Холокост и православная церковь - Шкаровский Михаил Витальевич. Страница 18

Гитлеровские планы постепенного физического истребления евреев начали осуществляться уже вскоре после начала Второй мировой войны. В мае 1940 г. на территории оккупированной Польши (в так называемом Генерал-губернаторстве) был создан концлагерь Аушвиц (Освенцим). 31 июля 1941 г. Г. Геринг направил Р. Гейдриху распоряжение: «Настоящим приказываю вам провести все необходимые организационные, финансовые и военные приготовления для полного решения еврейского вопроса в зоне германского влияния в Европе»¹²⁴. В середине октября 1941 г. началась массовая депортация евреев из Германии в гетто Польши, Прибалтики и Белоруссии.

Увязнув в мировой войне, нацистское руководство рассматривало евреев как препятствие на пути к победе. Вскоре после объявления США войны Германии — в начале декабря 1941 г., Гитлер принял решение приступить к полному уничтожению европейских евреев. Впервые оно было озвучено фюрером на совещании с рейхсляйтерами и гауляйтерами 9—10 декабря. Сразу же после этого началась техническая подготовка выполнения этой директивы. Согласование действий различных нацистских ведомств по осуществлению детальной программы массового уничтожения евреев («окончательного решения еврейского вопроса» — Endlosung) произошло 20 января 1942 г. на конференции в пригороде Берлина Ванзее. «В ходе осуществления окончательного решения Европа будет прочесана с запада на восток», — заявил в своем докладе на совещании Р. Гейдрих¹²⁵. В целом ответственность за выполнение этого проекта возлагалась на Г. Гиммлера и гестапо.

Принятое решение не афишировалось, и мало кто (в том числе и будущие жертвы) тогда мог поверить, что в XX веке такое вообще возможно. На территории Польши создавались лагеря смерти, которые вообще не были рассчитаны на проживание большого количества людей — только на быстрое уничтожение новоприбывших. Места для строительства первых из них (Хелм-но и Белжец) были еще выбраны в октябре 1941 г. В газовых камерах этих лагерей истребляли доведенных до изнеможения непосильным трудом и плохим питанием стариков, женщин и детей. В самой Германии еще оставшихся евреев сгоняли в трудовые лагеря, являвшиеся промежуточными пунктами к лагерям уничтожения, акции по истреблению маскировались мнимым «переселением на Восток». В результате большинство еврейского населения Польши, Голландии, Греции, Чехословакии и ряда других оккупированных стран было уничтожено в газовых камерах. 19 мая 1943 г. Берлин был объявлен «юденфрай» — территорией, полностью «очищенной» от евреев. Из остававшихся в Германии к 1941 г. евреев до конца войны дожили не больше десяти тысяч человек. Всего за время Второй мировой войны в Германии и на территории оккупированных ею стран было истреблено около 6 миллионов евреев¹²⁶.

Совершая нападение на Советский Союз, нацисты рассчитывали использовать религиозный фактор в пропагандистских целях. При этом руководство службой пропаганды Третьего рейха признавало, что использование религиозных христианских лозунгов с их стороны звучит несколько фальшиво. Так, Йозеф Геббельс писал в своем дневнике 23 июня 1941 г.: «В Европе распространяется нечто вроде атмосферы крестового похода. Мы сможем хорошо это использовать. Но не слишком напирая на лозунг “За христианство”. Это было бы все-таки чересчур лицемерно…»¹²⁷Летом 1941 г. в вермахте были запрещены христианские издания для солдат. Геббельс по этому поводу заявил: «Это бесхребетное учение самым худшим образом может повлиять на наших солдат»¹²⁸.

Между тем начало войны с СССР было встречено целым рядом церковных деятелей Германии положительно. Так, руководящий орган Германской Евангелической Церкви отправил 30 июня 1941 г. телеграмму Гитлеру: «Собравшийся первый раз после начала решающей борьбы на Востоке, Духовный совет… в эти захватывающие бурные часы вновь заверяет Вас, наш фюрер, в неизменной верности и готовности к действию всего евангелического христианства рейха. Вы предотвратили большевистскую опасность в собственной стране и теперь призываете наш народ и народы Европы к решающему походу против смертельного врага всего порядка и всей европейской культуры. Германский народ и с ним все его христианские члены благодарят Вас за это Ваше дело»¹²⁹.

