нужно давать ей так много места. Я мог бы просто взять то, что хочу.

Но если я это сделаю, то в итоге никогда не получу того, чего действительно хочу.

Я наклоняюсь, касаясь губами мягких внешних складок ее киски. Ее руки сжимаются на бортиках бассейна, ее тело напрягается от усилия не реагировать. Она изо всех сил старается не дать мне понять, что это приятно, но она не понимает, что я уже знаю. Я точно знаю, что я делаю, и, может быть, это высокомерно, но у меня никогда не возникало сомнений в том, что я могу довести женщину до оргазма.

Лиллиана придет за мной, хочет она того или нет.

Я провожу руками вверх, обводя пальцами ее мягкие складочки, раздвигая их для моего языка. Она все еще напряжена под моими прикосновениями, но я игнорирую это, высовываю язык, чтобы погладить ее клитор, сосредоточившись прямо на том месте, где, я знаю, это доставит ей наибольшее удовольствие.

Ее тело дергается, когда я лижу ее, и я чувствую толчок удовлетворения. Вот. Теперь ты не такая деревянная, не так ли? Я чувствую, как дрожат маленькие мышцы ее бедер там, где они прижаты к моим рукам, и я снова провожу по ней языком. Она сладкая на вкус, и я поворачиваю голову, нежно облизывая и покусывая ее мягкую плоть, когда она непроизвольно втягивает воздух.

— Вот так, зайчонок. Наслаждайся этим. В этом нет никакого вреда.

— Ты сказал, что не собираешься меня есть, — шепчет она дрожащим голосом, и я смеюсь.

Я ничего не могу с этим поделать. Это первая доля юмора, которую я получил от нее, даже если это сказано голосом, который звучит так, как будто она боится, и я снова целую ее в бедро, потирая ее руками.

— Я сказал “пока”, зайчонок — бормочу я, прокладывая себе путь поцелуями туда, где я больше всего хочу поцеловать ее. — И я не мог больше ждать.

Я провожу языком по ее киске, скользя им между ее внутренними складками, и слышу, как она делает еще один резкий вдох, когда я толкаю свой язык внутрь нее. Ее ноги напрягаются, спина выгибается дугой, когда она хватается за бортики бассейна с такой силой, что костяшки пальцев белеют.

— Николай, прекрати, — стонет она, и я отстраняюсь, но не потому, что планирую ее слушать.

Я встаю в полный рост, склоняюсь над ней и провожу рукой по ее затылку, накручивая ее волосы на кулак.

— Меня не остановить, — бормочу я, наклоняясь ближе. — Теперь ты моя. Я женился на тебе, и ты принадлежишь мне. Но я планирую сделать эту ловушку для тебя очень приятной, если ты мне позволишь.

— Николай. — Теперь в ее голосе звучит что-то почти умоляющее, и мне интересно, что я буду делать, если она попросит меня остановиться. Я не хочу. Я уверен, что ей нравится…ее вкус возбуждает меня, и я удерживаюсь от того, чтобы трахнуть ее, только потому, что хочу, чтобы она сначала кончила мне на язык. Но если она умоляет…

Я провожу пальцами по ее киске. Она влажная, как от моего языка, так и от ее удовольствия, и я провожу кончиками пальцев вокруг ее входа.

— Позволь мне заставить тебя кончить, зайчонок, — бормочу я, просовывая пальцы внутрь нее, до первого суставчика. — Просто сдайся. Тебе будет намного лучше, когда ты это сделаешь.

Хотя мне все равно, она все равно все отдаст мне. Не важно, сколько времени это займет. Жестокость мысли поражает меня.

Лиллиана сжимается вокруг моих пальцев, крепко и влажно, ее рот открывается в мольбе, которая превращается в испуганный вздох удовольствия, когда я сжимаю их внутри нее.

— Вот так, — шепчу я, наклоняя голову, чтобы провести губами по ее уху, одновременно откидывая ее голову назад. — Сожми мои пальцы. Тебе нравится быть наполненной. Я знаю, нравится. Я чувствовал, как крепко ты сжимала мой член прошлой ночью.

Она сжимает челюсти, свирепо глядя на меня, и я смеюсь, низкий, мрачный звук, который грохочет у ее уха.

— Сопротивляйся сколько хочешь, зайчонок, но я чувствую, о чем ты не хочешь мне говорить.

Я продолжаю скользить пальцами внутри нее, поглаживая эту тугую, горячую влажность, пока не чувствую, что она начинает содрогаться. Я наклоняюсь губами к ее шее, слегка целуя и посасывая мягкую плоть, но я не хочу чувствовать, как она кончает на моих пальцах. Я хочу чувствовать, как она кончает на моем языке.

Я удерживаю ее на месте, крепко держа одной рукой за бедро, когда соскальзываю обратно в горячую воду, и одним быстрым движением вытаскиваю из нее пальцы, заменяя их своим языком. Все ее тело снова дергается, и она издает тихий вскрик шока, ее бедра выгибаются вверх напротив моего рта. Я сжимаю свой язык внутри нее, скручиваю его, вылизываю ее изнутри, трахая ее им, как уменьшенной версией своего члена, и ее дыхание учащается, превращаясь в короткие вздохи, когда я довожу ее до края.

Я прижимаю большой палец к ее клитору, перекатывая его под мягкой подушечкой, и она распадается на части. Я не могу описать, каково это, чувствовать, как она сжимается вокруг моего языка. Я чувствую, как она сжимается и трепещет, и я так отчаянно хочу ощутить это вокруг своего члена, что я почти кончаю на месте, мой член дергается в воде, когда я чувствую, как ее возбуждение наполняет мой рот.

Она такая охуенно вкусная. Я мог бы есть ее всю ночь, и когда ее спазмы начинают уменьшаться, ее тело расслабляется вокруг меня, я провожу языком вверх, снова заменяя язык пальцами.

Ее второй оргазм почти мгновенный. Я чувствую исходящий от нее гнев, но это как будто усиливает его для нее. Ее бедра упираются в мой рот, тихие всхлипы вырываются сквозь ее стиснутые зубы, пока она борется с удовольствием, и чем больше она борется с этим, тем сильнее кончает.

Мне нужно ее трахнуть. Я позволяю ей пережить кульминацию, жду, пока она перестанет дрожать и извиваться на моем языке, а затем притягиваю ее к себе, захватывая ее рот в глубоком, голодном поцелуе, втягивая ее обратно в воду и разворачивая так, чтобы она отвернулась от меня.

— Держись за край крепче, — приказываю я ей, моя рука скользит вокруг ее талии, когда я перемещаю ее в нужное мне положение. Другой рукой я сжимаю ее идеальную задницу, прежде чем подвести свой член к ее влажному входу.

Я не планировал трахать ее в бассейне. Но я не могу перед ней устоять.

Она все еще трепещет, когда я толкаюсь в нее, растяжение почти слишком сильное, даже после того, как она кончила дважды. Она такая чертовски тугая, что почти больно сжимает мой член, но я все равно проскальзываю глубже, принимая ее немного жестче, чем прошлой ночью. Я не хочу причинять ей боль, я знаю, что у нее все еще болит, и это всего лишь второй день, но я не могу действовать так медленно, как ей, возможно, нужно. Я слишком сильно хочу ее для себя.

Я слышу звук, который она издает сквозь стиснутые зубы, и он звучит почти как мое имя, сдерживаемое, чтобы она не простонала его вслух. Ее спина выгибается, бедра прижимаются ко мне, и я знаю, что выигрываю эту битву. Она все еще борется со мной, но ее тело хочет того, чего, по утверждению ее рта, не хочет.