Пламенный цветок (СИ) - Ризман Мира. Страница 86

— Позвольте выразить Императорскому Величеству мою величайшую благодарность, — вновь припадая на колено, почтительно произнёс Филипп. — Вы оказали мне высочайшую честь, которой я едва ли заслуживаю, но прежде, чем последовать за Вами, прошу разрешить мне в последний раз обратиться к моему… — Тут его голос осёкся. Данье явно не решался выдать вслух то, что думал, потому подбирал подходящее слово: —…господину, — наконец, выдал он.

Аулус едва мог сдержать смех.

— Бывшему господину, — поправил он, лукаво щуря глаза.

Губы Гаспьена тронула снисходительная улыбка, и тот жестом дал своё позволение. Филипп вновь поднялся и обернулся, после чего отвесил Аулусу шутливый поклон:

— Это была блестящая партия, агни. Смею надеяться, с ней вы разыграете нечто столь же невероятное.

«Даже не сомневайся», — хмыкнул Аулус, жестом приглашая всех к столу.

Аулус медленно поднимался в комнату медитаций, прислушиваясь к неожиданной тишине своего дома. Он отправил Данье вместе с Императором через портал на Шак-ли сразу же после ужина, и теперь его охватила лёгкая ностальгия. Филипп был весьма занятным экземпляром, который явно стоил вложенных в него усилий. Оставалось только надеяться, что полукровка ещё не раз проявит себя. Аулуса теперь ждали другие хлопоты. Он застыл возле комнаты Данье, размышляя, не маловата ли та для его невесты, или всё же оставить эти довольно скромные покои для гостей. Воистину, скоро его тихое убежище обещало превратиться в сущий бедлам. В доме понадобятся мастерская, кабинет и детская. Он уже мысленно рисовал план грядущих изменений, но, открыв комнату для медитаций, всё тут же выветрились из его головы.

— Маркус? — Аулус уставился на лекаря демонов, который расположился на его подушках.

Маркус, словно мальчишка, валялся на спине и глазел на зажигающиеся на небосводе звёзды, что виднелись на стеклянном потолке.

— Извини, что потревожил твой покой, — поворачиваясь к нему, сказал он, и Аулус уловил в его голосе несвойственную нотку печали. Обычно лекарь демонов прекрасно владел собой и никому не показывал слабостей. Сегодня же что-то было не так.

— Я думал, тебе удалось воссоединиться с женой и вернуться в свой мир, — Аулус подошёл ближе и присел.

— Воссоединиться? — усмехнулся Маркус. — Да скорее рухнут небеса, чем моя дражайшая супруга соблаговолит меня хотя бы выслушать.

— Что-то пошло не по плану? — спросил Аулус, пытаясь скрыть своё удивление. Лекарь демонов всегда поражал его невероятной предусмотрительностью, не допускающей просчётов.

— Касайрис меня всё-таки подловила, — внезапно признался Маркус, и голос его наполнился горечью. Вновь завалившись на спину, лекарь демонов воззрился на звёздное небо. — Она нарочно заманила меня в Храм, и я готов поспорить, что принцесса не без её помощи внезапно воспылала ко мне чувствами. Испытания Трёхликого довольно предсказуемы, да и чем ещё искушать молодую наивную девушку, как не любовью? Но… эти проклятые цветы оказались опаснее, чем я предполагал. Они затуманили мне разум, и я впервые перестал слышать её. Не скрою, меня сразу напрягало то, что принцесса так на неё похожа, но в этом дурмане их и вовсе оказалось невозможно различить! Мне не передать той ослепляющей радости, которую я испытал, услышав глупое признание. В тот миг я, как дурак, поверил, что перевернулись небеса, но тем жестче оказалась истина. Я едва успел спасти её от подонка-принца! И всё же я опоздал. Ей пришлось пережить такое, за что мне нет и не может быть прощения…

— Что ж, зато теперь Касси получила по заслугам. Ей потребуются столетия, прежде чем она сможет восстановиться, и ещё неизвестно удастся ли вернуть свои силы полностью, — укладываясь рядом с Маркусом, заметил Аулус и тоже взглянул на ночное небо. Низкие крупные звёзды, подобно бумажным фонарям, висели на чёрном покрывале ночи. Их таинственный мерцающий свет убаюкивал, успокаивая мысли. И те начали мерно и лениво течь, почти не задевая сознания.

