Холокост и православная церковь - Шкаровский Михаил Витальевич. Страница 16

Своего апогея антисемитская кампания достигла в ноябре 1938 г., когда в ответ на убийство в Париже польским евреем Гершелем Грюншпаном германского посла Эрнста фон Рата по всей Германии прокатилась волна организованных еврейских погромов — так называемая «Хрустальная ночь» с 9 на 10 ноября (получившая название из-за осколков стекла, которыми были усыпаны улицы немецких городов). Были убиты 36 человек, около 20 тысяч евреев арестованы, разрушены и сожжены 267 синагог и сотни магазинов. Эти погромы не являлись спонтанной реакцией на убийство фон Рата, они были спланированы заранее, а когда представился случай, проведены под руководством СС. Следует упомянуть, что кардинал Михаэль Фаульхабер во время еврейских погромов в «Хрустальную ночь», 9 ноября, выразил сочувствие пострадавшим евреям и поддержал призыв главного раввина Мюнхена о спасении синагог от разрушения¹⁰⁷.

Правда, среди католических иерархов Германии это было скорее исключением. Большинство из них последовательно подчеркивали ценность расы и расовой чистоты, а также признавали «растлевающее» влияние евреев на немецкий национальный характер и требовали очищения литературы, науки и искусства от «еврейского духа». Епархиальные канцелярии предоставляли в распоряжение властей сведения о вероисповедании предков своих прихожан. Во время антисемитских преследований немецкий епископат выступал в защиту лишь тех, кто принял христианство, а протесты против массовых истреблений евреев сводились к туманным заявлениям, в которых слово «еврей» даже не упоминалось. Так в совместном пастырском послании католических немецких епископов, сделанном в августе 1943 г., говорилось, что не следует отказывать в праве на жизнь и свободу даже «людям чужих рас и происхождения»¹⁰⁸.

С 1939 г. евреям запрещалось наниматься на любую работу, многие молодые люди были отправлены в трудовые лагеря, а на еврейскую общину наложена контрибуция за ущерб, причиненный «Хрустальной ночью». Эти меры поставили немецких евреев на грань голодного вымирания. Рейхсмаршал Герман Геринг заявил об «окончательном расчете с евреями». 30 января 1939 г., в шестую годовщину прихода к власти, Гитлер выступил в рейхстаге с первой публичной угрозой физического истребления евреев: «Если при международной финансовой поддержке евреям в Европе и за ее пределами снова удастся ввергнуть народы в новую мировую войну, то результатом этого будет не установление большевистского мирового правления и еврейского триумфа, а уничтожение евреев в Европе»¹⁰⁹. Эта речь прозвучала прямой угрозой еврейскому народу.

В начале того же года Гитлер поручил «ответственному за четырехлетний план» Г. Герингу подготовить меры по выселению евреев Германии. 24 января 1939 г. в Берлине была создана «Центральная имперская служба по делам еврейской эмиграции». 21 февраля 1939 г. Геринг издал декрет, требовавший от немецких евреев в течение двух недель сдать властям по фиксированной цене все предметы из драгоценных металлов. 25 февраля еврейские организации в Германии получили указание предоставлять полиции ежедневные списки ста человек, которые должны были покинуть Германию в течение двух недель. Всего в 1933–1939 гг. из Германии и Австрии бежало 330 тысяч евреев, около 110 тысяч еврейских беженцев эмигрировали в соседние страны, но подвергались преследованиям уже во время войны¹¹⁰.

С началом 1 сентября 1939 г. Второй мировой войны Гитлер, руководствуясь прагматическими соображениями сохранения в критический период «гражданского мира» в германском обществе, посчитал необходимым временно ослабить давление на Церковь и не поддерживать открыто неоязыческое Германское движение за веру. Через несколько дней после нападения на Польшу фюрер заявил, что «всякая акция против Католической и Протестантской Церквей на время войны запрещается», а в июле 1940 г. это указание было повторено еще раз. 24 июля министр внутренних дел разослал наместникам провинций конфиденциальное сообщение, в котором говорилось: «Господин рейхсминистр и шеф Имперской канцелярии по определенному поводу сообщил мне, что фюрер желал бы избегать всех не безусловно необходимых мероприятий, которые могли бы ухудшить отношения государства и партии с Церковью»¹¹¹. Но от конечной цели — истребления христианских конфессий — Гитлер не отказался. Ограничения в проведении антицерковных акций государственными органами играли определенную роль лишь до конца «французского похода», с осени 1940 г. почти на год они практически перестали действовать.

