Кровь волка (СИ) - Дамиров Рафаэль. Страница 12

Я распахнул дверь тюремного хранилища. Пухлый лысоватый ключник, сидевший в просторном “склепе” за столом, чуть не брякнулся с лавки от неожиданности. Увидев узника, он хватил висевший на стене ятаган.— Не стоит, — спокойно проговорил я. — Я на вашей стороне...Но негораздок с криком бросился вперед, замахнувшись кривым мечом. Я без труда ушел с линии атаки, перехватив ятаган за рукоять. Второй рукой я дал ключнику в нос. Не слишком сильно — не травмы ради, а ради воспитания. Как говорится: “Нет кнута? Врежь пряником!”…Ключник покатился по полу. Я приблизился к нему и наступил на грудь, приставив острие трофейного ятагана к горлу.— Сколько у тебя людей? — спросил я, чуть надавив на меч — у воспитуемого на горле выступила красная бусина.— Прошу, пощадите! — затараторил ключник. — Вместе со мной десять человек.— У вас есть оружие?— У каждого ятаган…— Сколько в тюрьме содержится заключенных?— Чуть больше сотни человек, что вы задумали?— Собери своих в этом зале через минуту. Есть у меня мыслишка как нам спасти свои шкуры. И без глупостей. Спасать можно человека, который не хочет погибать.Я поднял толстяка с пола, сдернул с него увесистую связку ключей и, напоследок в целях закрепления наставлений, дал ему пинка. Тот, получив ускорение, умчался собирать стражников.Я огляделся. Огромный зал с потемневшими каменными стенами и сводчатым потолком был сплошь уставлен массивными дубовыми стеллажами. Полки завалены всяким скарбом — вещи заключенных хранились здесь на период отбывания срока. Но тут были и полезные предметы: доспехи, мечи и другое оружие.На отдельной полке я нашел свой “костюмчик” из сплава алмазной руды, ставший уже таким родным, словно вторая кожа. Тут же лежали мои амулеты: красный и зеленый камни. За что люблю “иностранные” тюрьмы — всегда порядок. Я скинул тюремную робу и облачился в доспехи. Молот закинул за спину в наплечную сумку. Кинжал повесил на пояс.— Заходи Рассул, я знаю что ты здесь! — крикнул я. Повернувшись к дверному проему.Из коридора послышалось шарканье. Неказистый с жидкой бороденкой араб, озираясь, вошел в хранилище. Он все еще не доверял мне и побаивался.Спустя минуту послышались гулкие шаги множества ног. Еще девять арабов во главе с ключником зашли в помещение. Одеты все одинаково: длинные рубахи-халаты из неброского серого сукна, подвязанные черными поясами. На головах легкие черные тюрбаны. Из вооружения только короткие ятаганы и ножи. Ключник переминался чуть позади. Будучи старшим среди надсмотрщиков, он отпустил ситуацию на самотек, давая возможность стражникам принять решения самим — подчиниться бывшему узнику или убить его. Тюремщики не решались бросится на статного воина в диковинных доспехах, от которого веяло уверенностью и силой.— Меня зовут Молот, — спокойно проговорил я, положив руку на рукоять кинжала. — В княжестве Гафас переворот. Для новой власти вы не представляете особой ценности — вы не воины и не ремесленники. Вас легко заменить. Поэтому, как подданных Ахиба, вас попытаются убить. Сейчас вы здесь такие же пленники как и я. Когда кончится запас продуктов, вы сами откроете двери пустынным странникам и сдадитесь. С этой минуты вы переходите в мое беспрекословное подчинение и я постараюсь сохранить каждому жизнь. Будем прорываться из подземелья. Каков запас продуктов и питьевой воды?Ключник ступил вперед:— Воду берем из глубинного колодца, ее запасы не ограничены, а вот провизии немного — дня на три. Если не кормить заключенных, то нам хватит на месяц.— Заключенных не оставим. У нас каждый воин на счету. Узников, способных держать в руках меч, освободим.— Но они первыми кинутся на нас!.. Там есть отъявленные убийцы и разбойники.— Они теперь на нашей стороне. Особо опасных и ненадежных не выпускать. Проведем отбор.Тюремщики зароптали, вытаращившись друг на друга, словно ища поддержки. Мысль встретиться лицом к лицу с узниками их пугала.***

Глава 8

В “кабинете” ключника хранилась информация о каждом заключенном. На каждого узника заведен манускрипт, куда вносились данные о его преступлениях и сроке отбывания наказания. По большей части узники оказались обычными воришками — за более тяжкие преступления в Гафасе казнили.

Я внимательно изучил “личное дело” каждого и выбрал с десяток крепких мужчин среднего возраста. Остальных оставил в камерах — управлять бесполезной толпой в экстремальных условиях задача сложная. Проще оставить им статус пленников.

Как оказалось убийц и разбойников в тюрьме не нашлось — ключник слукавил. Наверное, подумал, что обмануть дьявола не грешно. Вот только дьявол сейчас на их стороне.

Из всех преступников самым опасным оказался некий Нур. Убийца, работорговец, разбойник и насильник. За любое из преступлений, которое он совершил, карают на месте. Но его многочисленные грехи требовали большего внимания. Со слов ключника, его держали для показательной публичной казни, которая должна была состоятся на днях.

