Пламенный цветок (СИ) - Ризман Мира. Страница 85

— Как занятно! — Аулус не стал скрывать своего восхищения умственными способностями помощника. — Получается, ты входил в пламя Кихи, чтобы спасти саму Кихи! Богиня ничего не сказала тебе при встрече?

— Увы, — Развёл руками Филипп. — Кихинис была слишком занята своими вновь приобретёнными воспоминаниями, а я не посмел тревожить.

— Что ж, — хмыкнул Аулус, подходя ближе. — Тогда тебе придётся довольствоваться наградой от меня.

Сказав это, он протянул руку к его уху, где красовалась алая серьга. Раздался тихий щелчок, и украшение упало в раскрытую ладонь Аулуса.

— Я освобождаю тебя от служения демонам и признаю завершённым наш контракт.

Филипп ошеломлённо воззрился на него. От шока тот не мог найти слов, впрочем, Аулусу они были не нужны.

— А теперь давай спустимся к ужину, эйр Филипп, и узнаем, что подготовили для тебя остальные агни.

Аулус крутанулся на каблуках и зашагал к двери. Он уже почти вышел в коридор, но, уловив подозрительную тишину у себя за спиной, с недоумением обернулся. Филипп продолжал стоять там же, где и стоял. И его напряжённый взгляд намекал, что это не случайно. Данье что-то задумал.

— Что-то не так? — удивился Аулус.

— Прошу простить меня за дерзость, агни, я безмерно благодарен вам за подаренную мне свободу, но… — Полный решимости, Филипп перевёл дыхание, а затем выпалил: — Я предпочёл бы отдать её сэйлини Ренисе, взамен я готов служить вам вечно без каких-либо контрактов!

Аулус так и застыл на месте. Поморщившись, он с сожалением признавал, что несколько поторопился с выводами. Любовь к геройствам у Филиппа так и не прекратилась. И если к жизни Данье подготовить удалось, то в отношениях с женщинами тот показал себя полный профаном.

— Снова хочешь пожертвовать собой? — Аулус пронзил Филиппа насмешливым взглядом. — Эх, Филипп, твоё наивное благородство тебя когда-нибудь точно погубит! Ты на радостях, похоже, совсем позабыл, что я уже говорил тебе — жизнь сэйлини Ренисы не твоя забота!

— Я всё прекрасно помню! — В голосе Данье зазвенело упрямство. — Но не могу позволить себе, после того, что между нами было, ранить её чувства!

— Чувства? — рассмеялся Аулус. — Вот уж действительно ты не соврал, когда говорил, что плохо разбираешься в женщинах! Ну так и быть, я просвещу тебя и в этом вопросе. — Он скрестил руки на груди, и поучительным тоном продолжил: — Запомни, полагаться на что-то столь же непостоянное, как женские чувства — глупо! Сам посуди, вы были так близки, но сэйлини, несмотря на свои чувства, отказалась выйти за тебя!

— Это ничего не значит! — горячо возразил Данье. — Сэйлини, как и моя сестра, просто не желает связывать себя с кем-то брачными узами. Я уважаю этот выбор, каким бы предосудительным он ни был!

— В таком случае тебя ждёт огромное разочарование, — На лице Аулуса зазмеилась самодовольная улыбка. — Ещё не наступила новая ночь, а сэйлини Рениса уже изменила своё решение. — Он демонстративно прищёлкнул пальцами, и в воздухе материализовался скрученный в свиток листок. Продолжая широко улыбаться, Аулус бросил его Данье. — Наша милая змейка согласилась вступить в брак со мной!

Филипп поймал послание и развернул. Его взгляд потемнел, а бумага в руке дёрнулась.

— Вы её заставили, — напряжённо проговорил Данье, продолжая настойчиво сверлить изображение.

— Разве это мои методы, кого-то к чему-то принуждать? — Аулус нарочно придал своему голосу обманчивой мягкости. Ему всегда нравилось дразнить своего помощника, и он не мог отказать себе в этом удовольствии, так сказать, напоследок.

— Ваши методы… — Филипп остановился, явно подбирая слова, и лишь затем, скривив губы, выдал: — Довольно изысканы, что, впрочем, не исключает их демонической жестокости.

Данье решительно двинулся в сторону двери и, поравнявшись с Аулусом, всучил ему листок.

— Поздравляю со скорой свадьбой! — с деланным равнодушием произнёс он и поспешил исчезнуть в темноте коридора.