А для Партийной канцелярии каких-либо ограничений в этом отношении, по сути, вообще не существовало. М. Борман давно выражал претензии на то, чтобы руководить всей церковной политикой Третьего рейха и не скрывал своих взглядов. Так, 28 января 1939 г. в письме к Розенбергу «Вермахт и Церковь» он подчеркивал, что партия должна категорически отвергнуть какие-либо планы связи государства и Церкви по двум причинам: исходя из «практических политических аргументов», и так как это «не отвечает мировоззренческим требованиям национал-социализма»¹¹². А в 1940 г. Борман посчитал, что настало время перейти к практическим экспериментам по обработке модели будущей антицерковной политики на всей территории Третьего рейха и захваченных землях. В качестве испытательного полигона была избрана присоединенная к Германии после разгрома Польши область Вартегау с центром в Познани.

Эта провинция с населением 4,6 млн человек (из них 340 тыс. немцев) была образована по указу Гитлера от 8 октября 1939 г., а 26 октября ее наместником назначили обергруппенфюрера СС А. Грейзера. Вартегау не относилась к территории «старого Рейха», соответственно не входила в область компетенции Министерства церковных дел и казалась Борману идеальным полем для экспериментов. Уже весной 1940 г. он прямо включился в государственно-церковные отношения в Вартегау, написав соответствующее письмо лютеранскому генералсуперинтенданту Д. Блау. Правда, 24 июня Борман переслал на отзыв Розенбергу проект «Указа о правовых отношениях религиозных обществ и объединений в рейхсгау Данциг — Западная Пруссия». Но на эксперимент в этой провинции нацистское руководство все-таки не решилось, так как Данциг с его большим немецким населением как повод к войне с Польшей слишком сильно находился в поле общественного мнения. Вартегау подходила больше, и предложения, высказанные в июньском проекте, нашли полное отражение в так называемых «13 пунктах», переданных 10 июля 1940 г. властями представителю Познанской консистории. В дальнейшем эти пункты были окончательно сформулированы в указе наместника Грейзера от 13 сентября 1941 г. По мнению немецкого ученого Гюртлера, они исходили от Партийной канцелярии и должны были уже в период войны «внести ясность в отношения государства и Церкви»¹.

При чтении упомянутых «13 пунктов» возникает ощущение их удивительной близости с соответствующими советскими законами и постановлениями конца 1920—1930-х гг. Церковь полностью упразднялась как единая централизованная иерархически соподчиненная организация: «Не существует государственных, народных или территориальных церквей». Разрешалось существование лишь отдельных самоуправляемых религиозных обществ, которым запрещалось вступать в какие-либо отношения с церковными структурами в прежней Германии. Членами общин могли быть только совершеннолетние, все конфессиональные организации (юношеские группы) упразднялись, запрещались и конфирмационные занятия в школах. В храмах могли служить только священники из Вартегау, которые при этом должны были иметь еще другую профессию, а оплата их богослужебной деятельности могла проводиться только из добровольных взносов членов общин. Все церковные фонды и монастыри распускались как несоответствующие «германской морали и народной политике», религиозные общества не могли иметь собственности (зданий, земельных участков, кладбищ и др.) вне их культовых помещений и даже участвовать в благотворительной деятельности. Наконец, немцам и полякам запрещалось состоять вместе в одной общине¹¹³¹¹⁴. То есть Церкви пытались запретить все виды деятельности, кроме богослужебной, полностью вытеснив ее из общественной жизни, и к тому же раздробить на множество не сообщающихся между собой частей, которые можно под разными предлогами постепенно ликвидировать.