— Господин, Нура нельзя освобождать! — увещевал меня Рассул. — Он самый опасный преступник в этой тюрьме.

— Самого опасного ты уже освободил, приведи его ко мне. Кандалы пока не снимай…

Минут через десять в коридоре послышались дикие крики и шум. Я выглянул из “своего кабинета” и увидел как чернобородого араба крутят трое стражников. Тот успел огреть кандалами двоих из них, а третьему откусил ухо. Кровавая слюна стекала по заросшему лицу, спутанные черные волосы делали его похожим на пещерного человека. И лишь тюрбан и восточная одежда в виде кусков ткани, обмотанных вокруг тела, выдавали в нем местного.



Тюремщикам удалось уложить Нура на пол, и их страх сменился на ярость. Пинками и рукоятями ятаганов они пытались вышибить из него дурь. Но даже лежа тот огрызался, словно загнанный хищник, и норовил укусить за ногу.

— Оставьте его! — крикнул я.

Тяжело дыша, стражники отпрянули на безопасное расстояние, выставив вперед ятаганы. Один из них держался за окровавленную голову и беспрестанно скулил.

Я подошел к узнику. На вид ему далеко за сорок. Я протянул руку:

— Меня зовут Молот, с этой минуты, если хочешь сохранить жизнь и вырваться отсюда, ты должен признать меня своим командиром.

— Нур не подчиняется прихвостням Ахиба, — араб выплюнул кусок уха мне под ноги. — Тем более иноземцам.

— Власть Ахиба пала, мы здесь все в ловушке. Я хочу выжить, и ты мне в этом поможешь…

— При пляске под чужую дудку ценится не умение, а рвение, а я плясать не привык.

— Тогда можешь просидеть в кандалах и ждать своей участи. Сдохнешь как подвальная крыса, даже без почестей публичной казни.

— Хорошо, — кустистые черные брови Нура свелись вместе. — Но у меня есть одно условие…

— Ты не в том положении, чтобы ставить условия.

— Тогда запри меня или прикончи…

— Говори, какое условие?

— Я подчинюсь тебе ради обретения свободы. Но взамен ты отдашь мне голову этого пса, — Нур ткнул заскорузлым пальцем на одноухого.

Тот перестал стонать и вжался в стену, перебирая в руках рукоять меча.

— Зачем?

— Этот шакал неделю издевался над Нуром, — просипел узник. — Кормил меня мышами и тухлой водой.

Одноухий запричитал:

— Не делайте этого господин! Не отдавайте меня ему!

— Если издеваешься над зверем, будь уверен, что он никогда не выберется из клетки, — ответил я.

Я повернулся к Нуру:

— Получишь его голову, когда мы вырвемся на свободу, а пока он посидит в камере. Ключ будет только у меня. Можешь тоже накормить его дохлыми мышами.

— Я согласен, — Нур резко встал, громыхнув цепями.

Стражники отпрянули еще дальше, выставив перед собой мечи

— Сними с меня цепи, чужеземец, и верни мое оружие, черт возьми…

К вечеру мой тюремный отряд насчитывал двадцать человек. Из них девять тюремщиков во главе с ключником и одинадцать узников вместе с Нуром. При должной подготовке — неплохой боевой расчет, не слишком громоздкий, но уже не малочисленный — самое-то для прорыва или штурма здания.Но… Большая часть псевдовоинов лишь массовка. Из тюремщиков лишь двое оказались сносными воинами. Из узников и того меньше — только Нур. Невозможно с таким горе-войском противостоять потомственным воинам, с детства упражняющимся в искусстве убийства.Но слово «невозможно» еще больше разжигает во мне страсть… Когда на пути начинают появляться препятствия, значит направление выбрано правильно, и не важно, что говорят другие. Если я что задумал, то остановить Люпуса можно только танком. Хвала богам — танков здесь нет.Я создал командирский совет, в который входили Рассул, как наиболее близкий и понятный мне человек здесь, ключник — все же старший тюремщик, Нур — лучший пройдоха и убийца, после меня конечно.Я собрал совет в “своем кабинете”. Остальных рассредоточил по периметру тюрьмы до дальнейших указаний.— Силой нам не прорваться, — я взял первое слово. — Если пустынные странники караулят за дверью, они только и ждут, когда та распахнется. Они не будут ломать дверь. Ее толщина выдержит любые удары, а просто подождут когда мы сдохнем от голода. Прорываться надо сегодня, так быстро нас никто не ждет.— Как, черт возьми, мы одолеем странников? — прохрипел Нур. — Тюремные крысы никчемны и носят ятаганы лишь для украшения, словно бабы побрякушки!— Стая загнанных в угол крыс сражается куда отчаянней стада откормленных баранов, — я ткнул пальцем на медную пузатую лампу, источавшую зеленоватое пламя у меня на столе. — Что находится внутри лампад?— Ворвань, — ответил ключник. — Растопленный китовый жир.— Отлично, сколько в тюрьме запасов жира?— Этого добра хватает. Бочонков пять наберется…— Принесите к выходу все запасы и пару бочек воды.— Что ты задумал? — Нур затряс черной гривой, словно минотавр.— Раз силой не пробиться, возьмем смекалкой.