Аулус проводил его насмешливым взглядом, после чего бережно расправил эскиз с собственным портретом. Это был довольно простой рисунок, явно набросанный чернилами впопыхах. По краям виднелось несколько грубо затёртых клякс, а линиям волос не хватало ровности, однако над чертами лица поработали с большим усердием, передав их с филигранной точностью. Пальцы нежно коснулись свежей надписи, выведенной внизу чётким твёрдым почерком:

«Я согласна»

— В этот раз ты оказалась гораздо шустрее и не стала изводить меня мучительными ожиданиями, моя милая невеста, — хитро улыбнулся Аулус и, аккуратно свернув портрет в свиток, сунул его себе в карман, а затем поспешил вслед за исчезнувшим Данье.

Как и ожидалось, Филипп застрял в дверях столовой.

— Что же ты застыл? — подкравшись к нему, пожурил его Аулус. — Неужели испугался нашего гостя?

— Раньше вы не приглашали на ужин Императора эльфов, — недовольно процедил Данье, бросая обеспокоенный взгляд на устроившегося в обитом бархатом кресле Гаспьена. Новоиспечённый Император задумчиво осматривался, невольно выдавая своё нетерпение лёгким постукиванием пальцев по подлокотникам.

— С прошлым Императором Шак-ли было нелегко поладить, — хмыкнул Аулус, и, легонько подталкивая Филиппа в столовую, тихо добавил: — Но я бы не советовал испытывать выдержку нынешнего.

Данье неуклюже ввалился в просторную комнату, и, тут же вспомнив о манерах, низко поклонился.

— Ваше Императорское Величество! — Он почтительно преклонил колено и застыл в ожидании.

— Зачинщик мятежа на Шат-мирами, казнённый на глазах толпы, полукровка лорда Филберьена, сохранивший крохи магии, то, что вы до сих пор существуете на этом свете, откровенная насмешка над всеми эльфами, Филипп Данье! — Голос Гаспьена, облачённый силой, подавлял. — Впрочем, эта пощёчина от демонов была предназначена нашему отцу. Встань, мы прибыли на Фацуки вовсе не для того, чтобы сводить счёты с тобой.

Филипп послушно поднялся, но голову всё ещё держал склонённой. Аулус прищурился, наблюдая за этим представлением. Гаспьен невольно копировал своего властного отца, и, стоило признать, выходило это у него неплохо. Жесты были преисполнены величия, а пронизывающий взгляд изумрудных глаз мог устрашить всякого, кому не посчастливилось обладать могуществом.

— Не будем скрывать, мы здесь, чтобы разобраться с одним весьма неприятным пророчеством, сделанным агни Касайрис, — продолжил Гаспьен. — Насколько нам известно, ты прекрасно осведомлён об опасном нраве этой демоницы.

Вмиг побледнев, Филипп коротко кивнул.

— Наш отец когда-то не внял её словам, полагаясь на своё могущество, и недооценил коварность врага, за что, увы, поплатился жизнью. — В голос Гаспьена закрались нотки боли. — Нам бы не хотелось повторять его ошибок, потому Империя Шак-ли больше не намерена противостоять Фацуки. Напротив, мы готовы к сотрудничеству, и в доказательство наших слов предлагаем тебе, Филипп Данье, исполнить последнюю часть пророчества…

Аулус заметил, как напрягся Филипп. Его руки непроизвольно сжались в кулаки, и он явно ожидал очередной подлой каверзы.

— И стать управляющим Шат-мирами, — закончил Гаспьен, и его слова потонули в гробовой тишине.

Филипп, казалось, даже не дышал. Аулус жалел, что не удосужился занять более выгодной позиции и теперь не мог видеть взгляда помощника. А это зрелище, без сомнения, требовало внимания.

— Понимаем, что наше предложение звучит безумно, — прервал Гаспьен затянувшуюся паузу. — Будем откровенны, мы не намерены превратить вас в пустышку-марионетку, которой могли бы как ширмой прикрываться от демонической мести. За последние годы мы наблюдали за твоей работой на агни Аулуса, и, должны признать, ты проявил себя весьма неплохо, что подходит для наших планов, ведь мы более не заинтересованы продолжать внутреннюю вражду и впредь ущемлять права полукровок и людей. Ты же, как никто, знаешь обо всех проблемах изнутри, вдобавок для народа ты давно превратился в легенду, потому к твоим словам охотно прислушаются. Надеемся, теперь понятно, почему именно твоя кандидатура видится нам самой подходящей?