— Скажи, — Маркус вновь нарушил возникшую созерцательную тишину. — Из агни хоть кто-нибудь знал, что собой представлял этот Пламенный цветок?

— Хочешь проверить уровень коварства моего отца? — поддел его Аулус, но затем тут же посерьёзнел. — Так знай, оно не ведает никаких границ. Ни один из нас и предположить не мог, что цветок — это искра Кихи. Лично я был уверен, что это очередная магическая печать, которая выпустит силу, способную угомонить богиню. В крайнем случае, ожидал, что появится новый хранитель, как грифон на Каэре, или же чей-то спрятанный отпрыск, как было с Виргуэлем.

Он на миг задумался, вспоминая, как сообщал на совете агни про цветок. Кажется, тогда все отнеслись к его предложению равнодушно, словно к детской забаве. Найлуса волновала только возможность искупать младшую принцессу в озере перевоплощений, так как на неё уже были большие планы у леди Ярины. Рэбэнуса и Орфеуса куда больше заботила судьба «Эмальгиона» и его команды. Они надеялись, что появление других уцелевших волшебников немного утешит Кихи. А вот Марьярис и вовсе считала, что презренное божество не стоит внимания совета агни и вообще им как-то нужно договориться с Касайрис.

— Касси наверняка подумала так же, как я, потому и нацелилась на цветок, — пришёл к выводу Аулус. — Хотела нас шантажировать и заставить всех подчиняться, а теперь будет долгое время зависеть исключительно из милости Кихи.

— И сколько ещё таких искр может быть спрятано в вашем мире? — В тоне Маркуса проскользнуло любопытство.

— Не думаю, что ещё кто-то из нас отважиться их искать, но мне кажется совсем немного. Пусть мой отец и величайший демон, но даже ему не под силу без последствий выдерживать божественное пламя.

— Поэтому искру доверили пусть и низкоуровневому, но божеству, — хмыкнул Маркус. — Незавидная участь для того, кого демоны обманом скинули из пантеона богов и заточили в Храме. Зато теперь понятно, почему его так разозлили Торик и его команда. Они хотели отнять у него последнее, ради чего он существовал.

— Божество без молитв слабо, и Торик это знал, — согласился Аулус. — Потому тогда Трёхликому не оставалось ничего другого, как трусливо прятаться, зато теперь ты подарил ему целый «Эмальгион». Насколько я успел узнать, Кихи абсолютно счастлива возрождению волшебников, и искренне надеется, что принцессе всё же достанется именно этот дар. Наша богиня уверена, что из Торины и Дамиана вышла бы замечательная пара. Тем более, что король Каэра уже пленён подобной красотой. Ты ведь в курсе, что Дамиан без ума от твоей жены?

— К счастью для него, их союз невозможен, — иронично ответил Маркус. — Но лично я бы предпочёл, чтобы принцессе достался другой дар. Она слишком впечатлительная и легко поддаётся влиянию. Касайрис измучила её кошмарами и слишком просто подчинила себе. Пусть уж лучше луна заставит бедняжку проявить звериный нрав. Так она хотя бы сможет защищаться.

— Ты так заботишься о той, что всего лишь призналась тебе в чувствах, — Аулус хитро прищурил глаза. — Уверен, что не хочешь поменять на принцессу свою жену? Едва ли кто заметит разницу! Зато ты сможешь защищать её и оберегать, а она целыми днями будет восхищаться тобой, а не бегать и попадать в неприятности. Что скажешь?

— Думаешь, так просто взять и вырвать собственную душу? — В тоне Маркуса вновь появилась печаль. — Да и разве могу я обречь ещё кого-то на вечные муки?

— Значит, до конца своих дней будешь спасать её и миры от её же глупостей?

— Не для того ли у волшебников такая длинная жизнь?

Аулус усмехнулся. Жизнь демона была столь продолжительна, что вполне сошла бы за бессмертие. Он не прожил и трети этого безумного срока, но, представляя вечность впереди, ему бы и в голову не пришло так собой жертвовать. И хотя в тот момент Аулус хотел посочувствовать несчастиям Маркуса, вместо этого ощутил крохотный укол зависти. Пусть эта пара и обрекла друг друга на постоянные страдания, их долгий век пройдёт совместно, тогда как ему светил лишь краткий эпизод со своей избранницей. Аулус посмотрел на небо, подмечая тоненький серп взошедшего Янгоса, и дал себе зарок, непременно сделать грядущее время самым ярким и незабываемым.