Даже выделявшиеся своей активной борьбой с нацистской идеологией католические архиепископы — Мюнстерский Гален и Фрейбургский Гребер теперь направили острие своих выступлений против угрозы большевизма, призывая германских солдат на фронте вести борьбу против безбожия и коммунизма. Сам же Папа «попытался встать над схваткой». Он не высказал ни одного слова одобрения войне против СССР, но и не осудил ее. Согласно дневнику ближайшего сотрудника Пия XII монсеньора Д. Тарди-ни, 5 сентября 1941 г. в беседе с итальянским послом в Ватикане монсеньор сказал: «…отношение Апостольской Столицы к большевизму не требует никаких новых разъяснений… если речь идет обо мне, то я был бы чрезвычайно рад, если бы коммунизм был повержен. Он является самым серьезным, но не единственным врагом Церкви. Нацизм также преследовал и все еще преследует Церковь… Если бы Апостольская Столица публично вспомнила об ошибках и ужасах коммунизма, то она не могла бы обойти молчанием заблуждения и преследования нацизма… Поэтому она придерживается в настоящий момент не доктрины крестовых походов, а руководствуется поговоркой: “Один дьявол другого гонит”. Если тот другой хуже, то тем лучше»¹³⁰.

В планах курии существовало намерение использовать представившийся случай и послать на оккупированные территории СССР 200 католических священников, в основном из Литвы и Латвии. Этим планам не суждено было сбыться. Уже 16 июля 1941 г. на специальной конференции Гитлер принял решение, что «миссионерскую деятельность (Церкви) вообще не следует принимать в расчет» и необходимо противодействовать католической инициативе в России. А 9 ноября 1941 г. в МИД Германии поступило письмо Гиммлера, в котором он сообщал о категорическом указании фюрера «препятствовать въезду эмигрантов и посланников Ватикана на занятые восточные территории». Итальянскому кардиналу Тиссерану удалось послать в оккупированные области СССР только 8 униатских священников, и то лишь замаскировав их под переводчиков итальянской армии. Военные же священники в итальянских войсках сначала активно пытались распространять среди русского и украинского населения религиозную литературу и иконки. Для этой цели миланская католическая газета «L’Italia» даже объявила сбор средств, принесший около 52 тысяч лир. Но вскоре для итальянских военных

ХОЛОКОСТ И ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ священников были установлены те же запреты, что и для немецких капелланов¹³¹.

В своей ноте германскому посольству в Риме от 18 января 1942 г. курия указала, что она могла бы признать произошедшие в ходе войны территориальные изменения в Европе лишь после полного окончания военных действий. Это вызвало гневную реакцию Гитлера. 22 июня 1942 г. в МИД Германии состоялось совещание о будущих отношениях Третьего рейха с Ватиканом, на нем был зачитан приказ фюрера, в котором говорилось, что эти контакты поддерживаются исключительно в отношении той части империи, для которой в 1933 г. заключили конкордат. На всех остальных занятых или присоединенных к рейху территориях «не допускаются дипломатические или политические связи с Ватиканом». Сам же конкордат, хотя Гитлер и считал его «во многих пунктах устаревшим», еще рассматривался официально существующим. 2 июня 1942 г. шеф Имперской канцелярии Ламмерс известил ряд министерств, что во время обсуждения церковных вопросов у фюрера речь шла о выдвинутых Апостольским нунцием в Берлине претензиях распространить сферу его компетенции на вошедшие с 1939 г. в состав Рейха области, и Гит-лер заявил, что все подобные претензии, безусловно, должны отвергаться¹³².

В то же время трудности военной кампании в России заставляли нацистское руководство проявлять определенную осторожность. 31 июля 1941 г. последовал очередной секретный приказ фюрера, запрещавший во время войны в Германии любые мероприятия против Церкви и не допускавший даже допроса полицией какого-либо епископа без разрешения свыше¹³³. Поражение в конце 1941 г. под Москвой сделало ясным, что время «окончательного решения» церковного вопроса в Третьем рейхе